Власть Варяга

С танцовщицей Серебров расстался без всяких объяснений – просто выставил за порог два ее огромных чемодана, когда она поздним вечером позвонила в дверь. Девушка, взглянув на чемоданы, вяло усмехнулась:

– Чао, бамбинo. – И, помахав на прощание пальчиками, потащила чемоданы вниз, громко стуча ими о каждую ступеньку.

После того как Александр расстался с Ладой, он угодил в полосу неудач, которая не прекращалась до сих пор. Следовало признать, что Лада приносила ему удачу. Странно, но в ее присутствии он действительно ощущал себя значительно сильнее и талантливее. Многое ему казалось по плечу. Теперь душевное равновесие ушло вместе с ней.

Два дня назад с Серебровым произошла неприятная история. На одной вечеринке в самый разгар тусовки, когда большинство приглашенных уже изрядно одурели от выпитого, к нему подошел один из руководителей музыкального телеканала – весьма влиятельная особа, которого все без исключения называли за глаза Хомяком, – и в открытую предложил вместе попариться в своей баньке.

Кроме того, что он был очень богатым и влиятельным человеком, Хомяк не скрывал своей нестандартной сексуальной ориентации, и многие хрипатые певцы, мелькавшие на телеэкранах, не миновали его поместья с пресловутой банькой. Видно, дела Сереброва и в самом деле были отвратительны, если старый слизняк подошел к нему с таким похабным предложением. Если бы подобное случилось хотя бы полгода назад, то Александр без всяких раздумий и не оглядываясь на возможные последствия сломал бы стул об его голову. А тут пришлось терпеливо выслушивать его и делать вид, что ничего не происходит. Значит, действительно он сильно утратил свои позиции.

Все-таки когда он еще чинил машины, было значительно легче. Тогда он примерно знал, сколько должен получить сегодня, мог предположить, какую копейку получит завтра, поздравлял себя с «днем жестянщика» (первый гололед) и был уверен, что в ближайшие недели работы только прибавится. Да и психология клиентов ему была знакома. Знал, где следовало пошутить, а где и промолчать. А в этой тусовке как-то все перемешалось, и иной жеманный дядька имел столько влияния и власти, сколько не встретишь у какого-нибудь хозяина холдинга.

– Послушай, ты, пузатая крыса, – выдержав паузу, процедил сквозь зубы Александр. – Ты бы выбрал себе кого-нибудь попроще, а то ведь и конец пообломать можно.

Толстяк поправил указательным пальцем сползшие на вздернутый нос очки, мелко и неприятно хохотнул, воспринимая сказанное как шутку, а потом ответил, скаля крепкие, почти лошадиные зубы:

– Ты вроде бы завтра выступаешь в благотворительном концерте?

Александр напрягся. Ему показалось странным, что этому облезлому зажравшемуся хомяку стала известна такая мелкая подробность его жизни. Он считал, что этот боров не интересуется ничем, кроме своего гарема из гей-мальчиков.

С предстоящим благотворительным мероприятием Александр связывал некоторые честолюбивые планы. Концерт должен был проходить на Манежной площади, в нем участвовало с десяток ведущих певцов. Концерт должны были широко освещать, и это был весьма неплохой шанс засветиться на большой аудитории, а это, в свою очередь, дало бы ему возможность сдвинуться с мертвой точки. Серебров благоразумно промолчал.

– Можешь туда не являться, считай, что из списков тебя вычеркнули. – Улыбка Хомяка сделалась широкой и злой. В среде попсы принято говорить гадости со светской учтивостью. – Отныне тебя вообще больше нигде не будет. Тебя не возьмут даже девочкой-подпевочкой. А кто отважится на это... – Хомяк неожиданно замолчал, после чего добавил мягким тоном: – Вылетит следом за тобой, с треском! – И, опять коротко хохотнув, направился к двум молодым артистам, виляя, как баба, полными бедрами. Серебров едва сдержался, чтобы не пнуть в его отвисший зад.

Свое обещание Хомяк сдержал – на благотворительный концерт его не пустили. И вообще многие двери после того случая оказались для Сереброва закрытыми. Вокруг него вдруг в одночасье образовался вакуум, а потому к неожиданному предложению выступить с частным концертом в загородном особняке Александр отнесся очень серьезно. Серебров настоял, чтобы встреча с заказчиком произошла непременно в боулинг-клубе, на улице Льва Толстого. Александр постарался держаться с некоторой бравурной непринужденностью, за которой скрывался нехитрый подтекст – он ничуть не стеснен в средствах и каждый вечер прокатывает на боулинг-дорожках целое состояние. Подобная линия поведения была им четко продумана: пусть знают, что вокал для него – это не бизнес, а в некотором роде хобби, так сказать, одно из приятных удовольствий. Выбрать такую линию поведения Сереброва вынудила создавшаяся вокруг него ситуация – вряд ли кто захочет иметь дело с человеком, у которого дела идут наперекосяк, а на лице лежит печать хронического уныния.

До встречи оставалось пятнадцать минут. Серебров пришел пораньше, чтобы было время выпить коктейль и погонять шары. Весьма неплохая разрядка перед предстоящим разговором. К тому же заказчик должен воочию увидеть, что у тебя вся спина в мыле от погони за удовольствиями!

Удачливые люди, как правило, вызывают доверие. И важно, чтобы благополучие светилось на твоем лице, как бисеринки пота от изнурительной работы. Александр представил, как разыграет перед заказчиком удовольствие от жизни. Плюхнется расслабленно на стул и, не глядя на застывшего клиента, промокнет большим махровым полотенцем взмокший лоб, после чего небрежно похвастается меткими бросками. Дескать, сегодня особенно везло, и я сшиб все кегли. Затем вежливо протянет через стол усталую руку. Улыбка должна быть понимающей и весьма доброжелательной (целый час кряду он репетировал ее перед зеркалом). Мол, если вы желаете приобщиться к искусству, то почему бы и нет. Я могу быть вашим проводником в этом хлопотном деле.

За пять минут до назначенного времени Александр бросил взгляд в зал и понял, что его четко разработанный сценарий полетел к чертям. Неподалеку от стойки за столом сидел какой-то хмурый человек. Серебров сразу почувствовал, что именно с ним придется вести переговоры. А когда их взгляды встретились, тот слегка растянул губы, демонстрируя свое расположение, и приподнял в приветствии высокий бокал, наполненный каким-то зеленым напитком. После чего кивком пригласил Сереброва за свой столик.

Все пошло не так. Вместо красивого махрового полотенца Александру вдруг выдали старое вафельное, с заметной дыркой в середине, такое годилось лишь для того, чтобы смахивать со стола хлебные крошки. И, конечно, нечего было думать о том, чтобы отереть им вспотевший лоб.

Александр ответил хмурому мужику улыбкой и с ужасом осознал, что она у него получилась вымученной. О прежней непринужденности оставалось только вспоминать. А все потому, что он очень много ставил на эту встречу. Мокрую шею он вытирать не стал, лишь расстегнул на рубашке пуговицу, а драное полотенце небрежно бросил на спинку стула.

Знакомство состоялось с точностью до наоборот. Человек, сидящий напротив, терпеливо подождал, пока Серебров присядет, и только после этого протянул узкую ладонь.

– Константин Игоревич, – негромко произнес он, улыбнувшись уголками губ. – Фамилия Друщиц.

– Александр, – отозвался Серебров, сдержанно пожав протянутую руку. – Можно без фамилии.

– Я немного понаблюдал за вами, – все так же негромко продолжал новый знакомец, – вам сегодня не везло.

Серебров смутился. Оказывается, не замечая того, он сам явился объектом изучения. Интересно, что еще такого знает о нем Константин Игоревич.

– Да, что-то не заладилось сегодня, – с некоторой горечью в голосе согласился Серебров.

– Надо тренировать руки, – посоветовал Друщиц, – а не только голосовые связки.

– Очень много работы, не всегда удается выкроить лишний часок для такого приятного занятия, – смело соврал Серебров, отважно посмотрев на собеседника. Что поделаешь, нужно спасать ситуацию.

В ответ все та же понимающая улыбка.

– Вот как! – неожиданно оживился Друщиц. – А я слышал, что в последнее время у вас как раз возникли некоторые проблемы с работой.