Страница 55 из 66
Мой живот скручивает. Это мой лучший план − мой единственный возможный план. Кайл должен пойти на это. Я не осмеливаюсь сказать ему правду здесь, потому что не знаю, как он отреагирует. Кроме того, независимо от его реакции, я должна быть готова к этому, а я не готова. Пока не готова.
Я провожу большим пальцем по его руке, в надежде скрыть свои истинные намерения чем-то кокетливым, исключая тот факт, что я никогда в своей жизни не чувствовала себя менее кокетливой.
— Нам нужно выбраться из кампуса. Только мы вдвоем на выходные.
Кайл сдвигается к стене, притягивая меня ближе, таким образом мое тело прижимается к нему. Я могу чувствовать, как его грудь поднимается и опускается, и твердую плоскость его живота.
— Выбраться, да? Значит нашего пребывания здесь сегодня вечером тебе будет недостаточно? − он озорно улыбается.
Если бы я поняла все раньше, так бы и было. Но Кайл уже выпил, так что сейчас не идеальное время, чтобы рассказать ему правду. К тому же, мои запасы спрятаны на территории кампуса, и он должен взять хотя бы одну сменную одежду, когда мы сбежим. Мы можем забрать то, что нам нужно завтра утром. Время уходит, но не так быстро, чтобы мне нужно было паниковать.
Я оборачиваю свои руки вокруг его талии, и моему телу нравится его немедленная реакция, хотя мозг и отказывается отвлекаться.
— Со всем алкоголем, которое вы, ребята пронесли в номера, я сомневаюсь, что у меня получиться побыть наедине столько, сколько я хочу, − я тянусь к нему и целую его подбородок.
Кайл вздрагивает, и я понимаю, что завладела им.
− Ладно, я в деле. Так ты говоришь об еще одной ночи или…?
− Начнем с самого начала дня. Мы уйдем из отеля пораньше, вернемся в кампус, соберем небольшую дорожную сумку и просто сбежим оттуда. Мы пойдем туда, куда нам вздумается. Дикие и свободные, правильно?
− И совершенно сумасшедшие, но почему бы и нет? Не то чтобы я предпочел провести выходные за зубрежкой экзаменов, − он наклоняется, чтобы поцеловать меня, и я растворяюсь в нем, облегчение и тоска, наконец, освобождают мой мозг от некоторых тревожных мыслей.
Тепло распространяется по моему телу так сильно, что я хочу воспламениться, и на мгновение мне кажется то, что Кайл говорит правду. Необходимость защитить его такая сильная, что это настолько же больно, насколько мое тело жаждет его прикосновения. Но я стряхиваю эту мысль по тем причинам, по которым я уже решила, что это было плохо.
Он пробегает своим неповрежденным большим пальцем по моему горлу и проскальзывает под лиф моего платья, и я задерживаю дыхание.
− Если мы сейчас пойдем в комнату, то сможем уединиться на некоторое время.
Я закрываю глаза, потому что, несмотря на мою тревогу − или, возможно, из-за нее − я готова выскользнуть из своего платья прямо здесь. Послезавтра, все между нами изменится. Спасение Кайла может означать, что я потеряю его, и, хотя я должна рискнуть, я боюсь результата. Так что, даже если это всего на один раз, я хочу почувствовать свою кожу напротив его, хочу обернуть свои ноги вокруг него и вдохнуть его запах.
Даже если у нас есть лишь немного времени, я должна постараться сделать его незабываемым. Мы должны быть дикими и свободными, потому что завтра я должна убедить его улететь.
Глава 26
Субботнее утро: Вчера
− Южная Станция? − во второй раз спрашивает Кайл, как только мы поднимаемся по эскалатору.
Я поправляю рюкзак, позволяя какому-то парню, который бежит вверх по движущимся лестницам, пройти.
− Одну минутку. Мне нужно в туалет.
− Хорошо, но мне нужен кофе.
Я начинаю думать, что он ждет, когда мы доберемся до нормального места, где можно позавтракать, затем останавливаю себя. Южная Станция − хорошее место для этого, как и любое другое. Может быть, даже лучше. Когда я все объясню ему, мы сможем сесть на поезд и убраться отсюда подальше, прежде чем кто-либо заметит меня здесь.
Да, Кайлу лучше взять сейчас немного кофе. Внести кофеин в свою кровеносную систему, прежде чем я до ужаса напугаю его.
− Кофе звучит хорошо, − говорю я, в то время как мы сходим с эскалатора.
− Встретимся здесь через минуту.
Он направляется в сторону палатки с едой, пока я иду прямо в сторону уборных. Здесь огромная толпа людей. Я не думала, что в субботу утром будет настолько многолюдно, но здесь много снующих туда-сюда, людей с чемоданами и тех, кто говорит о рождественских покупках.
Так, быть нормальной и свободной.
Я захожу в пустую кабинку, запираю дверь и вешаю рюкзак на крючок. У меня было желание сделать это в ванной комнате в общежитии, но в конце концов я решила, что это слишком рискованно. Если бы что-то пошло не так или кто-то бы ворвался туда, мне пришлось бы многое объяснять. Здесь я среди незнакомцев, а незнакомцы не обращают внимание на студента колледжа в городе, у которого на свою долю более, чем достаточно университетов. Анонимность − лучший друг шпиона.
Я ставлю свои приспособления на рюкзак, как хирург: два ватных тампона, предварительно смоченные в спирте, канцелярский нож и кучу пластырей. Сестра, готовьте больного.
Я завязываю хвостик выше, раздражаясь из-за кучерявых волос, которые цепляются к моей шее. Затем я протираю место на шее тампоном, а после этого протираю лезвие ножа. Зажав рукоять между губ, я швыряю тампон и пакетик в мусорное ведро. Наконец, я открываю один из пластырей, чтобы подготовиться, и беру рукоять ножа.
И колеблюсь. После этого пути назад не будет.
Все хорошо. Так, покончи с этим.
Я чувствую место на шее, где находится жучок − небольшая шишка под кожей. После трех с половиной месяцев, я боюсь, что он хорошо приклеен к подкожной ткани, но я могу сделать это. Боль − это ничто. Я могу блокировать боль.
Так что я делаю надрез на коже. Регистры боли горячие, как кровь, которая течет по шее, и острые − но это проходит мимо моего сознания и направляется прямо к моему хранилищу памяти. Мои скользкие пальцы возятся по мелкому металлическому чипу, и, наконец, он выходит наружу.
Мой мир на секунду чернеет, мерцает в небытие и снова возвращается. Странно. Больше не думая об этом, я сую рукоять ножа обратно в рот, заматываю жучок в туалетную бумагу и бросаю его в туалет. Сделано. Теперь я тоже свободна.
Я вытираю кровь, надеваю пластырь на свою рану и сую нож и лишние пластыри в свой рюкзак.
Хлоп.
Снова темнеет в глазах, и это сопровождается ощущением покалывания в затылке. Определенно странно. Я хватаю свой рюкзак. Пришло время для по-настоящему неприятной части − объяснить все Кайлу.
Хлоп.
Нет. О, нет. Вы, должно быть, шутите.
Хлоп. На этот раз дольше.
Дерьмо. Они, должно быть, сделали что-то со мной. Красная Зона, должно быть, поместила что-то вроде предохранителя на жучок. Ловушка. Я должна была догадаться.
Нужно добраться до Кайла. Нужно предупредить его. Все остальное сейчас неважно.
Хлоп. Я падаю вперед, хватаясь за дверную задвижку. Мой лоб сталкивается крючком для пальто. Я вижу только серые цвета, затем черные. Мерцание длится слишком долго.
Оно длится вечно.
Когда я открываю глаза, мой лоб пульсирует. И я теряю сознание.
Глава 27
Вечер воскресенья: Сейчас
− Я в порядке, − кладу свои руки на руки Коула и отталкиваю их от себя. − Я в порядке. Просто…
Просто ничего. Я настолько не в порядке, что даже и близко не стою к тому, чтобы быть в порядке. И теперь я сделала все еще хуже.
О, Кайл. Что я наделала? Мои глаза горят от сдерживаемых слез. Мне нужно взять себя в руки ради меня и него.
Дрожа, я поднялась на ноги. Коул топчется рядом со мной, как будто боится, что я упаду. Может так и случится. Тогда моя неисправность будет завершена. Все что мне нужно — это выпустить немного пара из ушей и пропустить электрические искры сквозь свои глаза.