Ты жена мне, помнишь?

Смотрю на него, испытывая потребность поделиться своими чувствами и мыслями, чтобы хоть немного поднять настроение. Ему это нужно, я чувствую.

– Идеальные люди, если бы они существовали, были бы самыми скучными созданиями на свете. Кому он нужен, идеал этот? Не мне, так точно. А вот ты мне очень нравишься такой, как есть. В тебе сочетаются все те качества, которые мне хотелось видеть в своём мужчине. И, думаю, не одной мне. Так что… да, замечательный. И не спорь.

– Ладно, не буду. Кому ж не хочется побыть замечательным? – смеётся муж. Склоняет голову набок, рассматривая меня с такой нежностью в глазах, что у меня сердце начинает сбоить. – Хотя ты у меня гораздо более… замечательная. И умница. Я горжусь тем, как ловко тебе удалось обернуть ситуацию в нашу пользу.

– Что ты ему рассказал? Всё нормально прошло? Он поверил? – спрашиваю, невольно хмурясь.

– Да. Я не стал вдаваться в подробности, сослался на случайных свидетелей, которые якобы видели, как Иезенния с тобой уезжала из своего особняка в неопознанной карете. С учётом того, что изначально она свидетельствовала, что осталась дома после визита Анны, этого вполне достаточно, чтобы сделать соответствующий вывод. Меня больше интересует, что ты видела вчера. Можешь подробно рассказать?

– Да, конечно. Я как раз занималась тем, что восстанавливала всё в памяти, – А ещё изводила себя переживаниями. – Пойдём сядем. Что-то устала немного.

Следующие полчаса трачу на то, чтобы подробно пересказать Федерику все свои видения, постаравшись воскресить в памяти малейшие детали. О смерти родителей Анны, и о роли в этом Иезеннии, о том, как Анну воспитывали, к чему готовили. Делюсь её воспоминания и о тёмном, которого она видела вместе с Иезеннией. Этому магу я уделяю самое пристальное внимание. И закончив свой рассказ описанием записки, которую он прислал дуэнье, признаюсь, что невольно рассчитывала узнать его в короле.

– Меня жутко раздражает то, что я не могу его видеть. Кого угодно, но не его. Это ощущается неправильным. Как бельмо на глазу. Бесит, – вздыхаю, потирая виски. – Но знаешь, я почти уверена, что это не твой отец. Во главе ордена стоит кто-то другой. Но они явно связаны друг с другом.

Выслушав меня, Федерик пару минут задумчиво молчит, мрачно буравя взглядом носки своих сапог.

– Меня это не удивляет, – выдаёт наконец. – Отец настолько помешан на власти, что вполне мог связаться даже с самим Тёмным Навием ради того, чтобы сидеть на троне Арганды дольше, чем ему отпущено богами.

– Почему он воспринимает тебя конкурентом? – спрашиваю осторожно.

Вот не верится мне, что Федерик реально так рвётся к власти, как думает его отец.

– Ему кажется, что я пользуюсь слишком большой популярностью у простого народа Арганды. И среди военных. Вот и опасается, что воспользуюсь этим, чтобы сместить его с трона.

– Но почему?

Всё равно не понимаю.

– Как ты говоришь, по себе судит, – на губах мужа появляется циничная усмешка, полная горечи. – В своё время, он так поступил со своим отцом. Ну и считает, что раз его предала старшая дочь, на которую им возлагались очень большие надежды, то и сыну ничего не стоит поступить так же. По сути, он не так уж и далёк от истины. То, что я вынужден буду сделать, когда соберу достаточно доказательств, уличающих его причастность к Ордену, многим действительно покажется предательством. Я, как и он, собираюсь прийти к власти, сместив своего отца на троне.

Ну вот это и прозвучало. Признание Федерика гранитными плитами ложится на плечи. Не только на мои. На него это давит гораздо больше. Сомневаюсь, что моему мужу легко далось такое решение.

– Всё ещё считаешь меня замечательным? – мрачно смотрит на меня.

– Я считаю тебя правым, – отвечаю так, как чувствует сердце.

Глава 59

Не знаю, как бы сложилось наши с Федериком отношения, не будь у нас необходимости сплочённо противостоять врагам и опасностям. Хочется верить, что двое разумных взрослых людей в любом случае нашли бы общий язык. Но, скорее всего, вылезло бы много острых моментов, которые мы сейчас усердно сглаживаем, чтобы действовать сообща. И общий язык искался бы гораздо дольше.

Надеюсь, эти моменты и конфликт характеров не вылезут потом, когда всё закончится. Когда-то же всё это закончится… расследование… тёмные… противостояние с королём.

А сейчас мы с мужем вдвоём спускаемся на первый этаж в большую трапезную, чтобы снова вместе держать удар. Конечно, более пафосно было бы сказать, что идём мы плечом к плечу. Но на самом деле меня тащат на руках. Оправдывая выдуманную мною же легенду.

– Лестница закончилась. Я дальше и сама могу, – нервно посмеиваясь, прошу у мужа, когда он направляется к переходу из нашей башни в общее крыло.

– Нет уж. Пока не встретим свидетелей, никаких «сама», – с серьёзным видом качает он головой. Но дрожащие уголки губ выдают едва сдерживаемую улыбку. – Рассказала, что на руках ношу, вот и молчи теперь.

Хм. Чтобы были свидетели, нам нужно, как минимум, миновать эту галерею. Тут и в обычное время мало кто ходит, а сейчас почти все слуги заняты обслуживанием высоких гостей,

– Ладно. Мне-то что? – хмыкаю, расслабленно кладя голову ему на плечо. – Не я же надрываюсь.

– Как благородный рыцарь из столь любимых тобою лирических сказаний, я сейчас, наверное, должен уверить свою прекрасную даму, что она ничего не весит и легче пёрышка, – уже откровенно усмехается Федерик. Насмешничает.

– И что? Не уверишь? – подначиваю его.

Даже интересно, что скажет. Доставшееся мне от Анны тело грех назвать некрасивым. Молодое, тонкое, упругое. И лишнего веса на нём нет ни грамма. Наоборот мышцы не мешало бы немного проработать и нарастить, а то слишком уж хрупкая-нежная. Зато грудь и попа то, что надо.

В ответ меня демонстративно пару раз встряхивают, словно вес определяя.

– Ну-у-у, тощая, да. Надо бы тебя откормить немного, а то ночью костями гремишь, – выдаёт авторитетное мнение муж.

– Что? – вскидываюсь возмущённо. – То-то ты так и норовишь меня к себе подгрести. И ощупать всё, что под руку попадается.

– Правильно, чтобы не рыпалась и не гремела, – кивает серьёзно.

– Ну знаешь… – прищуриваюсь я. И тут обрываю себя на полуслове.

Галерея уже почти осталась позади и за распахнутой настежь дверью коридор радиально расходится в две стороны. Слева находится детская половина, где живут близняшки и их гувернантка, а если идти направо, то довольно быстро выйдешь к большой балюстраде над центральной лестницей. И вот именно оттуда сейчас доносится гневный голос короля. Этот индюк венценосный опять на кого-то наезжает. Только бы не на девочек.

Федерик слышит то же, что и я, поэтому ускоряет шаг. И уже через пару минут нам открывается удручающая картина. Ярящийся и пенящийся монарх громко отчитывает поникшую и бледную, как зомби, данну Элисию, а рядом с ней и спиной к нам, сжав кулаки, воинственно застыла Эмелин. Кажется, ещё чуть-чуть и бросится на него, защищая свою наставницу. Ну и один из охранников в сторонке мнётся, явно не зная, как поступить в этом случае. Король же изволят гневаться.

– Думала, что я не узнаю тебя, паршивка? Или что может забыл те преступления против короны, которые совершил твой отец? – рявкает его величество, грозно наступая на несчастную девушку. – Что ты здесь забыла в Анжероне? Обманом попала, чтобы растлевать принцесс рода Арганди? Или в сговоре с моим сыном? Говори сейчас же!

– Я просто учу девочек наукам и этикету, ваше величество, – помертвевшим голосом ровно произносит Элисия. – Не состою ни в каких сговорах. И никоим образом не растлеваю ничьи умы.

Федерик осторожно ставит меня на ноги, явно намереваясь вмешаться. Да и я спешу следом. И Элисию жалко, и Эмелин надо бы остановить, чтобы не навлекла грозу уже на себя.

– Врёшь, мерзавка! Все вы Гердери одинаковые, мерзкие заговорщики и предатели, – шипит Гельмут. – Я сейчас же прикажу Федерику выгнать тебя вон, чтобы ноги твоей не было в этом замке. Зря пощадил вас тогда, соплюх мелких.