Я твоя тень

У меня неприятно засосало под ложечкой. Видимо, прогулка предстоит не весёлая.

— Ну… Он уехал. Его нет в городе.

— А-а-а! — Джемма хлопнула себя по лбу. — Так вот почему ты позвал меня!

— Что? Нет, вовсе не поэтому. Ты же сама подошла ко мне первого апреля? Я подумал, что ты больше сердишься на меня.

— И на что мне на тебя сердиться? Ты же идеальный! — в голосе Джеммы послышались ноты обиды.

— За танцы, что пропустил пару…

— Месяцев занятий, — закончила за меня Джемма. — Знаешь, я думала, тебе это нравится. Ты же никогда ничего не говоришь, вот мне приходится думать за тебя. А мог бы так и сказать: Джемма, я ненавижу твои танцы, да и ты мне осточертела, давай видеться пореже.

— Я ничего такого не думаю. Просто у меня были другие…

— Да-да, твоя дурацкая группа, знаю! Ты бы мог посоветоваться со мной, но тебе наплевать.

Я, конечно, совсем не понял, почему я должен советоваться с ней, играть мне в группе или нет, но перечить не стал. Джемма и так, похоже, успокаиваться не собиралась, зачем подливать лишнее масло.

Мы шли по парку извилистыми дорожками, уже наматывали второй круг. Я это понял, только когда Джемма ненадолго замолчала. Когда пауза затянулась, я спросил:

— Значит, ты не хочешь на фестиваль?

— Я такого не говорила, — заявила Джемма и повернула на тропинку, ведущую из парка. — Пошли, съедим чего-нибудь.

На фестиваль Джемма и правда пришла. Я заметил её в холле, когда после небольшой репетиции на сцене за пару часов до начала, выходил прогуляться в холл. Я пошёл один, хотя Лайк и Росс звали пойти вместе. Кто бы мог подумать, что однажды я вместо того, чтобы произвести впечатление, что у меня есть друзья, буду стараться скрыться от них. Джемма стояла у автомата с газировкой и отсчитывала мелочь. Я подошёл сзади и закрыл ей глаза руками.

— Ой, — сказала она и подпрыгнула на месте. Монетки со звоном разлетелись по полу. — Кара? Лорен? Алисия?

Когда длинный перечень женских имён окончился, я убрал руки. Джемма несколько секунд смотрела на меня в недоумении, как будто я сделал что-то совсем уж неуместное, но потом улыбнулась.

— Рад, что ты пришла, — я хотел обнять Джемму, но она мягко отстранилась.

— А я не к тебе, я поддержать Грозовые тучи.

Я ей не поверил, но сделал вид, что страшно разочарован. Мы вместе собрали монеты, и Джемма купила воду.

— Мы выступаем раньше них, так что придётся и нас послушать, — бросил я, уходя из холла.

Нас поставили ближе к началу, что ужасно огорчило Нильса, так как он решил, что самые сливки, как правило, выступают в конце. Но мне, наоборот, это показалось удобным, можно устроиться в зрительном зале и досмотреть концерт со всеми. Я запланировал высмотреть Джемму со сцены, а потом как бы случайно подсесть к ней. Может быть, она всё-таки захочет пойти погулять со мной, а не с подругами?

Сцена в университетском концертном зале по размеру казалась больше, чем в том клубе, где мы выступали. Не знаю, на самом ли деле так было, или только казалось из-за более яркого освещения. Поскольку ты так и не объявился, я понятия не имел, надо мне наносить грим или нет. С одной стороны, мы выступали под новым названием, а, с другой, это ведь всего лишь университет. Хотя зрителей здесь было ничуть ни меньше.

Нас объявили, и мы вышли на сцену все вместе без моего пафосного опоздания. Пока ребята подключали гитары, я подошёл к стойке с микрофоном и оглядел зал. И, хотя свет на сцене был в несколько раз ярче, чем внизу, я сразу заметил огненные волосы Джеммы на втором ряду. Она смотрела на меня, я — на неё, и мне вдруг ужасно захотелось сбежать со сцены. Отчего-то её присутствие смущало намного больше, чем всех остальных людей вместе взятых. Как будто мой обыкновенный мир, в котором я получал образование, был хорошим мальчиком на радость родителям и примерным девушкам смешался с альтернативной реальностью, где господствовала рок-музыка, ночные прогулки по Нью-Йорку, концерты, запрещённые вещества. Мой мир, от которого я стремился убежать, перемешался с твоим миром, в который я так хотел попасть.

Звук здесь оказался не таким, как в клубе, от чего я растерялся и напутал слова в песне. Уверен, что кроме Нильса, никто ничего и не заметил, но от него мне влетело, почти как однажды от мамы, заставшей меня за «порчей» скрипки (я всего лишь играл на ней без смычка). Выслушав все, на мой взгляд, несправедливые обвинения в безответственности, разгильдяйстве и несобранности, я хотел было сбежать к Джемме, но не удержался от комментария:

— Да ладно тебе, это всего лишь универ.

У Нильса сделалось настолько злое лицо, что я испугался, как бы он не выгнал меня из группы прямо сейчас.

— Кто ты такой, чтобы плевать на нашу основную аудиторию? — сказал он холодно.

Я почувствовал себя так, словно мне на головы вылили ведро даже не ледяной воды, а кипятка. Хорошо, что хоть всё происходило только в присутствии ребят из группы. Но и на их лицах я заметил осуждение.

Я выскочил в коридор и, прежде чем пойти в зрительный зал, решил прогуляться по коридору и успокоиться. В голову полезли разные мысли: от «они меня недостойны» до «я — полное ничтожество».

Я поднялся по лестнице на самый верх, туда, где, наверное, почти никогда никто не бывал, с чётким планом просидеть там пару часов в одиночестве, жалея себя. Но потом мне вдруг в голову пришло, как жалко и глупо я буду выглядеть, если меня здесь кто-то найдёт. В конце концов, я же сам виноват, плохо выучил слова. Мне не на кого пенять кроме себя. Да, и ещё в зале меня ждала Джемма, я не мог её опять проигнорировать. Даже, если она и правда пришла к девчонкам из Грозовых туч, всё равно шанс заманить её на прогулку не стоило упускать. Может быть, Нильс увидел бы нас вместе и понял, что я не настолько жалкий и никому не нужный, как он думает.

Я зашёл в зал, протиснулся вглубь второго ряда и сел на свободное место рядом с Джеммой, на котором лежала её сумочка. То, что она заняла место мне, было очень хорошим знаком. Со сцены кто-то пел, я не обратил внимания, главное, что не Грозовые тучи (голос был мужской).

— Привет, — шепнул я Джемме в ухо.

Она убрала сумку с сидения, и я смог сесть нормально.

— С чего ты взял, что я заняла место тебе?

— А кому? Кара же ещё не выступила. А вся группа тут не поместится.

— Ладно, — шикнула на меня Джемма. — Сиди, если хочешь.

Несколько номеров я молчал и иногда посматривал на Джемму, хотел узнать по выражению её лица, в каком она настроении. Но Джемме это не нравилось, и она каждый раз отворачивалась, а потом вообще заявила, что я мешаю ей смотреть концерт.

— Пойдём потом в кино?

Джемма некоторое время никак не реагировала на мой вопрос, я даже начал нервничать. Когда я уже собирался повторить вопрос, Джемма сказала:

— Ладно! Пойдём в кино, но только если… если ты подождёшь меня в парке. Хорошо? Давай, иди. Ты и, правда, бесишь.

Я посмотрел на Джемму, убедился, что она не злится, и протиснулся в проход под недовольные вздохи зрителей. Я забрал из гардероба куртку и вышел на улицу, оглядываясь по сторонам, чтобы не наткнуться на кого-нибудь из своей группы. В холле было мало людей, и мне удалось выскользнуть на улицу инкогнито, зато на крыльце на меня кто-то налетел, чуть не сбив с ног.

— Приве-е-ет, чувак! — услышал я твой голос, а потом осознал, что нахожусь в твоих объятиях. — Я скучал. Пошли, пройдёмся, расскажешь, как выступили. Я только приехал, не успел на вас.

Ты забросил мне руку на плечо и подтолкнул в сторону парка.

Глава 43

Мы гуляли по кампусу и со стороны выглядели, наверняка, как закадычные друзья. Я старался не таращиться на каждого встречного, но мне ужасно хотелось послать всем мысленное сообщение «смотрите, я с Френсисом, и он мой друг».

После твоего длительного отсутствия в тебе как будто что-то изменилось. Внешне ты оставался всё тем же тощим парнем, одевающимся в дырявые джинсы, не по погоде лёгкие куртки и стоптанные кеды. Чёлку ты завязал в смешной хвостик на макушке, и от тебя, как обычно, пахло сигаретами, жвачкой и духами. Но изнутри тебя шла новая мощная энергия, тебя переполнял энтузиазм, который ты старался сдерживать, но я всё равно чувствовал его.