Я твоя тень

— Нет, просто они мои друзья…, — судя по лицу девушки, она меня не расслышала. Я придвинулся к ней и наклонился поближе к уху.

— Эй! — она отшатнулась, но потом вдруг передумала. — Ты их знаешь?

— Да! Я был в их группе, ещё недавно.

— Правда? — моя собеседница, похоже, не особо мне поверила. — Я тоже их знаю, мы с Моной и Лайк соседки. А ты на чём играл? Не помню, чтоб у них был шестой…

— Я не играл, я пел. Был вокалистом, до Ференса.

— Да неужели? И когда это было? В прошлом году?

— Нет-нет, в этом. Ещё пару недель назад. У нас был концерт в Бостоне и в Балти…

— Ага, ври больше.

Концерт вот-вот должен был закончиться, судя по тому, что ты спел почти все песни, которые когда-то пел я. Моя собеседница не желала больше со мной общаться, и я осторожно протискиваясь сквозь слушателей, выбрался на улицу, прямо в облако из сигаретного дыма. Здания в районе располагались так тесно друг к другу, что и мышь бы не пролезла. Я оббежал квартал справа и остановился у служебного выхода из клуба. Это был небольшой пятачок асфальтированного пространства, выходящий к узкому проезду, ведущему к улице Лагардия Плейс. Здесь же был припаркован автомобиль Росса, до боли знакомый и за несколько поездок, ставший чуть ли не самым родным. Окна были наглухо закрыты и чернели, словно глаза проклятых людей из фильмов ужасов. Я присел на бетонный бордюр, заграждающий проезд транспорту, и стал ждать.

Первым из запасного выхода появился Нильс, он нёс две гитары и большую сумку. Я поднялся на ноги и ощутил, как успел замёрзнуть, ожидая ребят. Нильс направился к машине, открыл багажник, сложил туда вещи. Потом открыл водительскую дверь и завёл двигатель. На моё присутствие он не обратил ни капельку внимания, словно и не видел меня вовсе. Я преодолел разделявшие нас десять метров и остановился напротив, торчащей из салона автомобиля ноги Нильса. Изнутри раздавались радиопомехи.

— Привет, — сказал я негромко.

В этот момент из клуба вышли Росс и Лайк. Они тоже подошли к машине, даже не взглянув на меня.

— Где Мона? — спросил Нильс, вылезая наружу.

— Придёт, — ответил Росс. — С костюмами возится.

Росс открыл багажник и помог Лайк утрамбовать там длинную чёрную сумку, в которой, очевидно, лежал синтезатор.

Я чуть отошёл в сторону, чтоб не мешать ребятам перемещаться. Мне было практически всё равно, что они не хотят разговаривать со мной. Важнее всего был ты, и я ждал тебя в твёрдой уверенности, что между нами ничего не изменилось.

Ребята негромко переговаривались между собой, словно у них только что было заседание кружка литераторов в библиотеке, а не потрясающий рок-концерт. Вскоре появилась Мона с двумя набитыми пакетами, а за ней и ты — налегке. Я хотел броситься к тебе, но заставил себя дождаться, когда ты поравняешься со мной, и позвал по имени. Ты не обернулся. Может, не расслышал? Громкая музыка часто заставляет слегка глохнуть.

— Да блин! — выругалась Мона, стоя у открытого багажника со своими пакетами.

— Что такое, детка? — спросил ты. Твой голос звучал так знакомо, словно мы говорили только вчера. Я был счастлив услышать его, хотя «детка» предназначалась не мне.

— А ты не видишь? — проворчала Мона. — Не входит!

— Чего ты, а? Не психуй, — ты прижался к своей девушке со спины, и у меня неприятно свело челюсти.

— Что там у вас? — поинтересовался Росс, высовываясь из машины. Нильс и Лайк уже давно сидели внутри и о чём-то болтали. Мне хорошо было их видно из-за света внутри машины. — Неси в салон.

Росс взял один пакет, Мона второй, и вместе они стали засовывать их на заднее сидение машины, под возмущённые возражения Лайк.

Это был шанс. Я подошёл к тебе и окликнул. Ты повернулся и бросил на меня такой отстранённый взгляд, словно я был пустым местом или невидимкой. Из машины раздались звуки музыки, а затем голос Моны:

— Выключи! И так уши болят!

— Какая нежная, — проворчал Росс.

Я видел только спину Росса, но потом он вдруг повернулся, и наши взгляды пересеклись. Я как раз в этот момент протянул руку, чтобы дотронуться до тебя, но отвлёкся на Росса и не уловил выражения твоего лица.

— Эй, Фер! — окликнул он тебя. — Ты идёшь? Ждём только тебя.

Ты повернулся ко мне спиной.

— Френсис, — позвал я, надеясь привлечь внимание, произнеся твоё старое имя.

В этот момент произошли две вещи: ты сделал движение, чтобы обернуться, и закричала Мона.

— Ааай! Да что же это?!

Ты забыл про меня и ушёл спасать свою девушку от неизвестной беды. А потом двери в машину закрылись, и вы уехали. Я остался стоять, словно замороженный холодным дыханием какой-нибудь ведьмы, превращающей всё в лёд.

Всё казалось неправильным. Я понимал, что ребята злятся на меня, что я их бросил. Но всё равно это было слишком. Лучше бы они накричали на меня, обозвали последними словами, даже плюнули бы каждый в меня. Да что угодно! Только не этот молчаливый бойкот. Мне опять пришли в голову мысли, что никого из вас и не было, что это всё бред моего больного воображения, что у меня никогда не было друзей, что никогда не было тебя.

Несколько минут я стоял и жалел себя, одновременно ненавидя за то, что поверил, что могу быть таким же, как другие: важным и нужным кому-то. А потом я медленно побрёл вперёд.

Внезапно за спиной раздался звук быстро надвигающихся шагов. Меня ошпарило адреналином, хотя разум всё также оставался в глубокой заморозке. В своих фантазиях я даже хотел, чтобы мне попались какие-нибудь отморозки и сделали со мной нечто ужасное. Такой мир, где я для тебя ничто, был мне не нужен. Но мой организм не был со мной согласен, поэтому включил программу «беги». Но было уже поздно, потому что огромная тень уже легла у моих ног. Её хозяин образовался через пол секунды и оказался вовсе не кровавым маньяком, а всего лишь Россом.

Я успел только подумать, что он, возможно, что-то забыл в клубе, а потом услышал его голос:

— Эй ты! — Росс говорил очень грубо, я даже не знал, что этот вечно весёлый парень так умеет. — Какого чёрта ты сюда пришёл? Хочешь славы и почестей?

— Я не…

— Ты же знаешь, что подвёл нас, предал, подставил…, — кажется, Россу потребовались усилия, чтобы подобрать нужные слова. — Тебя взяли, можно сказать, с улицы, просто потому что ты выглядел жалким и таскался за Ференцем хвостом. Ты же ничего собой не представляешь, ты не умеешь ни петь, ни… Да ты вообще никто! А повёл себя, как последняя скотина! — Росс стоял в метре от меня и размахивал руками, а я сделал шаг назад и оказался прижатым к стене какого-то здания. — Мешок с дерьмом, вот, кто ты!

Росс развернулся, чтобы уйти, но вдруг повернулся назад. Он подошёл ко мне так близко, что я ощутил запах его пота. Он ткнул указательным пальцем мне в грудь.

— Не смей появляться больше рядом с нами! И тем более с Ференцем. Ты предал его, и он тебя никогда не простит. А если появишься, он сожжёт тебя заживо, понял меня?

Я таращился на него так, что глаза заболели. Его это не устроило.

— Скажи, что понял, — произнёс Росс почти нормальным тоном, правда, дыша при этом, как марафонец на чемпионате мира.

— Я не понимаю, — пробормотал я. — Ференц бы никогда так не…

— Да ты идиот, что ли? — Росс воздел руки к небу. — Это же надо быть таким непробиваемым. Что мне сделать, чтобы ты понял? Ударить тебя? Да? Я знаю, ты этого хочешь.

И, прежде чем я осознал, что Росс не шутит, он влепил мне звонкую пощёчину. У меня перед глазами заплясали белые мухи, а на глазах навернулись слёзы. Росс замахнулся ещё раз, но я увернулся, а потом развернулся и побежал. Он что-то кричал мне в след, но я его уже не слышал.

Глава 63

Несколько дней спустя я стоял у дверей дома, в котором ты жил и думал над первой фразой, которую скажу тебе. Поведение Росса зародило во мне подозрение, что он по какой-то неведомой мне причине против нашего с тобой общения. Я вспомнил его поведение у машины: похоже, ты хотел поговорить со мной, но он тогда тебя отвлёк, а потом и вовсе накинулся на меня.