Страница 30 из 39
— А как же слова родных? Уж они-то врать не стали бы, родная кровь, все дела. Я бы ещё понял ложь во благо, но ложь во вред...
— Ага. Весь мозг с ними сломаешь...
Миниатюрная женщина в кимоно, Нэнэ Сайкё, стояла на галёрке и, вслушиваясь в гомон, вылавливала крупицы информации. Уяснив кое-что для себя, она повернулась к Куроно Сингудзи и восхищённо сказала:
— А детишки-то не промах. Сомневаются.
— Ага. И особенно сильно те, кто лично знает Куроганэ.
— А то. С первого взгляда понятно, что паренёк он безобидный.
— Вот только сейчас это уже не имеет значения, — кисло заметила Куроно.
Правда и ложь, добро и зло, справедливость и клевета — всё зависело от исхода дуэли.
Только победа докажет, что Икки невиновен, а Акадза и остальные ошибаются на его счёт.
— Вот же ублюдки. Обвели нас вокруг пальца, — негодующе процедила директриса.
«Я была к этому не готова. Хотела затянуть дело до приезда императора Вермилмона... Гх, как же я была наивна!»
И…
— Н-хи-хи-хи. Сочту за комплиме-ент, — раздался елейный голос.
Куроно и Нэнэ одновременно повернулись к толстяку, который, изнемогая от жары, вытирал платком лоснящийся от пота лоб.
— Добрый де-ень. Ох, какая сегодня духота.
— Председатель Акадза…
Женщины дружно скривились.
Уж кого-кого, а его они не собирались встречать тёплыми улыбками.
— И что тебе нужно, красный тануки*? — колко спросила Нэнэ.
Акадза засмеялся.
— Ну-ну, не рычите на меня. И мне от вас ничего не нужно. Просто я совершенно случайно встретил сэнсэя, и он попросил отвести его к вам. Да, сэнсэй, прошу сюда, — обратился он к невысокому старику в традиционных широких штанах — хакаме.
— А-а, наконец-то я вас нашёл. Здесь столько всяких ходов-переходов, что я совершенно заблудился.
— Гх, старик?! — округлила глаза Нэнэ.
Естественно, она не могла не узнать своего наставника.
Торадзиро Нанго, он же Бог войны, был самым старым — ему уже исполнилось девяносто два года — рыцарем-магом Японии.
— Хё-хё-хё. А у тебя, моя любимая ученица, язычок всё так же остёр. Впрочем, это и придаёт тебе неповторимый миловидный шарм.
— М-миловидный?.. Хватит нести всякую ересь! Уши вянут!
— Покрасневшие щёчки выдают тебя с головой, Нэнэ. Призналась бы честно, что рада, чего уж там.
— Н-не собираюсь я радоваться комплиментам от старой развалины!
«Ох, не старайся ты, сразу видно, как ты смутилась, — вздохнула Куроно. — Не умеешь ты искренне признаваться в своих чувствах. Я-то знаю тебя как облупленную. Знаю, что ты любишь и уважаешь сэнсэя больше, чем кого бы то ни было».
— Давно не виделись, Куроно-кун, — повернулся к ней Нанго. — С тех самых пор, как ты ходила с большим животом. Надеюсь, роды прошли благополучно?
— Да, спасибо.
— Вот и замечательно. Однако, м-м, должен признать, что теперь ты ещё соблазнительнее, хе-хе. Особенно в области бёдер. Они стали такими круглыми...
— Старикан! Ты что, припёрся сюда, чтобы глазами лапать мою подругу?! Да я тебя на месте урою!
— Хё-хё-хё. Нэнэ, ты уже большая девочка, а верещишь, как неопытный птенчик. Последовала бы примеру Куроно-кун и набралась женственности, а то так и под венец опоздаешь.
— Нанго-сэнсэй, её поезд уехал уже очень давно.
— Н-н-н-ничего он не уехал! Просто текущее положение меня вполне устраивает! А связывать себя с мужчиной — верх неблагоразумия! Погоди... Ку-тян, а ты чего на его сторону встала?!
«Потому что ты такая миленькая, когда Нанго-сэнсэй рядом. Хочешь не хочешь, а подколки сам собой срываются с языка. Но тебе об этом знать необязательно».
— Кстати, Нанго-сэнсэй, можно поинтересоваться, с какой целью вы посетили нашу академию?
— Эй, не игнорируй меня! — завопила Нэнэ, но Куроно уже сосредоточилась на другом.
В принципе, она представляла, почему знаменитый ветеран удостоил их визитом, но хотелось услышать это от него лично.
— Конечно, чтобы не пропустить один из самых важных боёв Токи... Нет, я мог бы подождать и до начала Фестиваля, но ведь против неё выступает тот самый Куроганэ.
«Так и знала».
Нанго обучал и Нэнэ, и Току.
Он увидел в Токе, которая тогда была в средней школе, задатки гения и посвятил её в тайны своего стиля.
Даже в основе знаменитого Райкири лежал приём под названием Отогири*, одна из техник Бога войны.
И кроме того...
— Н-хи-хи-хи. Нанго-сэнсэй жил в одно время с великим героем Куроганэ Рёмой и всю жизнь соперничал с ним. Я бы удивился, если бы сэнсэй не заинтересовался его правнуком.
Акадза не лгал. Нанго прошёл все невзгоды Второй мировой войны плечом к плечу с Рёмой и всю жизнь мерялся с ним мастерством.
Обычно академии держали детали внутришкольных поединков в строгом секрете, но нынешний бой был особенным. Журналисты постарались на славу, строча целые статьи о нём.
Прочитав о поединке между одной из лучших своих учениц и потомком старого соперника, он решил прийти и собственными глазами увидеть результат.
Вот только…
— Не хочу вас расстраивать, Нанго-сэнсэй, но матч может и не состояться, — с мерзкой улыбочкой сообщил безмерно довольный Акадза.
— Что? — вскинула брови Куроно.
Она сразу почуяла недоброе.
В этот момент ожил громкоговоритель:
— Внимание зрителям. Пришло время матча между Тодо Токой и Куроганэ Икки, однако Куроганэ Икки до сих пор не прибыл в комнату ожидания. По правилам отборочного тура если участник опаздывает более чем на десять минут, ему присуждается техническое поражение.
Прослушав объявление, Куроно резко сказала:
— Насколько я помню, председатель Акадза, вы отговорили меня встречать Куроганэ и клятвенно заверили, что привезёте его на своей машине.
Именно это Мамору пообещал ей в конце телефонного звонка. Но...
— Н-хи-хи-хи. Ах, какой же я болван! Совсе-е-е-е-ем забыл об этом! Вы не представляете, как мне жаль! Впрочем, наше отделение совсем недалеко, Куроганэ-кун и один доедет на поезде... Надеюсь, он не свалится где-нибудь по дороге, он же так болен. Н-хи-хи-хи.
«Ах ты лживая мразь!..»
Куроно стиснула кулаки и была готова изо всех сил врезать Акадзе, но Нэнэ успела перехватить её руку и, прикрыв рот веером, едва слышно прошептала:
— Имей терпение, Ку-тян.
— …
— Куро-бо сам решился на дуэль. Нам незачем вмешиваться сейчас.
— …
– Дождёмся конца и тогда уже вместе...
Увидев, что Нэнэ и сама едва сдерживает гнев, Куроно выдохнула и успокоилась.
— Ага, конечно.
«Победит Икки или проиграет, живым из академии этот красный тануки точно не выйдет», — решили они.
Тем временем сам Акадза, не замечая их ненавистных взглядов, смотрел на пустую арену и ликовал.
«Пока всё идёт по плану. Если Куроганэ-кун проиграет и будет вычеркнут из списков Федерации, глава Ицуки повысит меня до начальника Отдела по связям с общественностью. Это не так глубоко под землёй. Ближе к солнцу, ближе к свету, ближе к ярким краскам... Наконец-то я распрощаюсь с маской злодея».
В стародавние времена Комитет по вопросам этики и морали, он же судебный орган тайной полиции, был славным местечком, но сегодня его насквозь пропитала тьма.
Честным людям туда был ход заказан.
Да и Акадзе место председателя надоело хуже горькой редьки.
«Прости, Икки-кун, но я должен растоптать тебя. Я добьюсь своего даже ценой твоей жизни. Потому что эта роль не для меня».