Страница 6 из 28
— Пре… кра… ти… — просипела Сидзуку, но Аманэ не услышал её и продолжил говорить, и каждое его слово острым кинжалом вонзалось ей в сердце, причиняя невыносимую боль.
Конечно, она хотела, чтобы Икки смотрел на неё и любил её, но сражалась не ради этого.
— Никто не спорит, Сидзуку-тян поступила неправильно, но я прекрасно понимаю её. Любить и искать взаимность — это абсолютно нормально. Икки-кун, прошу, не отмахивайся от её чувств. И если ты полюбишь её как девушку, то…
Сидзуку почувствовала, как внутри неё что-то оборвалось, и зарыдала.
Аманэ не просто раскрыл её постыдную тайну, а раздул из мухи слона, представил всё так, будто Сидзуку была кошкой в период течки.
Он словно прилюдно изнасиловал её.
«Хотя нет, лучше бы он изнасиловал меня. Это я стерпела бы…»
Позор и унижение растоптали её гордость и чувство собственного достоинства.
— Прошу… замолчи… — взмолилась она.
А потом прогремел взрыв, и в комнату ворвались ослепительный свет и раскалённый ветер.
Аманэ вскрикнул и заслонился руками. Сидзуку тоже зажмурилась и открыла глаза, только когда всё стихло.
В стене зияла огромная дыра, которую проделала красноволосая девушка.
— Фуф, успела. Ты ещё дышишь, Сидзуку, — обрадованно сказала Багровая принцесса Стелла Вермилион и спрыгнула на пол.
— Ух, у меня чуть сердце не выскочило! — придя в себя, воскликнул Аманэ. — Я уже напридумывал себе всяких ужасов, а это ты, Стелла-сан. П-послушай, я понимаю, что ты как девушка Икки-куна не можешь остаться в стороне, но зачем ломать стену?..
— Заткнись, — тихо, но грозно перебила Стелла. — Если ты ещё хоть раз раскроешь свой грязный рот и вякнешь что-нибудь про чувства Сидзуку, я испепелю тебя. И мне плевать на правила турнира.
Она специально не смотрела на Аманэ и до крови кусала губы, чтобы болью заглушить рвущийся на волю гнев.
Сидзуку сморгнула слезинку.
«Ах, если бы Аманэ был прав, и я действительно была ужасной девушкой. Если бы я всего лишь питала запретную любовь к онии-саме и из зависти ненавидела Стеллу-сан… Но я действительно люблю её и желаю ей счастья…»
Взаимоисключающие чувства давно раздирали её на части.
Стелла вырвала мечи Лазури и подхватила подругу на руки.
— Спасибо, — из последних сил прохрипела Сидзуку и, так и не узнав, услышала ли её принцесса, потеряла сознание.
Управляющий комитет пересмотрел запись с камер наблюдения и получил полную картину произошедшего.
По странному стечению обстоятельств звуковая дорожка побилась до такой степени, что голоса стали неразличимы, поэтому судьи приняли версию Аманэ и пропустили его в полуфинал, а Сидзуку дисквалифицировали за серьёзнейшее нарушение правил. К счастью, её не исключили из школы, а Наги отделался трёхмесячным запретом на участие в официальных боях и письменными извинениями.
По всей видимости, управляющий комитет, члены Федерации и учителя тоже начали подозревать неладное. Все три соперника Аманэ по тем или иным причинам покинули турнир, это настораживало. Впрочем, доказать его вину никто не мог.
В любом случае, конфликт был исчерпан, и неспокойный третий раунд закончился.
Все с нетерпением ждали выступлений четырёх лучших рыцарей-учеников страны.
После матча Икки проведал Наги и Сидзуку, но они ещё не пришли в сознание, и тогда он ближе к ночи отправился в парк недалеко от гостиницы.
Там он в свете фонаря воткнул в землю брусок высотой примерно с него самого, отступил на шаг, восстановил дыхание и взмахнул оружием, точно на тренировке по отрабатыванию иая*.
Засвистел рассекаемый воздух, на траву упал кусок дерева, за ним другой, третий.
Когда брусок укоротился до уровня поясницы, Икки остановился, тяжело выдохнул и вытер пот, ручьями стекающий по лицу.
Он вкладывал в удары всю свою концентрацию, и это было неудивительно. Оружием ему служил обыкновенный лист офисной бумаги, которую можно купить в любом магазине.
И на этом тренировка не заканчивалась.
Отдышавшись, Икки перешёл к стальной трубе. Однако рубить бумагой металл было намного труднее, не помогали даже отличный контроль тела и знания о боевых искусствах.
Неожиданно налетел слабенький порыв ветра. Икки не успел отреагировать на него, и бумажный «меч» порвался, разрубив трубу до середины.
Парень вздохнул, пригладил мокрые волосы и сказал самому себе:
— Неправильно. Я слишком сильно концентрируюсь на теле. Нужно следить и за окружением.
Он хотел вернуться к упражнению, как вдруг раздался знакомый голос:
— Смотрю, у тебя теперь совсем другие тренировки.
Обернувшись, Икки увидел свою любимую.
— Привет, Стелла.
— Ага. Что делаешь?
— Учусь идеально владеть своим телом. Я скопировал стиль Эдельвейс-сан и стал сильнее, но ещё не в полной мере освоил его.
Стиль Эдельвейс предполагает, что энергия мышц тратится только на перемещения и атаки. При этом частицы воздуха остаются неподвижными, а значит ни рыцарь, ни его оружие не издают звуков.
Можно сказать, это завершённый высший стиль.
Однако Икки пока не достиг такого уровня.
— Я тренируюсь точно двигаться, чтобы исключить потери энергии. Если я в полной мере овладею стилем Эдельвейс-сан, то смогу шутя рубить металл бумагой. Но мне ещё учиться и учиться. Например, я не успеваю за внешними изменениями, а это тоже потери.
Он сделал паузу, наклонился, достал из пачки новый лист и, зажав его между пальцами, кинул в трубу, точно сюрикэн. Тот вошёл примерно на сантиметр и погнулся.
— Или вот… Когда я научусь метать предметы, передавая им всю энергию, и разрубать мишени, то и мечом смогу махать беззвучно.
— Это уже божественный уровень…
— Ага. Эдельвейс-сан крутая, правда? Мне до неё как до Луны.
«На самом деле, ты ничуть не хуже неё», — про себя усмехнулась Стелла.
— Ах да, спасибо, — поблагодарил Икки.
— За что? — спросила Стелла, склонив голову.
— За Сидзуку. Если бы я успел туда первым, то разорвал бы Аманэ на куски.
— А-а, не за что. Я и сама не смогла вытерпеть его болтовню.
«Если честно, я тогда даже не подумала, что ты можешь оказаться там и убить этого мерзавца. Я просто хотела заткнуть его как можно быстрее. Безусловно, нас с Сидзуку нельзя назвать лучшими подругами. Мы ругаемся по несколько раз на дню. Но именно поэтому я знаю, как сильно она любит брата».
— Икки, Аманэ…
«Говорил ужасные вещи», — хотела сказать она, но парень перебил её:
— Все нормально.
— Что?
— Настолько прямые намёки даже я понимаю. Ну, я про то, что Сидзуку любит меня не только как брата. Но также я знаю, что это только верхушка айсберга её чувств.
Эта маленькая хрупкая девушка пыталась быть для него сестрой, другом, матерью, отцом, второй половинкой. Она хранила в себе огромную, необъятную любовь, которую Икки просто не мог принять.
— Она замечательная сестра. Я недостоин её.
«Ради неё я готов на всё».
— Аманэ-кун ранил Сидзуку, и это не сойдёт ему с рук. Я заставлю его заплатить за всё!
В глубине чёрных глаз полыхнуло синее пламя гнева.
Новый лист вонзился в трубу ещё глубже предыдущего.
— Я рада, что ты всё правильно понял, — выдохнув, проговорила Стелла.
— Ты очень добрая, — улыбнулся Икки.
Принцесса покраснела и отвела взгляд.
— О-она же моя будущая золовка! Конечно, я буду беспокоиться за неё!
«Ты так мило смущаешься, когда речь заходит о твоих тёплых чувствах к Сидзуку», — тихо засмеялся Икки.