Подушка из лезвий

Искрилось море золотым

Парили в небе чайки

Дельфины плавали в воде

Пугая рыбок стайки

Дельфинчики, дельфинчики

В моей голове

Они маленькие птенчики

Моя мечта тебе

Через три дня поисков они натолкнулись на стаю дельфинов. Сначала их засёк эхолот, а потом и все находящиеся на палубе смогли сами наблюдать их. Пять-шесть взрослых особей суетились вокруг одного и того же места, нарезая круги, подплывая к чему-то, скрываясь из вида на глубине и снова появляясь. Вскоре стало понятно столь странное их поведение. Дельфины пытались помочь своему раненому собрату. Они подныривали под него, выталкивали на поверхность, не давая ему утонуть. Дельфин был плох. Плавники еле шевелились, всю тело покрыто страшными рубленными ранами, из распоротого брюха торчали кишки. С вероятностью близкой к 100 % можно было утверждать, что он случайно попал под винт, скорее всего, не очень большого судна, иначе его бы просто перерубило пополам. Но и полученных увечий вполне могло хватить, чтобы дельфин отдал душу своему богу Нептуну. Если бы не люди.

Посовещавшись, учёные единогласно решили помочь дельфину. Попытаться помочь. С этой целью его прежде всего было необходимо поднять на борт. Для этой операции использовали сеть, на которой укрепили большой кусок брезента. Спустили лодку и с помощью шести матросов, отобранных капитаном сейнера, учёные окутали раненного дельфина и потащили, как на буксире, к кораблю. Те пять дельфинов, что пытались помочь своему несчастному собрату, забеспокоились, но мешать людям не стали. С помощью лебёдки дельфина подняли на корабль, а затем перенесли в трюм, туда, где стоял здоровенный бассейн-аквариум, должный послужить временным хранилищем для собранных в море различных его обитателей. Но прежде, чем поместить раненного дельфина в бассейн, врач экспедиции оказал дельфину первую посильную помощь. Продезинфицировал раны. Зашил самые большие порезы, в том числе и на брюхе, не забыв впихнуть кишки обратно, туда, где они до недавнего времени и обретались. Всё бы ничего – и учитывая невероятную живучесть дельфинов можно было надеяться на выздоровление, – если бы не одно «но». Голове дельфина тоже досталось. Винт задел череп по касательной, но этого хватило и кость треснула, и большой её осколок съехал на бок. Мозг получил удар и оставалось удивляться тому, что дельфин ещё жил.

Доктор сделал всё, чтобы дельфин выжил. Прооперированного дельфина с помощью специального подъёмного механизма, похожего на механическую руку, поместили в бассейн, предварительно укрепив на нём элементы нескольких спасательных жилетов. Никто из учёных – особенно доктор – после стольких предпринятых усилий не хотел, чтобы разумное морское млекопитающие утонуло. Оказавшись в бассейне, тело дельфина на три четверти опустилось под воду: на поверхности осталась лежать лишь часть головы с отверстиями, предназначенными для дыхания. Пациент находился в сознании, во всяком случае так казалось столпившемся вокруг аквариума учёным и членам команды, хотя, наверное, и не понимал, что, собственно, вокруг происходит. У него шевелился хвост и немного дёргался левый плавник. Вода медленно окрашивалась в розовый цвет. Дельфины животные, у которых почти никогда не бывает сильных кровотечений, их организм мог противостоять самому жестокому воздействию внешней среды. Но в данном случае травмы оказались слишком тяжелы. Олег смотрел на раненное животное и у него в голове, из этого розового тумана, сами собой, рождались мысли.

"Дельфины удивительные существа. Выносливые, живучие, умные. Сильные, ещё какие сильные, для них и акулы не страшны, сами могут чинить над ними суд и расправу. И очень кстати, их кровь имеет уровень гемоглобина в несколько выше, чем у человека… Наверняка её лечебные свойства ничуть не уступают маральей. А может, и превосходят её. Зачем же мне, как безумному, скакать в припрыжку на север или искать кровь у перекупщиков в Москве? Можно ведь просто воспользоваться случаем".

С этими мыслями Олег дотерпел до ночи, дождался пока все улягутся спать: как только профессор, законно для своих лет поворочавшись, захрапел, Олег спустился в трюм.

Бывший холодильник освещался скудно. Три лампы, закреплённые на бортах аквариума, создавали ему интимную подсветку, не более. Создавалось впечатление спальни с одним включенным настольным светильником. Дельфин плавал в бассейне завалившись на бок. Олег сразу понял – "рыбёшка" сдохла. Глаза его заголубели, затянувшись плёнкой потусторонней мути. Горохов обрадовался.

"Не придётся мучить несчастное животное. И мне хорошо и ему не больно".

Поискав в железных шкафах, на столах, он нашёл большой на 20 миллилитров одноразовый шприц; пододвинул к бассейну стремянку. Для такого случая он припас пустую пластиковую 1,5 литровую бутылку из-под любимой газировки Олега – Дюшес. Он не собирался заниматься вскрытием мертвого зверя, он только надеялся, чтобы длинны иглы хватило, и она достала до кровеносной системы. Олег нагнулся над бассейном, подтащил к себе труп, пристроил его поудобней, сообразно своим целям. Иглу он воткнул под плавник, потянул за поршень. Шло туго и сначала кровь не заходила в шприц, медлила, потом потекла. Дело пошло веселее. Наполнив шприц, Олег опорожнял его темное содержимое в бутылку, причём иголку, так удачно попавшую в какой-то крупный сосуд, из тела дельфина не вынимал: предусмотрительно не хотел возиться со шприцем ещё раз. Олег как можно быстрее хотел закончить и ретироваться отсюда. Кому хочется, чтобы его застали со шприцем в руке над свежим трупом?

Бутылка наполнялась медленно, и всё же жадность оказалась сильнее: он не остановился пока не наполнил пластиковый сосуд под самое горлышко так, что бывшая живая нефть стала выплёскиваться наружу. Закрутив крышечку на бутылке, Олег спустился со стремянки и быстрым шагом пошёл к двери. Проходя мимо последнего столика, ему в глаза сверкнула склянка мерного стакана. Олег остановился, и, как хищная птица, схватил стакан. Нетерпеливо открутил пробку и наполнил тонкостенную ёмкость до краёв. Выливаясь из бутылки, кровь гулко булькала. Наполнив целиком химический стакан, Горохов поставил бутыль с оставшейся кровью на стол и, плотоядно облизнувшись, прильнул губами к стеклянному краю. Кровь не успела остыть. Жидкость была вязкая и по вкусу напоминала густой бульон из грязи и ещё какой-то нестерпимой гадости. Олег не ожидал, что будет настолько тошнотворно. Пересилив себя, он допил эту гадость, заставив проглотить самые последние её капли. Солёный привкус он так и не ощутил, зато после последнего глотка, его рот наполнило гальваническое железное послевкусие, отдающее больницей и дешёвыми медикаментами. Его ещё раз чуть не стошнило. Олег прикрыл ладонью рот, чтобы не вылилось обратно то, что с таким трудом ему удалось добыть и затолкать в себя.

И всё-таки Олег Горохов остался доволен. Впервые за год с лишним он заснул спокойно.

Реакция наступила в восемь часов утра, ровно по прошествии часа после подъёма. Учёные занимались обычными делами – изучали состав морской воды на предмет наличия специфических микроорганизмов. Судно прибыло в район, определённый для исследований, вошло в так называемое блуждающее пятно аномально высокой температуры и с населяющими его, отличными от окружающего моря жителями, начиная от самых маленьких – бактерий, одноклеточных и прочей мелюзги и заканчивая – моллюсками, червями и рыбой. Все суетились, работали, короче – занимались делом. Олег находился в одной из лабораторий на носу корабля, когда почувствовал растягивающую мышцы паха сильную ломоту. Он опустил взгляд к обеспокоившей его части тела и, с возрастающей радостью, обнаружил свой член в крайне возбуждённом состоянии. Он затвердел до состояния жесточайшей одеревенелости. Такую выдающуюся эрекцию невозможно не заметить. И Олег, чтобы скрыть странное для окружающих состояние, и для того, чтобы элементарно освободиться впервые за полгода от скопившегося в его яичках семени, торопливо удалился в гальюн. Уединившись, он немного успокоился и занялся обыкновенным укрощением своих сексуальных выдумок, то есть – онанизмом. Вдоволь надрочившись, Олег, так и не удовлетворившись до конца, с удивлением и некоторой долей благодарности к самому себе за проявленную им прошлой ночью смекалку, обнаружил, что пенис остался в стоячем состоянии и нисколечко на потерял своей упругости.