Страница 43 из 45
- Это бункер, - хладнокровно пояснила Таисия. – Кричать бесполезно. Ну, полагаю, вам это известно, как никому.
Мария молчала. Да, это действительно был бункер. Свет бил в глаза. Но можно было разглядеть ещё одно помещение за шторкой. Мария напрягла глаза. Светильники интересные, вверху находятся. Прожектора! Стол какой-то странный, длинный. Наконец, до неё дошло – это операционная!
Её привёл в волнение другой стол, что с хирургическими инструментами. Скальпель, ещё скальпель, зонд пуговчатый, зонд желобоватый, набор хирургических игл, зажим, атравматическая игла с шовной нить, бельевые цапки, пинцеты, крючки. Вот это да!
Послышался стон. Мария вывернула голову и обомлела. У противоположной стены стояла каталка, на которой лежал садовник. Тоже пристёгнутый. Укрытый простынёй, он являл собой печальное зрелище. Голый, беспомощный. Ноги торчат из-под простынки и трясутся.
Рядом с ним другой стол с инструментами. Мария смогла различить только зеркало, шпатель, реечный ранорасширитель.
Стены белые аж глаза сводит.
- Что вы будете делать? – спросил, наконец, Мария.
- Лежите тихо, - как бы между делом, заметила Таисия. – Вам нельзя разговаривать.
Она держала в руках рентгеновские снимки и внимательно вглядывалась в них.
Мария понимала, что её собираются убивать. Она переживала, какой смертью умрёт. Вывернула голову и увидела ещё один стол впритык со своей каталкой. Приподняла голову. Итак.
Ретрактор, проволочная пила, набор ампутационных ножей.
Её голова бессильно опустилась на каталку. Будут резать по частям. Она хотела крикнуть: «Господи, за что?» Но это было бы нелепо. И стоящая рядом Таисия несомненно захохотала бы. Да и Мария, пожалуй, захохотала бы, только смех её был бы страшным, злым, холодящим душу. Смех от того, что ей сейчас отпилят ноги. И, вероятно, без анестезии, кляп в рот, и привет!
Она лежала и подсчитывала, как быстро сможет умереть от потери крови. Часа два сможет жить! Час на отпиливание, два часа на кровь… Три часа мучиться! Много. Три часа боли, три часа боли.
А вдруг умрёт от болевого шока? Хорошо бы. Или просто умрёт от ужаса? Сердце остановится.
Эх! Мария закусила губу. Сердце у неё было, как у восемнадцатилетней. Это когда она в монастыре комиссию проходила, ей так сказали.
Она опять чуть приподнялась и вгляделась в свои орудия пыток. Ампутационные ножи есть, а кровоостанавливающего жгута нет. Значит, умирать всё-таки так оставят. Или потом жгут принесут? Хотя.. Зачем ей выживать?
Мария лежала и думала, чего она боится больше: боли или смерти. В монастыре ей рассказывали, что такое ад, и напоминали, что бояться нужно не смерти, и ада!
Но сейчас она боялась всего сразу: и боли, и смерти, и ада.
Таисия ушла за шторку, потом вернулась, легко неся на плече большой длинный столб.
«Вот вам и старушка!» - подумала Мария.
Таисия поставил столб к стене, и подошла к Марии. Она ничего не говорила, только ощупывала её живот пальцами, пальпировала, как принято говорить.
Мария страшилась пошевелиться, выразить свой протест и разгневать Таисию. Ведь она тогда могла начать резать её прямо здесь. Поэтому Мария молчала, и дыхание у неё прерывалось.
- Не задерживайте дыхание, - спокойно приказала Таисия.
- Вы меня убьёте? - спросила, наконец, Мария.
- А как вы думаете? – спросила Таисия и наклонилась к её лицу. – Как вы думаете?
Мария думала о том, как выпросить лёгкую смерть, без боли. Но Таисия сразу начнёт говорить про садиста Сурина. Всю жизнь испортил этот негодяй! Но кто она, если в её жизни мог появиться такой человек?
Таисия взялась за каталку и легко перекатила её в другой конец бункера. «Значит те хирургические инструменты не для меня?» - пронеслось у Марии в голове.
Она облегчённо вздохнула, закрыла глаза. Потом вновь, слово проснулась, и приподняла голову. Что за запах? Муторный, и … Нехороший такой запах.
Мария завертела головой и вдруг пронзительно закричала. Прямо я у стены стоял огромный лохань, полный белого порошка. В нём торчали человеческие ноги.
Таисия подошла к Марии.
- Не будьте столь эмоциональны, - сказала она. – Вы и не такое видели. Это просто известь. Всё гигиенично. Не волнуйтесь.
Таисия задёрнула шторку и вновь ушла. А Мария старалась рассмотреть ванну, в которой было что-то налито и в которой кто-то лежал.
- Таисия Африкановна! – закричала Мария. – Таисия Африк…
- Да?
Таисия неспешно подошла.
- Что там? – Мари кивнула на ванну.
- Мария Васильевна, будьте любезны, не задавайте лишних вопросов.
Таисия отошла и стала готовить инструменты к операции. Теперь настала очередь трястись садовнику.
- Не надо, прошу вас, не надо, - бормотал он. – Я был не прав. Что я не так сделал? Я всё исправлю. Простите меня! Простите меня!
Таисия никак не реагировала на него, она была полностью поглощена предстоящей операцией.
Мария стала пытаться освободиться, сорвать ремни, надеясь на силу, которая скрыта в каждом человеке , и проявляется в самых экстремальных ситуациях. Она, сцепив зубы, старалась сорвать ремни.
- Машенька, не пытайтесь, - спокойно, не глядя на неё сказала Таисия. – Только силы потеряете.
- А-а-а! – закричал садовник. – Отпустите меня! Не надо… А-а-а!
У Марии забилось сердце. Она резко дёрнулась, и каталка чуть развернулась. Теперь перед её взором предстал стеллаж с контейнерами. Она присмотрелась повнимательнее – человеческие органы. Конечно, в таких контейнерах хранят и перевозят органы!
Чуть дальше вдоль белоснежной стены стоял, как праздничный сервант, стеллаж с колбами, в которых отчётливо просматривались почки. Это уже не для трансплантации. Зачем, непонятно..
Марию парализовало от страха.
- С добрым утром!
Она повернула голову и увидела Арсения. Он сдержанно улыбался.
- Вы отлично ассистировали на операциях когда-то, могли бы нам пригодиться. Но, увы! Вы пошли по другой дорожке.
Арсений был свеж, гладко выбрит, подтянут, естественно.
- Насчёт шпионажа мы не договаривались, - иронично заметил он. – Понимаю, это профессиональное. Вы ведь журналистка, сначала в меде, потом на журфаке. Даже расследования вели! А ведь я, признаться, почти поверил в вашу набожность. Артистка вы, что надо!
- Меня найдут, - прошептала Мария.
- Всех нас когда-нибудь найдут, - улыбнулся Арсений.
Таисия громко и официально объявила:
- Арсений Арнольдович, пройдите в операционную.
Арсений ещё потоптался возле стеллажа с колбами, потом подошёл к Таисии, которая стала рассказывать ему подробности доблестной ночи.
- Представляешь, героин расковыряла. И кокс! Героин нужен. Это диаморфин. Используется для борьбы с хроническими болями. При паллиативном лечении – просто незаменим!
Мария, тяжело дыша, стала кричать:
- Кому вы рассказываете? О каком лечении идёт речь, когда у вас тут перевалочная база! Вы наркотики продаёте! Кокса и «геры» полно.
Арсений даже зааплодировал её речи.
- Браво, браво! А вы думаете можно выплатить большой кредит, развлекая горстку старичков?
Мария вдруг перестала бояться. Ненависть захлестывала. Она кивнула в сторону садовника.
- А его зачем? Какое лечение ему нужно? Что вы врёте?
Таисия хладнокровно стала пересчитывать хирургические инструменты на столе и между делом бросила:
- Мы ведём научные исследования. Наши открытия в дальнейшем спасут мир. Исследования, естественно, проводим на людях. Ведь человеческий организм – самый точный инструмент.
Мария стала истерично хохотать, так что даже Арсений подошёл и посмотрел, не сошла ли с ума.
- Я уж подумал… Вы не волнуйтесь! Мы берём только тех, в ком общество не нуждается. Это ещё отец мой начал. Он изучал органы, но брал их только у асоциальных людей. То есть людей, которые не нужны никому. Привыкли жить бобылями! Эгоисты по сути. Теперь они имею возможность быть полезными и оказать поддержку науке, а следовательно, обществу.