Я твоя тень

Часа через два мучений, прерывающихся только на короткие комментарии от Нильса о качестве моего пения и на твои встречные замечания не критиковать меня, я почувствовал, что вспотел, проголодался и потерял чувство времени и реальности. Если я устал так быстро, то каково было ребятам? Мне не хотелось показывать себя слабаком, поэтому я взял себя в руки и решил петь до тех пор, пока не охрипну.

Лайк было скучно сидеть просто так, и она постоянно ходила туда-сюда, наверх в бар и обратно, носила нам воду. Изначально она, наверное, думала, что я выучу первую песню раза с пятого, а потом она сменит Мону. Но не тут-то было, я оказался невероятно плохо обучаемым. И зачем только ты наговорил ребятам, что у меня абсолютный слух, и я схватываю всё налету. Я физически ощущал разочарование, исходившее от каждого, находившегося в комнате.

Если бы не твоё присутствие, если бы не понимание, что вряд ли ты будешь терпеть мои выходки, если бы не моё желание всё-таки добиться твой дружбы, я бы уже давно сбежал из этой крохотной комнатки без окон и надежды. Я сбился со счёту, сколько раз мне пришлось спеть песню целиком, про отдельные отрывки — вообще молчу. Не знаю, сколько раз перед выступлением репетируют нормальные музыканты, но я, наверняка, во много раз побил все рекорды. Странно, что меня ещё терпели.

Прошло ещё полчаса, судя по движению стрелки на моих часах. Я уже начал подумывать о том, чтобы сымитировать обморок. В такой плохо проветриваемой комнате это выглядело бы правдоподобно. Я мысленно представлял, куда лучше упасть, чтобы не сильно удариться.

— Может, уже всё? — Мона внезапно поднялась на ноги и вылезла на середину комнаты, чтобы размяться.

— Устала? — спросила её Лайк.

Мона что-то пробурчала. У меня уже не было сил, чтобы наблюдать за другими, поэтому я не обратил внимания на настроение девочек. Может, они собирались поссориться, а, может, просто тоже ужасно устали и им было не до того, чтобы делить место за барабанами.

— Хорошо, — скомандовал Нильс, — перерыв. Через полчаса собираемся здесь.

Росс шлёпнулся коленями на пол, а потом и вовсе развалился посреди помещения у всех под ногами. Мона что-то промычала, Лайк сложила руки на груди и сделала недовольное лицо. Лишь тебя, похоже, ничего не брало. Как только Нильс объявил о перерыве, ты уставился в телефон, а потом шустрым шагом вышел в коридор. Я расслышал, как ты говорил кому-то, что перезвонишь через минуту, а потом твои шаги затихли наверху.

— Ну чего вы? — возмутился Нильс, хотя в его голосе было больше усталости, чем негодования. — С этой песней почти разобрались, осталось ещё одна и всё. А завтра соберёмся за полчаса и разок прогоним их.

— Ты уверен, что нам оно надо? — спросил Росс, перевернувшись на полу на спину и раскидав конечности. Одной ногой он чуть не сбил синтезатор, а второй — пнул Нильса. — Это же не конкурс талантов мирового уровня, а всего лишь выступление в баре. Может, нас и слушать-то никто не будет. На фига так упираться?

— А надо, чтобы слушали, — возразил Нильс. — Не имеет значения, какая сцена и публика, музыка должна быть качественная.

— Да, но не с первого же раза, — Росс нахмурил брови. — Видишь, Тейт вон на ногах еле держится, — я тут же сделал как можно более бодрый вид, но Нильс даже не посмотрел в мою сторону.

Нильс с Россом продолжали спорить, а ко мне подошла Лайк.

— Пошли, подышим?

[i] Меня предали во имя чего-то,

Мне нужно знать, что значит — быть в игре.

Слишком много лиц вокруг, они говорят,

Они играют свои роли, о, так хорошо, но кого винить?

[ii] По мере того, как я приближаюсь,

Мои мечты отдаляются.

Я карабкаюсь по лестнице,

Но вы опрокидываете её.

Я жажду воды,

А вы даете мне уксус.

Когда я пью ваши таблетки,

Мне от них только хуже…

Глава 35

Мы вместе с Лайк и Моной вышли на крыльцо бара. Было уже совсем темно. После душного подвала ночной воздух оказался невероятно освежающим. Я даже не хотел одевать пальто и шапку, но Лайк не разрешила мне выйти в чём есть, чтобы я не заболел перед самым выступлением.

— Представь, что Нильс с тобой сделает, если узнает, что у тебя заболело горло?

Мне пришлось согласиться на полноё зимнее обмундирование с шапкой и даже шарфом. Мы решили размять ноги и отправились неспешным шагом вдоль улицы. Девочки обсуждали, как будут навёрстывать пропущенные в университете занятия.

Когда мы проходили мимо тёмного закутка, я вспомнил, что уже несколько раз видел тебя в нём. Должно быть, и сейчас ты скрылся там, чтобы совершить телефонный звонок. Мне ужасно захотелось узнать, с кем ты можешь говорить в такое позднее время, скрываясь ото всех, и я незаметно отклеившись от девочек, свернул туда.

Пройдя метров десять, я заметил поворот направо, куда, должно быть выходила дверь чёрного хода бара, которую я никогда не видел, но предполагал, что она должна быть. Я заглянул туда и сквозь чернющюю темноту разглядел твой силуэт. Как я и предполагал, ты разговаривал по телефону. Ты стоял ко мне спиной, одной рукой держал у уха трубку, а второй — тлеющую сигарету. Я прижался спиной к кирпичной стене здания и как можно тише подкрался ближе.

— Да, я прекрасно понимаю, что бесплатно ничего не делается, — твой голос звучал тихо и даже подавленно. — Я принесу тебе деньги на следующей неделе… В среду? … Ну, хорошо, в понедельник. Только ты не бросай следить за ним, ладно? … Но это важно! Если пропустить хотя бы день… Да, я понял, — ты убрал руку от уха, постоял секунду, а потом в сердцах хотел было зашвырнуть телефон в стену, но в последний момент передумал и просто выругался.

Я поспешил вернуться в проход, чтобы ты не заметил меня. Когда я вышел к тротуару, девочки уже подходили к крыльцу бара.

— Куда ты пропал? — спросила Лайк, как только заметила меня. — Мы уже думали, что тебя похитили.

— Говори за себя, — фыркнула Мона. — Пошли ещё кружок сделаем, — она пихнула в бок сестру, но та смотрела куда-то за мою спину.

Через секунду я почувствовал на себе чьё-то объятие, ощутил аромат смеси табачного дыма с чем-то терпким и одновременно сладким, услышал шумное дыхание прямо у уха. Я попытался вывернуться и почти сразу оказался на свободе.

Ты сделал шаг и появился в поле моего зрения.

— Зачем ты это сделал? — воскликнула Мона, и её лицо стало злым. Она схватила тебя за руку и потянула к себе.

— Что сделал? — спросил ты, сделав совершенно недоумевающий вид.

Мона немного помялась, вероятно, не находя слов от злости, а потом выкрикнула:

— Это!

Я посмотрел на Лайк и встретился с ней взглядом. Она протянула мне руку.

— Давай зайдём внутрь? Я немного замёрзла.

Когда мы зашли в бар, я хотел сразу пойти вниз, но Лайк остановила меня, предложив выпить по кружке кофе. В конце концов, было ещё совсем не ясно, закончится ли сегодняшний день или же сразу перетечёт в завтрашний.

— Ты как, нормально? — спросила Лайк, делая малюсенький глоточек обжигающе горячего напитка.

— Конечно, — ответил я, предполагая, что она спрашивает, не слишком ли я устал. — Ты, наверно, намного больше устала. Вы ведь тут же давно?

Вместо ответа Лайк принялась накручивать на палец прядь волос. Немного помолчав, она сказала:

— Я насчёт Ференца. Он тебя не обижает?

Я залился краской от ногтей до кончиков волос. Вопрос застал меня врасплох. Получается, даже Лайк считала, что я такой слабак, что меня можно обидеть? А что же тогда думали другие?

— Нет, конечно! — выпалил я, чуть не расплескав свой кофе. — С чего ты взяла?

Теперь настала очередь краснеть Лайк.

— Я просто… Просто подумала… Ну… Он так часто меняет о тебе мнение. И ведёт себя слишком фамильярно, что ли. Мне кажется, что ты не давал ему на это разрешения.