Страница 34 из 73
Глава 9
Глава 9.
К ночи похолодало, Москву заложила ватная тишина.
Часа в два меня потянуло компотику испить. Захожу на кухню, а за окном будто развиднелось – лунный свет сливается с плавным мельтешением снегопада. Хлопья валят густо, наискосок, глуша все звуки, переписывая набело улицы и дворы.
Я прижался к подоконнику, чтобы тепло батареи ласкало ноги и живот. А вот от стекол несло холодом. Опадающий снег завораживал, как огонь – шатался, вихрился лениво. Порой гонимая ветром стая снежинок бросалась на окно, тихо шеберстя и бессильно осыпаясь.
Так и не отведав холодненького черешневого настою, я убрел в спальню. Часа четыре в запасе у меня точно есть…
* * *
Кровать не скрипела, но Рита тихонько вскрикивала, всё чаще, всё тоньше, пока не изогнулась, трепеща и ахая, тискаясь из крайних сил…
И вот нас снова двое – лежим рядышком, унимая дыхание, а за окном стынет чернота, сеется редким снежком. Я перекатил голову по подушке, услаждая взор чудным виденьем – Ритины груди вздымались и опадали, тычась сосками в предрассветную тьму.
«Изнемогла… - пришла на ум полузабытая строка. – Из жара страсти вернулась вновь во хлад и явь…»
- Я громко кричала? – забормотала девушка.
- Не-а.
- А то еще Наташка услышит…
- Не услышит, тут стены толстые.
- Встаем? – страдальческим голосом вытолкнула Рита.
- Да полежи еще с полчасика.
- Нет, - вздохнула моя половинка, сожалея, - так еще хуже. – Повернувшись на бочок, она ловко увернулась от лап загребущих, и звонко шлепнула меня по голой заднице: - Подъём!
- А я тогда мыться не пойду! - мстительно сощурился я.
- Я вот тебе не пойду! – пригрозила Рита, накидывая вместо халатика мою белую рубашку, и подкатывая рукава. – Не дай бог, унюхаю… Спать будешь под мусоропроводом!
- До чего ж ты вредная… - вздохнул я, выворачивая и натягивая футболку – заношенная «ночнушка» обвисала на мне, будучи длиннее иных мини-платьев. – Ну, тогда я первый!
- Хитренький такой! – возмутилась девушка, застегивая тугие пуговки, но я уже вынесся в коридор, шлепая босиком.
Встрепанная со сна Наташа взглянула на меня диковато, словно кроманьонка, бредущая по пещере.
- Привет! – бросил я, и рванул в ванную.
- Догоню, хуже будет! – послышался милый голос из спальни.
- Ага, щаз-з!
Ну, если честно, захват ванной – это уже моя вредность. Не люблю душ по утрам. Ленюсь. Ладно, там, когда спать ложиться – Риткин носик страдать не должен. А сейчас-то зачем? Смысл? Чтобы «Ижик» насладился запахом чистого тела водителя?
- Логики – ноль целых, хрен десятых… - пробурчал я, пуская холодную. У-ух… Ледяные струи пробрали «до глубины души», как Ивернева выражается, еще одна верноподданная Мойдодыра.
А теперь горяченькой… Теплая вода ошпарила, как кипятком.
- Ми-иша! – захныкали под дверью. – Пусти-и! Я тоже хочу-у!
- Нельзя! – отрезал я, восхищаясь собственной твердостью и непреклонностью. – А то опять опоздаем!
- Ну, Ми-иш!
Зверски выпятив челюсть а ля Шварценеггер, я обтерся «полотенцем пушистым», и влез в футболку. За дверью стояла надутая Рита, изображая обиду.
«Для зачина» я нежно поцеловал лебединую шею, ощущая под губами биение жилочки, а затем задрал подол рубахи, и ущипнул за мягкое место. Радостно взвизгнув, девушка влетела в ванную.
- Как у вас хорошо… - вздохнула Наташа, отталкиваясь плечом от стены. – Светло, чисто… Я про атмосферу.
- Важней всего – погода в доме, - поднял я палец, смутно припоминая пару «Долина – Булдаков». – Яичницу будешь?
- Ага! С колбаской?
- А як же! – я открыл холодильник, доставая слагаемые завтрака, и соображая, когда же из меня выпарятся украинизмы.
- Миш, - неуверенно начала стажёрка, - мне как-то неловко вас объедать. Может…
- Не может! Чаще пленяй и ублажай мое чувство прекрасного, а уж мясопродукты я и сам куплю. Кстати, а ты почему не носишь тот батничек? Такое чудное декольте…
- Да ну тебя! – смутилась Наташа.
- Жадина ты, потому что, - горько попенял я, выкладывая на сковороду порубленные «Охотничьи колбаски». – Мне посмотреть не на что со вкусом, а ей жалко, видите ли!
Девушка стыдливо захихикала, вяло отмахиваясь, из-за чего полы халатика чуть-чуть разъехались, открывая манящую ложбинку. Я сразу заулыбался, довольный, как кот, налопавшийся сметаны. Накокал шесть яиц на скворчавшие колбаски, и уменьшил огонь. Тут главное – не упустить момент, когда белок более-менее готов, и не пережарить желток. Не упустил.
А тут и Рита явила себя, распаренную, облепленную рубашкой…
- Я быстро! – крикнула Наташа из ванной.
- Мы тоже! – ответил я, подхватывая мою ненаглядную на руки.
- Ты бессовестный… - Рита обняла меня за шею.
- Ага! – согласился я, перешагивая порог спальни.
- Ты непристоен…
- Еще как! – бережно уложив девушку, я содрал с себя «ночнушку». Рита вывернулась из рубашки сама.
- Ты хороший…
- От хорошей слышу…
Рита всю дорогу была очень ласкова, даже на прощанье не ехидничала – чмокнула в губы, да и зашагала к своему МФИ. Полюбовавшись напоследок дефиле, я развернул машину и плавно набрал скорость.
- Завидую… - меланхолично выговорила Ивернева, вздыхая на заднем сиденье.
Я глянул в зеркальце и поймал синий взгляд. Первым желанием моим было ответить в шутливом тоне, обронить что-нибудь вроде «Завидовать дурно!», но надо же и меру знать.
- Наташ, поверь мне, - сказал серьезно, - всё не так легко и просто. Мы с Риткой долго не могли быть вместе. Всякое бывало – и ошибки, и обиды, и горести. А у тебя есть всё для счастья, даже больше, чем у других! Ты молода, здорова, умна, талантлива – и очень красива!
- Рита красивее… - слабо парировала Наташа.
- Вас нельзя сравнивать, вы разные. Но обе – просто прелесть! М-м… Не знаю, что тебе там нашептала Ритка, но я не читаю мысли без спросу…
- Я разрешаю… - девушка опустила ресницы, вспыхивая нервным румянцем.
Поглядывая на дорогу, я покачал головой.
- Пусть твои мысли останутся тайной, - выговорил мягко и с чувством. – Наташ… Пару слов тет-а-тет. М-м?
- Угу…