Магазинчик на улице Грёз

Магазинчик на улице Грёз

Кристина Амарант

Глава 1. Куда приводят мечты

- Ну чего разлеглась! Поднимайся, работать пора! - рычит грубый голос над ухом. 

Мужчина? Откуда у меня в спальне мужчина? Да еще такой грубиян. 

И почему “работать”. Разве сегодня не воскресенье? Вчера была ярмарка на Масленице, а это значит… 

 - Вставай, сучка! Подъем! 

Пощечина обжигает лицо. Я возмущенно распахиваю глаза и вскакиваю, готовая пинками выставить хама за дверь. 

Прошлый день проносится перед глазами стремительной монтажной склейкой. Ярмарка. Странная палатка. Нелепый договор подписанный кровью. 

И скорый пассажирский в вихре снежинок с тревожным ревом летящий из зимней мглы.

Что случилось?! Я не умерла?! Не помню даже боли. И это место совсем не похоже на больницу… 

Оно похоже… на бордель.

Да, бордель - эта мысль возникает сама собой при взгляде на зеркальный потолок и красные драпировки и огромную во всю стену картину, где множество парочек упоенно предаются свальному греху. Словно художник задался целью скопировать самые популярные позы из “Камасутры”.

И гигантская кровать под балдахином, на которой я себя обнаруживаю, тоже вполне вписывается в концепцию. 

А вот сосед по кровати - не очень. 

- Первый раз встречаю такую тупую шлюшку, - рычит незнакомый мужик. На редкость противный, к слову. 

Он словно сошел со страниц романов Диккенса - толстый, обрюзглый и… с бакенбардами. Чтоб мне провалиться - реально бакенбарды. Густые и рыжие. 

И костюмчик под стать. Ну просто актер из фильма “Портрет Дориана Грея”. Сюртук, жилет, шейный платок. Только цилиндра не хватает.

А, вон и цилиндр. У кровати на столике. 

- Ну, чего уставилась?! - заметив, что я открыла глаза мужик еще больше беленится. - Накурилась, да?! Работай, ленивая дрянь!

Он замахивается, чтобы отвесить еще одну пощечину, но на этот раз я успеваю увернуться. Перекатываюсь на кровати, падаю на пол, больно стукнувшись локтем о столбик. В глазах на мгновение темнеет. Тело слабое, как после болезни, каждое движение дается с трудом, но я упрямо ползу от ряженого психа.

- Куда пошла?! 

 Незнакомец наваливается сзади, и я бью его локтем в горло. Удачно - на мгновение удается вырваться, чтобы схватить стул. 

Тяжелый, зараза. Из чего он сделан - из цельного дуба? 

Нет времени размышлять. Я оборачиваюсь и обрушиваю стул на голову мерзавцу.

И еще один раз для гарантии. 

Он валится на пол, а я стою над ним, из последних сил превозмогая желание рухнуть рядом. Сердце колотится, в глазах темнеет, тело будто набито ватой, и хочется соскользнуть в блаженную тьму.

Движение на противоположной стене привлекает внимание. Вскидываю взгляд и с изумлением смотрю на полуголую брюнетку. 

Незнакомка растерянно хлопает ресницами и протягивает руку, копируя мой жест. За ее спиной находится еще одна кровать - совершенно такая же, как за моей. А у ног лежит мужское тело. Из рассеченного лба хлещет кровь, заливая несимпатичное лицо и рыжие бакенбарды.  

Нервы не выдерживают, я открываю рот, чтобы завизжать, и девчонка в зеркале подхватывает этот крик. 

***

Надо было промолчать.

Не успеваю я до конца поверить, что стою перед зеркалом, как раздается стук в дверь. Встревоженный мужской голос спрашивает: 

- Господин Бурджас, все хорошо? Я слышал крики. 

Сглатываю, перевожу взгляд на неподвижное тело. Интересно, он жив? И… что, черт побери, ответить? 

Уже открываю рот, чтобы попросить помощи, как короткой вспышкой - воспоминание. Здоровенный зеленокожий урод с бритым черепом замахивается на меня… нет, не меня - на вот эту испуганную брюнетку из зеркала. Замахивается и рычит голосом из-за двери: “Я сказал: давай деньги, шлюшка”

И страх. Тоскливый, обреченный. Тоже не мой, вот этой девчонки. 

- Господин Бурджас?! 

- Все хорошо… - осекаюсь от неожиданности. Голос тоже чужой. Глубокий и мелодичный, без привычной хрипотцы. 

- Тогда чего орешь? 

- Просто… поскользнулась. 

- Где? На кровати? - противный смешок. - Надеюсь, Дайка не доставила вам проблем, господин Бурджас? 

Любитель распускать руки откликается тихим стоном, и я мысленно выдыхаю. Не убила - уже хорошо. 

- Господин Бурджас занят, - тяну я скандальным, совсем не свойственным мне тоном. - Ты нам мешаешь, уйди Горго.

Имя откуда-то приходит само. Как и знание, что Горго - полуорк, полугоблин, причем обе половины худшие. От гоблинши-мамочки он унаследовал подлость и патологическую жадность, от папаши-орка склонность к диким всплескам ярости и звериную жестокость. 

Перед глазами веером разворачиваются картинки моих с ним взаимодействий. Верней, не моих, вот этой вот девчонки. 

Побои. Угрозы с выманиванием полученных от клиентов чаевых. Неприятный, но быстрый перепихон в подсобке - когда вышибале “Веселой феи” припирало утолить похоть он особо не церемонился, хватал первую, до кого мог дотянуться. И чаще всего это была нерасторопная, слишком пугливая чтобы дать отпор новенькая… 

Страх, безнадега, отчаяние обрушиваются как штормовая волна, погребают, утаскивают за собой в пучину чужой памяти… 

Счастливое детство и юность где-то в степи. Старый форт посреди бескрайней травяной равнины. Отец - канонир на службе его величества, матушка - лекарка. Родной и ласковый голос: “Даяна, иди домой!”. 

Помолвка с молодым офицером, приготовления к свадьбе, поцелуи украдкой.

Набег немирных кочевников, горящие стены дома, выстрелы и крики. Смуглый кривоногий мужчина с чужой гортанной речью, путь под палящим солнцем до невольничьего рынка. Торги и снова дорога - на этот раз по морю, в пропахшем гнилыми водорослями трюме. Новые торги и новый хозяин. Вернее, хозяйка. Пухлая женщина с густо накрашенными губами и мертвым взглядом.

- Да, в вольном городе Арсе нет рабства, но я заплатила немалые деньги, чтобы выкупить тебя. Ты должна их отработать. И разумеется, стоимость содержания будет вычитаться из твоего дохода. 

- Я знаю травы, могу лечить, умею вышивать…  

- Это полезные навыки, милочка, но разве “Веселая фея” похожа на больницу или салон модистки? 

Даяна не дура, она все понимает. 

- Не реви, - хозяйка снисходительно хлопает свое новое приобретение по плечу. - Главное не пей и не налегай на хашиму. Тогда через пять лет будешь свободна. А если поработаешь еще пару лет сверх того, сумеешь скопить неплохой капитал. 

Первый клиент - сколько их еще потом было? Постепенно гадливость и отчаяние уступают место апатии, ночи с мужчинами становятся просто работой. Особенно если выкурить трубочку хашимы. Можно и выпить, но многим клиентам не нравится, когда от “феечки” слишком сильно несет алкоголем. 

И все реже снится пропахшая травами степь, стены каменного форта кажутся далеким сном. Сладкие грезы хашимы сменяют мечты о свободе. На зелье уходят все скопленные деньги, но под ним не мерзко и не страшно. Под ним никак. Анестетик для души.

- Ты бы не налегала, - говорит соседка по комнате. - А то однажды можно и не вернуться. 

Так ли это плохо - не вернуться? Улететь, раствориться в тепле и покое, скинуть оскверненное тело подобно грязной одежде? Будь может, тогда Даяна проснется в родной степи, бабочкой вспорхнет над цветком… 

…не стоило курить перед приходом клиента. Маман за такое штрафовала нещадно, Горго мог и избить. Но ей как раз удалось украсть у Лилы немного зелья. Если соседка обнаружит пропажу, придется вернуть… 

Даяна выкурила все, что нашла в заначке. Сил еще хватило, чтобы дойти с клиентом до комнаты, опуститься на ложе. А потом сладкие грезы подхватили ее и понесли - далеко-далеко. Туда, где звенят цикады над морем трав и дрожит земля под копытами диких кобылиц…