Подружка моего брата

— Не возражаешь, я поужинаю, пока ты меня будешь отчитывать? — кротко спросила она, отводя глаза.

Герман улыбнулся.

— Ешь, Иринка. Я пока приторможу с моралями. Наступлю на горло собственной песне.

— Спасибо.

Он напряженно следил, как она откусывает маленькие кусочки, и вдруг ему стало ясно и понятно, чем закончится сегодняшний вечер. Он смотрел на ее чуть подрагивающие руки, на ее губы, а она делала вид, что ничего не замечает, краснела и упорно прятала от него свой взгляд.

Он устал жить без нее. Устал придумывать глупые отмазки, почему они не могут быть вместе. Устал ее удерживать на расстоянии, как когда-то сам и решил.

Когда она доела, отнесла посуду на кухню и вернулась к нему, ему уже больше не хотелось серьезных разговоров, а хотелось быстрее добраться до ее квартиры. Впрочем, перед этим он хотел кое-что услышать лично от нее.

— Тысяч пятнадцать с чаевыми за месяц выходит? — огорошил он Иринку неожиданным вопросом.

Она удивленно посмотрела на него и промолчала.

«Угадал», — понял он.

— А в Москве ты бы получала в два-три раза больше, — не удержался он от выражения своего неудовольствия. — И могла бы не только официанткой работать.

— Ты прекрасно знаешь, почему я уехала из Москвы, — сказала она, отводя глаза.

— Из-за Гоши? — прямо спросил он ее.

Она сразу напряглась, это было видно. Но пыталась сдержаться.

— Гоша здесь не причем.

— Как не причем? Ты уехала из Москвы вместе с ним.

— Зачем ты так говоришь? — от волнения она не знала, куда девать свои руки: сначала положила их на стол, потом сжала в кулаки, наконец, сложила их на груди в защитном жесте. — Ты прекрасно знаешь, что я уехала из Москвы одна. Ты сам отвез меня на вокзал!

— Может, вы в поезде с ним договорились встретиться. Откуда ж я знаю!

— Герман, перестань! — Иринка повысила голос, а ее глаза подозрительно заблестели. — Если ты хочешь про Гошу спросить, просто спроси, а не обвиняй! У меня с ним ничего нет!

— Ты спала с ним? — жестко спросил он ее.

Она с отчаяньем посмотрела ему в глаза и отрицательно качнула головой.

— Нет.

— Ты все еще его любишь? — продолжал он свой допрос.

Опять тот же взгляд.

— Нет.

Его взгляд потеплел. Он неожиданно наклонился к ней и мягким голосом прошептал на ухо:

— Если я тебя позову вернуться со мной, ты поедешь?

Она смотрела на него широко распахнутыми от неожиданности глазами. Немного помедлила, а потом тоже наклонилась и тихо спросила:

— Если я поеду с тобой, ты простишь мне те мои слова?

И прикоснулась ладонью к его груди, к той стороне, где билось его сердце.

Они какое-то время просто сидели и смотрели друг на друга.

Потом Герман отстранился и как ни в чем не бывало сказал:

— Поздно, всё, пойдем домой.

Она только вздохнула.

— Хорошо. Только попрощаюсь с ребятами.

Они вдвоем быстро собрались и вышли в холодную декабрьскую ночь, под ледяной ветер и вьюгу.

— Где твоя машина? — спросила Иринка, натягивая капюшон.

— У тебя во дворе оставил. Придется пешком.

Она опять вздохнула.

— Пошли.

Они шли молча по нечищеной дороге, исподтишка поглядывая друг на друга. Через несколько метров она одной ногой соскользнула в сугроб и чуть не упала. Герман едва успел подхватить ее за талию и вытащить обратно на дорогу. Остаток пути до дома он так и обнимал ее за плечи.

У своего подъезда Иринка остановилась и вопросительно взглянула на него. Он подтолкнул ее к двери.

— Я тебя до квартиры провожу, — сказал он.

— Мама, наверное, уже спит, — нерешительно пробормотала Иринка, заходя в подъезд.

Герман благоразумно промолчал.

Они вошли в квартиру, Иринка включила свет в прихожей и сразу посмотрела на вешалку.

— Мамы нет, наверное, к бабушке уехала, — удивленно пробормотала она, глядя на Германа. И тут же отвела глаза, нервничая и кусая губы.

Он усмехнулся, разделся и прошел в комнату, в которой уже был сегодня. Не стал включать свет, а подошел к окну. Непогода разыгралась не на шутку, интересно, сколько они завтра до Москвы будут ехать.

Спиной почувствовал, как она подошла к нему вплотную и встала рядом. Но прикоснуться побоялась, а вместо этого голосом нашкодившей девочки прошептала:

— А про институт будешь меня ругать?

Он издал короткий смешок и повернулся к ней.

— В два часа ночи? Нет, Ирин, я устал, ты тоже устала. Давай все разговоры перенесем на завтра. Потерпишь?

Она пожала плечами, медленно отвернулась, хотела отойти, но он успел схватить ее за руку и притянуть к себе. И медленно-медленно, глядя ей в глаза, поцеловал ее холодные с улицы губы.

Иринка чуть слышно всхлипнула, подалась к нему всем телом и обняла за шею двумя руками. И вся его пресловутая выдержка тут же исчезла без следа, он крепко прижал ее к себе, и они начали целоваться так отчаянно и неистово, как будто весь вечер только и ждали этого момента. Как будто не было этого месяца, когда они пытались забыть друг друга. И усталости тоже как ни бывало.

Через несколько минут они уже были полураздеты.

— Мне нужно в душ, — шепнула она ему на ухо, не переставая его целовать.

— Мне тоже, — прошептал он ей в ответ.

— Я после работы.

— Я тоже.

Наконец, он неохотно отлепил свой рот от нее. Его всего потряхивало от желания. Они дикими взглядами смотрели друг на друга, как будто видели друг друга в первый раз в жизни — растрепанные, все в красных пятнах от безумных поцелуев, с переплетенными руками.

Он улыбнулся и подтолкнул ее в сторону ванной.

— Пойдем, я потру тебе спинку.

Глава 20. Хэппи Энд

Ирина

Она проснулась раньше, чем Герман. В квартире было светло и тихо. Они вдвоем лежали на разложенном диване. Иринка повернула голову и долго с нежностью рассматривала мужчину, который спал рядом с ней. Она была очень счастлива.

Словно почувствовав ее взгляд, он завозился, притягивая ее к себе, не открывая глаз, зарылся носом в ее волосы, поцеловал в висок, а потом опять заснул. Она попыталась аккуратно выбраться из его захвата, но не смогла.

Тогда она решила пойти другим путем. Медленно опустила руки вниз и попыталась его погладить.

Он открыл глаза моментально и перехватил ее руки.

— Ты что, бессмертная? — шепнул он ей, опрокидывая ее на спину.

И все повторилось, они сводили друг друга с ума, а потом долго лежали в ленивой неге.

— Интересно, сколько времени? — задумчиво спросила в потолок Иринка. — И когда придет мама?

Герман потянулся рукой куда-то вниз, под диван, повозился, достал свой телефон и включил его.

— Десять тридцать, — объявил он сонно, опять закрывая глаза. — А твоя мама придет только в двенадцать, потому что я ее вчера сам отвез к твоей бабушке.

— Значит, надо вставать и готовить завтрак, — вздохнула Иринка.

— Погоди. Мы еще с тобой про институт не поговорили, — своим профессорским тоном объявил он, открыл глаза и так строго взглянул на нее, что она попыталась накрыться одеялом, но он без труда вытащил ее из укрытия.

— Аааа, боишься? — проницательно спросил Герман. — И правильно делаешь. Вообще-то тебя надо бы отшлепать за такие выкрутасы. Но тебе повезло, я сегодня добрый и бить тебя, так и быть, не буду. И не надо на меня смотреть такими глазами, Иринка, я сейчас серьезно буду тебя очень сильно ругать. Через семь дней зачетная неделя, через пятнадцать дней сессия, Ирина, блин!

Она молча уткнулась лицом в его грудь и изо всех сил зажмурила глаза. И услышала, как убыстрилось его сердце: тук-тук-тук-тук… Потом он тяжко вздохнул и ласково взъерошил волосы на ее голове.

— Ну хорошо, хорошо. Тебе повезло, так и быть, даже ругать не буду. Ну, дай мне хотя бы речь толкнуть, о необходимости высшего образования, я, между прочим, всю дорогу ее репетировал и подбирал цитаты.

Иринка подняла лицо и заглянула ему в глаза.

— Я тебя люблю, — волнуясь, сказала она. — Очень сильно люблю.