Поющее сердце

Старший сын Фабиана, Рикардо Мартинес, был его гордостью и наследником. Ничем особенным Рикардо не занимался – если не считать того, что скупил почти все общественные заведения Тринити и теперь стриг капусту тоннами – проще говоря, еженедельно собирал с этих заведений кучу денег и жил припеваючи. У него была жена Маргарет, в девичестве Ян – местный учёный-океанолог, и двое сыновей, те самые Адриан и Хосе.

Едва попав в «Акулью хижину», Фернандо понял, что лучше всего – держаться подальше от тёти и дяди с их семьями. Дядя Рикардо, широкоплечий, усатый, был вспыльчивым, неуравновешенным, и любил покомандовать. Тётю Соледад природа наградила лошадиным лицом, кроличьими зубами и характером непревзойдённой склочницы. Их детишки во всём подражали своим родителям, поэтому Фернандо их так старательно избегал. Всё детство он провёл в гостевом флигеле, в своей маленькой комнатке, где его вырастили приходящие няни. В соседнем флигеле его ровестники-кузены отмечали свои детские дни рождения, вся семья пышно праздновала Хэллоуин или Новый год, но Фернандо никогда не присутствовал ни на одном из этих торжеств.

Уже несколько часов парень бездумно смотрел в потолок, когда дверь в его комнату вдруг резко распахнулась, и его уединение было бесцеремонно нарушено его сестрицей Марсией.

– Приве-ет! – ехидно пропела она, заваливаясь на небольшое кресло. Тощая, угловатая, с лошадиным лицом своей матери, Марсия не обладала ни красотой, ни обаянием – зато одевалась всегда броско и вызывающе.

– Стучаться не учили? – хмуро бросил Фернандо.

– Мне стучаться к себе домой? – ухмыльнулась Марсия.

– Это моя комната.

– Здесь нет ничего твоего! – откровенный вызов, брошенный в лицо, – здесь всё МОЁ!

Как можно невозмутимей Фернандо поднялся с кровати и подошёл к двоюродной сестре вплотную.

– Ошибаешься. Весь этот дом принадлежит дедушке, и если твоя мама с ним поссорится, вы вдвоём окажетесь на улице. Тебе, как и мне, ничего здесь не принадлежит, поэтому изволь стучать, когда заходишь в чужую комнату!

С этими словами Фернандо схватил визжащую, брыкающуюся сестрицу и вытолкнул её за дверь… которая тут же снова с грохотом распахнулась, и разъярённая Марсия разразилась нецензурной бранью.

Фернандо спокойно за ней наблюдал.

– Что хотела? – спросил он наконец.

Поток ругательств застыл, словно налетев на стену. Марсия не знала, что ей делать – продолжать злиться на двоюродного брата, или собраться с мыслями и изложить цель своего визита. Наконец, возобладало последнее.

– Тебя хочет видеть дедушка. Ждёт в гостиной! – хмуро бросила она, выходя из комнаты.

Фернандо усмехнулся. После сегодняшнего Марсия, конечно, вряд ли начнёт к нему стучаться, но эту битву он выиграл.

Насторожило другое: дедушка крайне редко спускался в гостиную…

По небольшой террасе, соединявшей две части дома, Фернандо перешёл в главный флигель. Из гостиной доносились крайне подозрительные звуки тяжёлого рока и подросткового гогота. На присутствие дедушки не похоже. Так и есть – открыв дверь, Фернандо увидел в гостиной своих кузенов и ещё с полдесятка тинейджеров, приглашённых невесть откуда.

– Ха-ха, вот он, придурок, который живёт в нашем доме! – орал старший из кузенов, Адриан, тыкая пальцем в вошедшего Фернандо. Гостиная взорвалась хохотом.

Фернандо устало облокотился о косяк. Пусть горланят, что хотят – ему до лампочки.

– Где дедушка? – спросил он наконец.

– Какой ещё дедушка?

– Марсия сказала, что дедушка хочет видеть меня и ждёт в гостиной, – устало пояснил Фернандо.

– Ты, и правда, дебил! – в полном восторге воскликнул Адриан, – мы тебя выманили сюда, чтобы поржать – правда, парни?

Гостиная снова огласилась громоподобным ржанием – по-другому и не скажешь. Фернандо развернулся, чтобы уйти с достоинством, но младший его кузен, Хосе, и ещё несколько парней мигом загородили ему проход к двери.

– Э нет, мы только начали! – крикнул Адриан, доставая какой-то листок, – слушайте, что пишет этот кретин!

Развернув смятый листок, Адриан громко зачитал:

«Дебора, любовь,

Мы встретимся вновь,

И ты будешь моей

До конца дней…»

Фернандо похолодел. Вчера вечером, придя домой в расстроенных чувствах, он даже не посмотрел, всё ли в порядке в его комнате – а эти гады, оказывается, шарились в его вещах, да ещё и стащили одно из стихотворений! Мигом пронеслись в голове мысли – СПОКОЙНО! ТВОЯ ЯРОСТЬ – КАК РАЗ ТО, ЧТО ИМ НАДО! Выхватить листок и разорвать! Да, только так можно спасти его стихотворение (и Дебору!) от дальнейшего надругательства! Стихотворение он потом восстановит.

Лицо Адриана застыло в недоумении, когда Фернандо порвал листок и швырнул мелкие обрывки кузену в лицо.

– Что дальше? – спокойно спросил Фернандо, – заканчивайте свои дурацкие шутки, мне пора идти.

– Да ты кто вообще такой?! – ярость Адриана была столь сильной, словно это его стихотворение Фернандо сейчас порвал, а не своё собственное, – ты кто такой вообще?!

«Ты кто такой вообще?» – пожалуй, самый тупой зачин для драки, но что ещё ожидать от соответствующего уровня интеллекта? С десяток подростков, не сговариваясь, атаковали несчастную парию, стоявшую посреди гостиной.

– Эй, что здесь происходит?! – в гостиной прогремел зычный голос дяди Рикардо. Дюжий мужик, накачанный в спортзале, настоящий мачо Рикардо Мартинес мигом расшвырял дерущихся, каким-то чудом извлекая из самых низов побитого Фернандо.

– Ты что здесь делаешь, щенок? – в ярости шипел он, швыряя племянника на пол, – говорил я тебе, чтобы ты в этот флигель носа не казал?!

Фернандо спокойно поднялся, отряхиваясь. Он уже знал, что ответить дяде, чтобы окончательно его разозлить.

– Спасибо вам, дядя Рикардо, что спасли меня от этих придурков, – лучезарно улыбнулся он, с наслаждением подмечая, как от бешенства задёргались дядюшкины усы.

И Фернандо торжествующе вышел, наблюдая, как его дядя готов взорваться, как бессильно бесятся на заднем плане его необузданные кузены, как тётушка Соледад в возмущении стоит в коридоре, не зная, что сказать.

Всю жизнь его родная семейка пыталась сломить, унизить его, всё в этом доме – и многочисленные запреты, и всеобщая враждебность – затевалось для данной цели. Увидеть его расстроенным, обозлённым, задетым – вот, что они хотят. Так не бывать этому! Фернандо мастерски выучился игнорировать все их нападки, держать себя в руках и – да, иметь о себе собственное мнение, не зависимое от их «лестных» определений. Меньше всего Фернандо хотел походить на сироту – жалкую, забитую и несчастную. Это значило бы, что его «любимая» семейка добилась, чего хотела – сломить его, сделать из него жертву. Нет, он должен гордо нести себя в этом мире: он ничем не хуже остальных, наоборот – даже лучше!

Наградой ему была бессильная злоба его родичей, не сумевших его подавить.

Дождь за окном не только не перестал, но и, похоже, усилился; тем не менее, сидеть дома было уже выше всяких сил. Захватив с собой свою извечную гитару, Фернандо вышел на дорогу и подозвал такси. Куда ехать? Да хоть куда – хотя бы в «Оранжерею», там можно посидеть и не промокнуть.

«Оранжерея» была маленькой кафешкой под навесом среди извечных кокосовых пальм. Резные деревянные колонны с изображением какого-то грозного древнего бога придавали ей экзотический островной колорит. Фернандо занял один столик с краю, не зная, чем заняться дальше. Телевизор на стене тихо бормотал, вещая спортивные новости, из колонок рядом лилась ритмичная музыка в стиле «латино», бармен за стойкой слегка звенел стаканами. В такое время – среди дня, да ещё в дождь, посетителей почти не было. Скука.

– Налейте мне что-нибудь, – как можно невозмутимее произнёс Фернандо, присаживаясь за барную стойку. Бармен внимательно оглядел парня с головы до ног.