Мстительные духи (ЛП)

— Я помолюсь, — сказала она, повернулась и пошла. Она замерла после пары шагов, оглянулась. — Спасибо, — она поспешила прочь.

Харуто смотрел ей вслед. Он думал, она замрет у храма богу войны, помолится статуе Янмей. Но она взглянула туда и побежала к святилищу.

* * *

— Думаешь, она будет в порядке? — спросил Идо Кацуо. Солнце угасало, сияние приглушали белые облака. Харуто сомневался, что священники позволят им остаться в храме на ночь, но он останется, пока Кира не будет готова, пока все они не будут готовы.

— Наверное, — Харуто пожал плечами. — На нее многое свалилось, и потеря Янмей — только часть, — Харуто признавал, что не одна Кира будет скучать по старушке. Было в ней что-то теплое, поддерживающее, и теперь ее не было. Харуто скучал по ее успокаивающему присутствию.

— Сложно представить, что она переживает, — сказал Гуан. Старый поэт порылся в сумке и вытащил чернильницу, заглянул в нее и скривился. — Если бы я потерял тебя, старик, я… был бы как без любимой кисти. Знаешь, потрепанной, которая не может уже нарисовать ровную линию и почему-то воняет гнилым яйцом.

— Как вы встретились? — спросил Идо Кацуо, заставив другой меч дрожать. — Бессмертный оммедзи и никудышный поэт кажутся странными друзьями.

Гуан рассмеялся, подошел к каменным статуям Янмей и бога войны.

— Старик спас мою жизнь.

Харуто пожал плечами.

— Я не смог избавиться от него с тех пор. Он ходит за мной, как тень, — Шики свистнула.

— Что она сказала? — спросил Гуан. Он стряхнул снег перед храмом и встал на колени.

— Предложила мне стараться сильнее.

— Хитрая, — Гуан почесал подбородок, опустил чернильницу на землю перед собой и вытащил маленький свиток бумаги из сумки.

Идо Кацуо сел на корточки рядом с Гуаном и кашлянул.

— Что? — спросил Гуан.

— Не надо так, — сказал Идо Кацуо. — Ты любишь рассказывать истории, так расскажи, — принц кивнул на храм. — Отвлеки меня, — Харуто думал, что, может, он переживал за Киру больше, чем показывал.

Старый поэт вздохнул и свернул бумагу.

— Это было в таверне. Не помню имя, где-то на севере у границы Хосы и Ипии. Я был… в плохом месте. Моя жена только умерла, и, хоть наши годы не были самыми счастливыми, я любил ее. Ее похороны были последним разом, когда я видел сына, и он сказал мне, что не хотел меня больше видеть. Его желание исполнилось. А тогда я был пьян, и дурак с шеей толщиной с лошадиную решил начать драку.

Харуто фыркнул.

— Ты забыл, что я был там, Гуан, — сказал он. — Ты начал драку. Ты прочёл стихотворение о том, какой уродливой была его мать, а потом назвал его несведущим луком.

Гуан усмехнулся и кивнул.

— Так и было. И он был таким. Он не оценил мое стихотворение.

— Оно было грубым.

— Такой и была задумка, — сказал Гуан, они оба рассмеялась. — Парень с большой шеей взмахнул кулаком. Старик шагнул вперед и принял кулак в лицо за меня. Парень разозлился и ударил его еще несколько раз, — он покачал головой и посмотрел на Харуто. Ты просто стоял и терпел побои, не отступал. Это разозлило парня, и он вытащил нож и вонзил его в грудь старика. Харуто вздохнул, вытащил нож и отдал ему. Он быстро отступил после этого.

— Ты не отбивался? — спросил Идо Кацуо у Харуто.

Харуто пожал плечами.

— А зачем? Я ударил бы его, а он меня. Другие могли влезть. Бессмысленная жестокость. И потом тот, кто не может выжить, получил бы ножом. Я пострадал немного, чтобы спасти других от худшего.

— Парень отстал, — продолжил Гуан, — и старик отвел меня в сторону и сказал: «Такие, как ты, не остаются мертвыми. Вокруг тебя слишком много горя и боли, слишком много осталось незавершенных дел. И я слишком устал и пьян, чтобы охотиться на тебя».

Харуто улыбнулся.

— Ты это помнишь?

— Каждое слово, — Гуан почесал бороду. — Ты спас мою жизнь в ту ночь, старик. Во многих смыслах.

— И ты решил отплатить мне, следуя за мной тенью пятнадцать лет? — Харуто усмехнулся.

— Капуста. Старик, если спас чью-то жизнь, готовься принять ответственность, — он подмигнул Харуто. — Вернемся к моей поэме. Это меньшее, что я могу сделать для нее, — Гуан развернул свиток, обмакнул кисть в чернила и замер, глядя на пустую бумагу. Они с Янмей не были близки, насколько знал Харуто, но между ними было странное родство. Два старых бандита пытались принести немного добра в мир. Харуто оставил его.

Принц Идо Кацуо встал и расхаживал между мечами, задевая их, а потом прошел к ступеням храма, сел и укутался в плащ.

Гуан поведал не всю историю о встрече с Харуто, потому что он не знал всей истории. Он не знал, что спас Харуто в ту ночь, как Харуто спас его. Годами до их встречи Харуто блуждал, как ёкай, на которого он охотился. За века Харуто увидел, как многие его друзья погибли или умерли, было слишком больно принимать это. Он решил, что проще быть одному. Если он не будет сближаться, он не будет страдать от боли из-за их смерти, пока он жил, не меняясь. Гуан не дал ему быть одному. Поэт впился в него и не отпускал. Старый поэт не знал этого, но он вытащил Харуто из бездны куда хуже смерти.

Шики засвистела тихо на замерзшей земле, глядя на Харуто. Он затерялся в печальных мыслях и не слушал.

— Что?

Она забралась по его ноге, устроилась в складках его кимоно и засвистела снова.

— Хорошо, — ему нужен был новый меч, чтобы бороться с онрё, и он был на кладбище, полном мечей. Он повернулся к угасающему солнцу, зашагал, разглядывая мечи. Тут было много дао и цзя из Хосы, много сабель из Нэш, несколько вакидзаси и нагамаки Ипии, даже несколько мечей, которые он не видел раньше и не мог назвать. Некоторые были острыми с двух краев, у них были замысловатые гарды. Он слышал, что Морской народ использовал разные мечи, топоры и дубинки, но не был далеко на востоке в Нэш, чтобы увидеть такое оружие. Это было не важно, ему нужен был меч, которым он умел сражаться. Ему нужна была хорошая катана, с идеальным равновесием и хорошим клинком.

Многие мечи были старыми, время и заброшенность сделали их хрупкими и бесполезными. У некоторых были щербинки на клинках, они побывали в боях. Он нашел меч с множеством трещин на стали, словно клинок ломали и восстанавливали. Он нашел пару катан, одна была с красивым серебряным клинком, явно работа великого создателя мечей Мифунэ. Он был вонзен в землю, скрещен с напарником, мечом с черным, как оникс, клинком без цубы, защищающей ладонь. Мечи были хорошими, но ему нужен был один, казалось неправильным разделять их. Он заметил катану, которая подходила ему. Клинок нужно было заточить, а металл — отполировать, но у нее была хорошая рукоять и нужный размер. Квадратная цуба была из двух десятков завитков, похожих на бушующие волны.

— Что думаешь? — спроси Харуто у Шики. Маленький дух должна была одобрить меч, как и он. Он вытащил меч из заснеженной земли и поднял его. Шики подобралась по его руке и осторожно ступила на клинок, словно проверяла, была ли холодной вода. Она сделала шаг, другой, погрузилась в меч. Клинок засиял алым. Харуто пару раз взмахнул мечом, занял позу с мечом сбоку. Он шагнул вперед, сделал выпад и взмах. Шики одобрительно защебетала. — Отлично, — сказал Харуто. — Мы возьмем меч, — Шики выскочила из меча, поднялась по его плечу. — Поработаю над острием, и придется сделать ножны, — он убрал меч за пояс. Было приятно найти оружие. Так он ощущал, что мог дать отпор, если на них нападут снова. Никто не защитит их теперь. Янмей была мертва, Гуан не мг биться из-за клятв, Кира была не в состоянии использовать технику, не потеряв контроль над ёкаем, а принц… Харуто был уверен, что Идо Кацуо был бесполезен, как слепой козел. Харуто знал, что придут другие онрё. Если с ними будет тэнгу, бой будет тяжелым.

Оморецу сказал, тэнгу не был ёкаем. Это был демон, созданный проклятиями божеств, чтобы вызывать войну и смерть везде, где он шел. И он служил правителям ада.

Шики свистнула на его плече.

— Ты права, — сказал Харуто. — Мне нужно скорее разобраться. Нельзя позволить онрё освободить Орочи. Он погубит все, и у нас уже нет Векового Клинка, чтобы остановить его.