Мстительные духи (ЛП)

— Кацуо!

Он не оглянулся, повернул направо на развилке и продолжил бежать.

Сифэнь прыгнула сверху, тень мелькнула, паутина дрожала.

— Ты идешь не туда, сестренка.

Кира уже это поняла. Она видела, что за паутиной скала была слева. Они бежали к лестнице, ведущей вниз.

— Как ты остановишь брата, — оскалилась Сифэнь, — если не можешь до него добраться?

— О, умолкни!

Кацуо повернул налево и пропал. Кира следовала. Напыщенный принц быстро бегал. Он был уже в дальнем конце переулка.

— Кацуо, стой! Она гоняет нас, — если он ее слышал, он не подал виду. Он снова повернул налево. Кира бежала за ним, застыла, попав на еще одну маленькую площадь, где соединялись несколько переулков. Два человека висели на стене в паутине: мужчина с зеркальным кинжалом в черепе и женщина с перерезанным горлом. Сифэнь заставила их пробежать круг. — Нам нужно… — начала Кира и поняла, что была одна. Кацуо не было видно. Она заглянула по очереди в переулки, которые уходили от площади. Она не видела его там. Следы на снегу вели в одну сторону, но это были ее следы. Он пропал, и Кира осталась одна с онрё.

Что-то рухнуло на пол в переулке за Кирой.

— Ой, — сказала Сифэнь приторным голосом. — Он тебя бросил. Бедняжка. Осталась одна.

Кира посмотрела на паучиху. Сифэнь стояла, сцепив ладони перед ртом. Она выглядела бы невинно, если бы не жуткие глаза и волосатые лапы, трогающие воздух, острые, как копья, и ловкие, как хлыст.

— Они тебя бросят. Ты не как они. Они не смогут тебя терпеть, не поймут, чем ты стала, — она сделала шаг, две длинные лапы тянули за паутину над ней. — Они оттолкнут тебя, будут обзывать, — она рассмеялась, хохот звучал как ненастроенный гучжэн. — Они назовут тебя злой, монстром. Будут считать себя лучше тебя, — онрё сделала еще шаг вперед, и Кира увидела, как что-то двигалось за ней, ее кинжал поблёскивал в тени стены пагоды, двигался в ней. Пабу, кинжал, который она дала Кацуо. — Они не поймут, какой ты стала, — продолжила Сифэнь. — И попытаются тебя убить, сестрёнка. Они попытаются тебя убить, и теперь придется их съесть. Только так. И они довольно вкусные.

Кира отвела взгляд от сияющего кинжала за Сифэнь. Ей нужно было дать Кацуо время, она надеялась, что ему хватит смелости ударить по онрё сзади.

— Но не ты, — сказала Кира. — Ты не убьешь меня. Ты и другие онрё понимаете меня, да?

— Да, — Сифэнь кивнула, подбираясь ближе. Ее лапы уже почти могли ударить Киру. — Только мы можем тебя понять.

— Так я должна присоединиться к вам?

Сифэнь захихикала, открыла рот, чтобы Кира видела пушистые хелицеры и черные клыки.

— Ах, сестрёнка, это было бы мило, да? Но, думаешь, я позволила бы тебе уйти после того, как ты вонзила свой жалкий ножик в мой глаз? — она взревела и бросилась на Киру. Кира сжала человеческие ладони Сифэнь, ощутила боль в бедре от удара паучьей лапы. Сифэнь повернула запястья Киры, заставила ее упасть на колени. Она была слишком сильной. Кира едва могла держать ее ладони подальше от своего горла. Сифэнь подняла паучьи лапы над головой Киры. — Думаю, я начну, выколов тебе глаз, — кончик ее лапы провел тонкую царапину на щеке Киры и замер над ее глазом.

Кинжал вспыхнул за онрё, Сифэнь завизжала, размахивая паучьими лапами. Онрё вскочила на человеческих ногах, повернулась и врезалась в Кацуо. Одна паучья лапа ударила Киру по лицу и отбросила ее в снег, она врезалась в стену. Она тряхнула головой, прогоняя точки перед глазами.

Сифэнь прижала принца к земле переулка, человеческие ладони сжали его плечи. Она пробила его бедро лапой, он закричал, кровь брызнула на снег. Она склонила голову и укусила его за шею.

Мир Киры сузился, она смотрела на толстую паучиху, придавившую Кацуо к земле, вонзившую клыки в его плоть. Она видела, как ее кинжал блестел в спине Сифэнь, между паучьими лапами, растущими из человеческой плоти. Это был ее кинжал. Она создала его. У нее была связь с ним. Она назвала его Пабу. Мир вернулся, Кира стояла за Сифэнь, сжимая рукоять. Что-то разбилось за ней, картинка, которую она оставила после себя, но не было времени раздираться. Она повернула кинжал в спине Сифэнь и вырвала его с черными брызгами. Сифэнь закричала, вытащила клыки из шеи Кацуо, повернулась к Кире. Кира вонзила кинжал в правый глаз паучихи.

Сифэнь завизжала и отшатнулась. Ее лапа ударила Киру по плечу и оттолкнула, но Кира удержалась на ногах и попятилась. Сифэнь размахивала лапами, терзала лицо ладонями. Кинжал Киры, Пабу, еще торчал в ее глазу. Кира одной мыслью разбила кинжал. Тысячи осколков наполнили кровоточащую рану, вонзились в лицо Сифэнь. Паучиха шаталась, вопила, кровь капала на снег. Она подняла лапы, впилась в паутину над ними и поднялась на крышу пагоды, пропал из виду, ее вой утих вдали.

Кира согнулась, уперев ладони в ноги, тяжело дыша, грохот сердца заглушил другие звуки. Щеку жгло от пореза, кровь капала с ее щеки и подбородка. Она прижала рукав кимоно к ране, чтобы замедлить кровотечение, и побежала к Кацуо. Он извивался на земле, руки и ноги содрогались. Кира проехала на коленях рядом с ним, сжала его ладонь, пытаясь держать его на месте. Его глаза крутились в глазницах. Он сжал ее ладонь так сильно, что ее кости хрустели, он бил другим кулаком по земле. Темные вены тянулись от раны на его шее, поднимались по подбородку и спускались к ладони. Он сжал челюсти так сильно, что зубы хрустели, а потом открыл рот и закричал. Она держала его за руку, не зная, что делать. Она не могла спасти его, не дать яду Сифэнь течь по его венам. Она была беспомощна. Слезы мешали видеть, она сжимала его руку и смотрела, как яд сжирает его заживо.

Темные вены добрались до его губ, они потеряли цвет. Он престал кричать, чернильная кровь потекла из его рта. Огромные глаза посмотрели в ее на миг, и он кивнул ей, а потом снова содрогнулся и закричал. Кровь брызнула из его рта. Кира убрала руку от него и создала кинжал. Она подняла его над грудью Кацуо, сморгнула слезы и попыталась снова посмотреть в его глаза, но он был не в себе. Она склонилась, надавила весом на кинжал и вонзила в его сердце.

Безумное дыхание Кацуо утихло. Его лицо расслабилось, тело замерло под ней.

Кира отпустила кинжал, сжала его ладонь снова. Она сидела на коленях рядом с ним, онемев. Она хотела бушевать, бежать, кричать, сражаться. Онрё, которые звали себя семьей, забрали у нее еще одного друга. Сначала Янмей, теперь Кацуо. Она заставит свою семью заплатить. Они все должны были умереть.

Кира вытерла глаза и медленно встала, глядя на принца. Какая-то ее часть надеялась, что он сядет, что это все шутка. Она тряхнула головой от своей глупости. Он был мертв и не вернется. У нее не было времени хоронить его тело. Она не могла помочь ему молитвами. Она могла теперь дать Кацуо только месть.

Глава 55

Гуан был так рад покинуть первый уровень, что почти прыгал по ступеням, ведущим на второй, хотя колени болели. В лабиринте переулков с паутиной и смехом паучихи он ощущал себя хуже, чем с ранами живота. Они ждали какое-то время у лестницы, глядя на здания на первом плато. Дома, мастерские и склады собрались так, что между ними почти не осталось места. Они не видели Киру или принца. Порой откуда-то доносился крик, но он звучал со странным эхом, как вой волка в долине. Харуто видел пару раз тень паучихи на крышах, но они не могли добраться до нее, и она всегда пропадала в лабиринте. Они уже не могли ждать. Если йорогумо была тут, то и Вестник Костей был, им нужно было помешать ему освободить дракона. Они не могли тратить время на йорогумо.

— Она догонит, — Харуто повернулся и стал перешагивать по две ступени за шаг. Гуан не знал, говорил он о Кире или йорогумо, но поспешил за другом.