Страница 23 из 73
Светлана взбежала по ступенькам, и толкнула тяжелые двери гастронома. Изнутри пахнуло хлебным духом – бравые грузчики как раз заносили поджаристые буханки белого по двадцать две. Сама она привыкла к «Орловскому», но вот мама не изменяет «караваям». Наверное, это тоже эхо войны – три года под оккупантами, три года страха и голода…
Мимоходом девушка углядела примету времени – чай «со слоном» продавался свободно. Она даже посочувствовала растерянным теткам в небольшой очереди – бедные не знали, как им быть. Хватать дефицит, пока не разобрали? Так его и завтра «выбросят»… Но нет, лучше взять, пока есть!
- Светка, ты?!
Шевелёва резко обернулась, узнавая в стройной молодой женщине Инну Дворскую – и всё же знакомый образ не сочетался с увиденным. Модное пальто сидело на Инне идеально, изящные сапожки подчеркивали длину ног, вот только холеные руки одноклассницы сжимали не сумочку, а ручку детской коляски – наверняка, импортной, складной.
Малыш в вязаном костюмчике сосредоточенно изучал погремушку, и вот поднял головку, изумленно распахивая синие глазенки. Беззубо улыбнулся незнакомой тете.
- Привет! – обрадовалась Светлана. – И ты здесь?
- А мы с Олегом приехали к моим погостить, - оживленно заговорила Инна. – Папка как раз вернулся… Еле увела Васёнка, а то затискали бы!
- Дождались внука! – захихикала близняшка.
- Ага! А ты как? На ноябрьские?
- Ну да! Мамулька сорок рублей выслала, а я думаю: чего каникул ждать? Съезжу!
- Ну, и правильно… - Инна нагнулась, ущипнув сына за пухлую щеку. – Я как-то Альбину видела… Не здесь, в Москве. Маша что, и вправду беременна?
- Четвертый месяц! – с гордостью ответила Светлана.
- Плодимся и размножаемся! – рассмеялась Дворская. – Ты сейчас куда?
- Домой! Я тут за себя и за Машку.
- Ну, пошли тогда? Пройдемся немного…
- Ага!
Расплатившись и кинув в авоську пахучую, теплую еще буханку, Шевелёва придержала дверь, пока Инна выволакивала коляску.
- Олег привез? – Света тронула мягкий поручень, заодно пощекотав «херувимчика».
- Ты не поверишь! – хихикнула подруга. – Из Свердловска! Могут же, когда захотят.
Они неторопливо двинулись к переходу, и вышли к Дому Советов.
- Кого видишь из наших? – живо поинтересовалась Инна.
Светлана скрыла улыбку, догадываясь, на кого именно распространяется любопытство Дворской.
- Альку, Тимошу… Риту частенько. Они поженились с Мишей, ты знаешь?
- Да… - негромко ответила Хорошистка. – Олег мне рассказывал. У них все хорошо?
- Просто отлично! Мише квартиру дали…
- Здорово… - вздохнула Инна.
Помолчав, Шевелёва спросила тихонько:
- Скучаешь?
Дворская тоже ответила не сразу.
- Знаешь… Да, - она задумчиво сощурилась, глядя куда-то в сторону моста через Южный Буг. – Сижу иногда, кормлю Ваську, и твержу себе: «У тебя всё хорошо! И Олег счастлив, и родители. И ты счастлива!» И ведь правда! Больше всего я за Олега переживала – гулёна тот еще… Так он сущим домоседом заделался. Да-а! Ну, выезжает, конечно, на съемки – и раза два в день обязательно звонит, просит, чтобы Васёнок агукнул ему что-нибудь «для вдохновения»… Вот, всё у нас есть! Но… Чего-то не хватает. Знаешь… Только ты никому не говори! Мне было бы куда легче, если бы Миша меня бросил… А! – махнула она рукой. – Не слушай меня! Я знаю массу девчонок, которые мечтают оказаться на моем месте. И ведь я действительно счастлива! Просто иногда начинаешь думать… не о том. А стоит успокоиться, и понимаешь – безоблачного счастья не бывает.
- Да… - покивала Светлана. – Обязательно какая-нибудь тучка на горизонте…
- Во-во! Ну, ладно, Светик, поехали мы – наш автобус!
- Давай, помогу.
- Да я уже привыкла! Ваську под мышку, коляску вдвое… - издав смешок, Дворская бережно подхватила сынишку. – На тогда, подержи…
Шевелёва опасливо приняла ребенка, прижала к себе обеими руками, пока Инна ловко складывала коляску. Маленькое теплое существо таращило глазята, совершенно беззащитное и беспомощное, и в Светлане толкнулось нечто древнее, накрепко зашитое в генах.
- Ну, всё! Спасибо! Пока-пока, как Маша говорит! - отняв «Васёнка», Инна поднялась в «Икарус», счастливая и несчастная. Шевелёва проводила глазами отъехавший автобус, размышляя о тщете сует, и медленно зашагала к дому.
«Сама виновата, - проворачивались мысли. – И… всё равно, жалко человека. Есть поступки, которых ни извинить, ни изменить нельзя».
- Но можно избежать! – молвила Светлана.
Мамин обед уже, наверное, готов… Она качнула своим скромным вкладом – булкой белого – и ускорила шаг, даря улыбку городу и миру.