Страница 7 из 9
А Морозов задавался ответом: «Смог бы он или нет?» Смог бы, наверное, но закричал бы, не удержался, не вынес бы пыток. Хотя железный прут располосовал его так, что пришлось постоять в очереди за билетом на тот свет.
Но пришёл Шабалин. Успокаивал. Принёс Мурзика. И Морозов подумал: «Битый небитого везёт». Он считал, что сам должен успокаивать Шабалина, потому что в неоплатным долгу перед ним. А Шабалин абсолютно не видел в своём поступке подвига. Однако когда его тёща увидела, что с ним сделали, , осознав прямую опасность, исходящую от его работы, ультимативно потребовала, чтобы тот увольнялся. Шабалин, закончивший школу милиции, закочевряжился – стаж идёт, выслуга не за горами. Тогда тёща «сделала» ему сотрясение мозга. (Не хотела, просто не рассчитала удар).
…Шабалин давно ушёл домой. И Морозов тоже собрался, да Зубову ждал. И вот она явилась. С шаурмой. «Ждала, когда Шаблин уйдёт», - подумал Морозов. И тут его невиданный доселе охватил приступ злобы. Шабалин голодный был, а она шаурму заныкала!
- Что так долго? – резко спросил Морозов.
- Очередь, - попыталась улыбнуться она.
- Поздно уже. Мурзик, домой! – рявкнул он собаке, и пёс послушно встал в стойку.
У Анны глаза наполнились слезами. Но она взяла себя в руки и проглотила обиду.
- Я хотела объяснить, почему квартиру отписали племяннику Ивану Воскобойникову.
- Ну? – буркнул Морозов, быстро складывая бумаги на столе и не глядя на новенькую.
- Потому что мать Ивана и эта вот – родные сёстры. И квартира раньше принадлежала матери Воскобойникова. Но она разрешила жить сестре бессрочно, сама уехала в деревню. Потом умерла. И эта сестра разрешила жить племяннице Валерии. Но перед смертью отписала всё Ивану. По совести. То есть пусть живёт, но квартира – Ивана.
- Понял. Без пол-литра не разобраться. Домой, товарищ старший лейтенант, домой!
Морозов встал в дверях и беспардонно выключил свет.
- Я не новенькая, - прошептала в темноте Зубова. – Вы ведь меня за глаза новенькой называете? А я у вас работаю второй год.
Но и это не разжалобило Морозова.
- Закроете кабинет, ключи дежурному, - распорядился он и строевым шагом затопал по коридору. А девушка ещё долго стояла в кабинет, очень долго, пока не забеспокоился дежурный и не напомнил, что ей уже, действительно, пора.
4
«ХОСПИС»
4
Хоспис по указанному адресу Мария нашла не без труда, хотя он и был близ дороги. Здание затерялось среди беспорядочно настроенных разнокалиберных коттеджей.
Этот частный хоспис, как и многие частные пансионаты для пожилых, располагался в загородной зоне, на свежем воздухе, в особняке, коих россияне понастроили в последнее время энное количество, устав от тесных московских клетушек и с головой бросившись расширять жилищные пространства для своих семей. Новое время давало новые возможности, а все мы живём по законам времени.
Мария прошла по глинистой дороге и остановилась у массивного забора, отмеченного цифрой три. «Номер совпадает. Здесь!» - перевела она дух и нажала на кнопку звонка. Минуты через две послышались шаги, и заскрежетал замок. Дверь открыла симпатичная девушка в бриджах и футболке.
- Мария Парамонова? – вместо приветствия спросила девушка.
- Да, - ответила Мария. – Здравствуйте!
- Добрый день, - дружелюбно откликнулась она. – Проходите!
Девушка покосилась на её большие челночные сумки.
- С вещами уже?
- С вещами, - как бы извиняясь, пролепетала Мария.
- Но сегодня будет только предварительное собеседование. Может, вы нам не подойдёте?
- Может. Тогда уйду, - просто заметила Мария. – С вещами. Не бросать же их. Куда я их дену?
- Мы недавно открылись. Набираем персонал. Нам нужны надёжные и исполнительные сотрудники, и мы берём не всех! – торжественно заключила девушка.
Мария понимающе улыбнулась. Конечно, ухаживать за умирающими может не каждый, человек, надо проверить, всё верно.
Они вошли во двор. «Респектабельно, - заметила Мария. - Ландшафтный дизайн, что ни говори!» В точку попала! Декоративный можжевельник, декоративная сосна и ряд подстриженных пирамидкой кустарников. Шеренга свисающих кашпо с настурциями. Две клумбы. Даже грядки, возле которых стояли небольшие таблички с надписями: «Лук. Укроп». А вот две литые чугунные скамейки с прехорошенькими подушками. Ничего не скажешь, мило.
Мария откровенно загляделась, а потом вздрогнула: из-за кустарников вдруг поднялся здоровенный мужик. Он был в рабочей спецовке и, понятно, что работал он именно здесь, в этом доме. Вид у него был недружелюбный, если не сказать больше, пугающий. И Мария мгновенно отвернулась, чтобы не встретиться с ним взглядом. Она быстро окинула глазами особняк, отметив его добротный вид и кричащую роскошь . «Красный кирпич! – отметила она. – В три этажа! Панорамные окна. И Эркер есть. Два французских балкончика на втором этаже. Сколько же стоит аренда в таком доме?»
Они зашли в тамбур.
- Вон тапочки, - кивнула девушка, показав глазами на ряд новеньких тапок на полках для обуви.
Мария сняла свои старые ботинки и стала переобуваться. Она выбрала самые яркие тапки в крупную клетку, и с нескрываемым удовольствием втиснулась в них. «Ну, и прихожая, - опять удивилась она. – Мебель на заказ; все полки и тумбы белые, а кушетки с подушками в такую же клетку, как эти тапки. И ложки для обуви есть. Да какие ложки! С вырезанными коньками, с фигурками разными. И крем для обуви, и губки для обуви».
- Вот сюда, в гостиную, - позвала девушка.
Мария прошла и остановилась. Вглядываясь в пространство.
- Я, наверное, перепутала, - внезапно догадалась она. – Я резюме не туда отправила! Мне в хоспис надо!
- Это хоспис, - серьёзно ответила девушка. – Пойдёмте.
И она пошли дальше.
Огромная просторная гостиная потрясала воображение. Нет, может, она и не была столь хороша, если б вам заранее сказали, что вы идёте, к примеру, к банкиру в гости, или к какому-другому состоятельному перцу. Но Мария искала работу в хосписе и приехала работать в хоспис. А тут такие хоромы!
У эркерного окна стоял длинный стол, покрытый изящной красивой скатертью и накрытый ещё поверх прозрачной плёнкой, которую можно было увидеть, лишь присмотревшись и которая придавала своеобразный шарм столу, переливаясь на солнце. Вокруг стола – шеренга стульев в элегантных специально сшитых чехлах. А на столе – поднос с графином воды и пластмассовыми стаканами и три небольшие причудливые вазочки с живыми ландышами.
Мария подняла глаза вверх – эркерное окно во все три этажа! И струящийся узорный тюль тоже во все три этажа, а по краям – горчичного цвета шторы с ламбрекенами.
Она не заметила, как девушка куда-то ушла. Мария продолжала разглядывать гостиную, которая удивляла её всё больше и больше.
В глубине зала – огромный плоский телевизор, возле которого – три длинных дивана в чехлах, и, понятно, что диваны выполнены на заказ. Да и стеллажи, на которых стоит телевизор, тоже. А на них – всякая всячина! Журналы с цветными фотографиями, книжки разные. Целая библиотека! Ой! Что это? Мария внимательно присмотрелась: поделки! Она сделала шаг поближе, чтобы лучше их рассмотреть: фигурки из пластилина, фигурки из картона и цветной бумаги. И делали их не кое-как, здесь чувствовалась рука мастера. А вон – лото. Но кого лото удивишь? Но это лото в потрясающей упаковке! В подарочной пластмассовой коробке с выбитыми цифрами. Некоторые, увидев такое лото в магазине, купили бы его именно из-за подарочной коробки. И ещё рядом с лото ряд настольных игр: шахматы, нарды, шашки, и тоже в необычных упаковках. Всё так аккуратненько, гламурненько, как в игрушечном домике.
Мария опять задумалась: «Куда попала?»
Ей приходилось работать в хосписе. Но работала она только волонтёром. Приходила, помогала, развлекала, а потом домой. И фломастеры с карандашами приносила с собой, рисовать больных учила, конкурсы разные устраивала, выставки даже! Но всё равно это носило другой характер характер, всё было проще. И шахматы были, и лото, и библиотека, но без завитушек-финтифлюшек. Не до этого там было, не до этого. В основном приходилось мыть, убирать, отскребать, переодевать. Один описался, другого стошнило. После химиотерапии всех больных без исключения тошнило, выворачивало наизнанку, и, если не помогать убирать санитаркам и медсёстрам, то, вообще, завал.