Возрождение (ЛП)

− В ту минуту, когда система обнаружит несанкционированную деятельность, весь лагерь погрузится в строгую изоляцию, пока ее не нейтрализуют. Выведи из строя электричество, и мы все тоже застрянем в темноте.

− Поэтому, даже если идея Саммер сработает, мы застрянем до тех пор, пока охрана не включит систему.

Октавия сердито смотрит на свой планшет.

− Вот почему мой способ будет лучше — мы не застрянем.

Я прислоняю голову к стене.

− У нас нет времени на твой способ.

− Есть аварийная блокировка, — Джордан показывает на Лэва. — Когда-то мы узнали об этом от Бондаря пару лет назад, помнишь? Проблема только в том, что единственным человеком, у которого есть ключ, чтобы приступить к использованию такого варианта — это Мэлоун.

А единственный здесь, кто может добраться до Мэлоуна — это я.

− Я могу справиться с этой частью. Мой рюкзак все равно в его кабинете. Мне надо идти.

− Как ты попадешь внутрь? − спрашивает Гейб.

− Я придумаю что-нибудь. Он интересуется моими воспоминаниями.

Лэв кивает.

− Так, значит пока ты у Мэлоуна, Октавия отключает систему безопасности и портит их сеть с чем-то, что есть у Саммер. Мы идем к блокировке. Ты отключаешь ее. Но система безопасности будет работать до тех пор, пока мы не сможем выяснить способ, как заглушить их телефонные сигналы.

− Отвлечь будет легче, − говорит Гейб. − Моя специальность. С моим заимствованным допуском я смогу доставить нас на склады снабжения. Я считаю, что мы покажем нашу признательность за проведенное в этом месте время, частично взорвав его.

− Эй! − Саммер машет мне флешкой, затем бросает ее. Я ловлю ее, в то время как она сползает на раковину. − Это кое-что, над чем я работаю. Нам придется проверить ее, но я думаю, она сработает.

Я протягиваю флешку Октавии.

− Что насчет Кайла? Нам нужно удачно выбрать время. До него будет легче добраться, когда его выведут из того места, где его держат, и будут вести к транспорту.

− Все нужно рассчитать, − говорит Джордан. − И нам нужны колеса, чтобы выйти за ворота.

− И место встречи.

− И припасы для побега.

− И зенитные ракеты, − закатывает глаза Гейб.

Лэв хмыкает.

— Включил его в те припасы, которые нам нужны.

Гейб ударяет его.

− Я серьезно. Предположим, что мы выйдем за ворота, но как мы уничтожим команду преследователей?

− Снег может помочь с этим, − говорит Октавия. − Завтра утром будет буря. Может начаться уже, ну, в любое время.

Мы все оглядываемся, как будто здесь есть окна. Или, может, это нарастающее напряжение. Нам нужно немного выпустить пар, нужно какое-то движение. Я в любом случае сделаю это. Все мое тело гудит от нервной энергии.

− Еще кое-что, − Джордан поворачивается ко мне. − Как только все начнется, то мы станем против всех. Наверное, только не против самых молодых ГИ. Но, в особенности, когда они узнают, что это мы, Фитцпатрик объединит остальные шесть. Они будут частью группы, которая попытается остановить нас.

Она имеет в виду конкретно Коула. Что делать, если Коул попытается драться со мной?

Я сворачиваю пальцы на ногах на холодном кафельном полу.

— До тех пор, пока Фитцпатрик и другие не подозревают, что весь наш блок замешан в этом.

Что было бы хуже? Драться против своих друзей или с ними, чтобы они пострадали из-за моего мятежа? С каждым новым препятствием этот план становится все более подавляющим.

Саммер скрещивает руки, ее ногти впиваются в кожу.

− Они тоже могли это сделать. Мы не узнаем, пока это не произойдет.

− Точно, − говорит Гейб. − Итак, давайте распланируем, как убраться к чертям отсюда и уменьшим шансы каждого попасть под пулю.

Глава 29

Утро понедельника: Сейчас

Мы обсуждаем детали в течение следующего часа, затем ложимся спать в гробовой тишине. Мне нужны эти пару часов сна, поскольку я почти всю ночь не спала, но ситуация бесполезна. Сон нельзя вызвать по желанию, и, несмотря на мои импланты, я не могу отключить свой мозг таким способом. Фитцпатрик тренировала меня справляться с отсутствием сна, так что я смогу выполнить все завтра даже без особого отдыха. Но я не буду такой же сильной, как могла бы быть.

Зевая, я отдергиваю жалюзи на окне возле моей кровати. Предсказанная метель надвигается. Белые хлопья плывут по течению не больше, чем было днем, но я не сомневаюсь, что она нагрянет. Неважно, что произойдет, скорее всего, это будет последний раз, когда я буду смотреть какой отсюда вид.

Но я не буду скучать по этому.

Наконец, я заползаю под одеяло и смотрю на танец теней вдоль пола, когда обогреватель включается. У Джордан и остальных закрыты глаза, но я не могу сказать, спят ли они. Хотя Скай и Ева да. Простите, молча говорю я им. Я никогда вас не забуду.

Конечно, я не могу рассказать им план, потому что они, возможно, захотят остаться.

Как я узнаю?

А что, если я столкнусь с Коулом? А что, если Кайл не доверится мне и откажется сотрудничать? А что, если снег сделает дороги непроходимыми? Да ладно − один из нас может сломать свои лодыжки на утренней пробежке и все будет уничтожено. Уничтожено! Что тогда будет с Кайлом? Если он умрет, это будет полностью моя вина.

Я натягиваю подушку на голову. Мой желудок стучит о мое нутро, утапливая бабочек в подавленной рвоте.

Единственное, что еще более отстойно, чем составление плана — это ожидание. Я провела следующую пару часов, лежа в темноте, представляя долгие безумные разговоры с Кайлом и с Коулом. Представляя попытки извиниться. Я должна за многое извиниться. Кроме того, даже если они оба сбегут со мной завтра, не похоже на то, что мои проблемы с ними будут решены.

Я жалкая.

Сколько времени?

Жалкая.

Проверить время.

Оно тянется бесконечно.

Но даже наблюдаемые часы в конце концов пробивают час. В этот раз пять утра.

Когда свет включается, я вылезаю из постели, дергаясь, как будто выпила много кофеина. Никто из нас, конспираторов, не обменивается чересчур возбужденными взглядами. Мы, как обычно, надеваем свою одежду. Как обычно, чистим зубы. Как обычно, затягиваем волосы назад.

Как забавно, что я стала нормальной, а все остальное — настолько паршивым.

Мы начинаем пробежку, и я уделяю особое внимание тому, куда ступают мои ноги. Мне не нужны сломанные лодыжки. Я не могу сейчас подвести Кайла.

Снег выпал, но только слегка. Этот день дерьмовый, холодный и влажный. Если бы я верила в приметы, то эта была бы плохая.

Грузовики заезжают в лагерь рано утром в понедельник, привозя новую недельную поставку скоропортящихся продуктов питания. Я никогда не обращала раньше внимания на них, но не сегодня. Что делать людям в Деворе − ближайшем городе? Думать о лагере? О чем они будут думать через несколько часов? Что Мэлоун скажет им, как только они начнут охоту за нами?

Если нам удастся зайти так далеко. Возможно, мне не стоит быть такой самонадеянной.

Я обращаю внимание на все этим утром − на воздух, оседающий в легких, на то, как мокрый снег прилипает к деревьям, словно тающий сахар, на логотип Красной Зоны на рукаве пиджака охранника, который в первый раз заставляет меня думать о красных лампасах. Я смотрю, как работники кухни выходят на улицу на перекур, эксплуатационный персонал тащит мешки к мусорным контейнерам. Интересно, сколько из них знают, чем по-настоящему является Красная Зона. Сколько из них верят этому вранью. Сколько в конечном итоге умрут, как Сара Фишер, если узнают правду.

Когда мы заканчиваем бежать, я подхожу к Коулу. Остальная часть нашей группы из шести человек находит предлог, чтобы задержаться на улице, делая растяжку, обсуждая снег и перевязывая свои шнурки.

− Бесстрашный лидер, ты не знаешь, Мэлоун поблизости? Прошлой ночью ко мне вернулось воспоминание о жучке. Я думаю, что он должен узнать об этом как можно скорее.