Я твоя тень

Ты был так близко, что я мог дотронуться до твоего лица, но вместо этого я лишь разглядывал его, обнаруживая то, чего не замечал раньше: веснушки, тонкую линию шрама над левой бровью, бледную родинку на подбородке.

Что происходило вокруг, меня не интересовало. Мой мир сузился до размеров твоей головы, всё остальное представлялось размытым пятном, попадающим в периферийное зрение. Не знаю, сколько я вот так пялился на тебя, но когда очнулся, вроде бы даже ничего и не изменилось. Наверно, прошла лишь пара секунд, ты бы не стал дальше терпеть прямой взгляд.

— Привет, Френсис, — наконец, выдавил я из себя. Получилось не очень громко, но все вокруг почему-то молчали, так что ты не мог не услышать.

В тот момент я представлял себя эдаким храбрецом, которому нет дела до чужого личного пространства. Таким я раньше часто видел тебя.

Эти две секунды, прошедшие с момента моего появления пред тобой, я наблюдал тебя настоящего, но потом на твоём лице появилась маска презрения и даже отвращения. Ты немного отстранился назад и вскинул подбородок.

— Ты ещё кто такой? — твой голос зазвенел на всю аудиторию.

На заднем фоне послышались перешёптывания. Я понял, что ты узнал меня, я увидел это по твоему лицу, но по какой-то причине ты решил не признавать меня.

Что ж, не лучшее получилось знакомство, но могло быть и хуже. Правда, когда мне пришла в голову эта мысль, я понятия не имел, что ещё ничего не закончилось.

Ты прищурился и вдруг рассмеялся.

— А, так это ты тот чувак, что несколько месяцев таскается за мной по всему кампусу! О, ну рад, что ты таки решился подойти ближе. Я уж думал, этого так и никогда и не случится. Обалдеть, какие, оказываются, бывают трусливые люди!

Прямо за спиной я услышал чьё-то хихиканье, а потом возмущённый шёпот: «что они тут устроили?»

У меня в голове стучал пульс, в крови было полно адреналина, но я всё равно не ожидал своей следующей реакции.

Я с силой толкнул обеими руками тебя так, что, если бы не люди у тебя за спиной, ты упал бы на пол. В этот миг мне показалось, что я в два раза сильнее тебя и могу сделать что угодно.

Я хотел броситься на тебя, но меня схватили с обеих сторон и отволокли на безопасное расстояние. Такое, с которого я бы не мог достать тебя. Я пытался вырваться, но адреналин потихоньку начинал заканчиваться, а с ним и приступ смелости.

Меня всё ещё держали, пока ты, сделав недовольное лицо, пробормотал что-то похожее на «совсем больной», а потом вышел из аудитории.

— Успокоился? — сказал чей-то голос за спиной.

Я сделал усилие над собой, чтоб кивнуть. Меня отпустили. Когда я вышел на улицу, тебя нигде не было. К горлу подкатил ком, я с трудом проглотил его.

Что теперь? Я доказал, что не боюсь тебя, причём публично. Но я ведь хотел совсем не этого, я хотел убедиться, что ты считаешь меня интересным, равным себе человеком. Я хотел стать твоим другом. Возможно ли это теперь?

Едва ли.

Глава 11

тот день я обошёл весь парк, несколько раз возвращался в учебный корпус института Тиша, но ты словно как в землю провалился. Мону я тоже больше не видел — понятное дело, вы ушли вместе.

Я пытался представить ситуацию твоими глазами. Вот ты общаешься с друзьями после лекции, возможно, обсуждаешь будущий зачёт. Внезапно в аудиторию влетает какой-то парень, который — что? Смутно напоминает кого-то из школы? Или тот самый солист твоего мюзикла, которого ты когда-то ненавидел? Что для тебя значит тот год? Для меня — это самое важное воспоминание из детства, одновременно прекрасное и щемящее. Но ты можешь помнить всё иначе. Или не помнить вообще. Что, если наше общение было одним из сотен и тысяч встреч с одноклассниками, и представляется тебе размытым ничего не значащим пятном? Что, если я не повлиял на твою жизнь так, как это сделал ты?

В глубине души я верил, что значил для тебя хоть что-то, но глядя, как ты в очередной раз равнодушно проходишь мимо, всё больше убеждался, что это не так.

Прошли выходные. Я налёг на учёбу: читал книги, делал задания, готовился к зачётам. Два раза поговорил с мамой по телефону, один раз с папой. Джемме сказал, что заболел, а сам просидел два дня в общежитии, лишь однажды выйдя на улицу — купить еды на вынос в ближайшем кафе. Наверно, надо было куда-то сходить с ней, отвлечься, но учёба справлялась с этой задачей не хуже девушки. Или даже лучше.

Не то, чтоб я опять думал бросить университет, чтоб не встречаться с тобой. Я даже не обещал себе прекратить слежку и попытки познакомиться. Но мне надо было подумать, пожить с мыслью, что ты меня не помнишь. Может, это не так и плохо, у меня всегда остаётся шанс напомнить о себе или завоевать твою симпатию, как впервые в жизни. Конечно, после случившегося, это будет не так просто сделать, но я уже не думал, что это стало чем-то невозможным. В любом случае, мне не хотелось бросаться на тебя сразу же. Надо выждать время. Мне это не трудно — я уже больше пяти лет ждал, потреплю и ещё чуть-чуть.

В понедельник с утра пораньше я встретился с Джеммой. Настроение после двухдневного обдумывания стычки с тобой было просветлённым. Я как будто стал мудрее на тысячную долю, научился видеть в событиях двойной смысл. И ценить то, что у меня есть — свою девушку.

Джемма немало удивилась, заметив во мне такой энтузиазм. Мы распланировали всю грядущую неделю на походы в кино и ресторан с живой музыкой, поездки по городу, посещение магазинов. Лично для себя я наметил найти какой-нибудь подарок для Джеммы, ведь я ещё ни разу ей ничего не дарил. Что-то простое, ни к чему не обязывающее, но приятное. Пусть для начала это будут цветы, потом — что-то связанное с её интересами.

А я, кстати, спустя столько времени нашего с ней общения так не выяснил, что ей нравится. Я решил, что обязательно надо будет заскочить в музыкальный салон, где я и увижу, к каким полкам подойдёт Джемма в первую очередь.

Но так получилось, что мои музыкальные предпочтения Джемма выяснила раньше, чем я — её.

Мы шли с учёбы через Вашингтон-сквер и как обычно обсуждали предстоящие зачёты и экзамены, когда навстречу попалась знакомая Джеммы из группы. Одна из трёх девушек, которых я видел на импровизированном выступлении в этом самом парке. Оказалось, что её зовут Кара, и она главная солистка группы под названием Грозовые тучи. Джемма несколько раз, шутя, назвала её тучкой.

Кара поздоровалась с Джеммой, а потом они разговорились. Поскольку мы никуда не торопились, но и стоять на месте не собирались, мы взяли Кару с собой в кафе.

— Ты пойдёшь на новогодний бал? — спросила меня Кара между прочим. Они с Джеммой как раз обсуждали новогодние каникулы.

Я посмотрел на Джемму. Наверно, она-то точно туда пойдёт.

— Да, наверно. А Грозовые тучи будут там играть?

Мой вопрос насмешил обеих девушек.

— Ты так говоришь, будто это не моя группа, а Linkin Park или Fall Out Boy.

Я проигнорировал комментарий.

— Я пойду, если там будут Грозовые тучи, — решительно заявил я. Да так, что девушки переглянулись и снова засмеялись, правда, уже смущённо.

Мы отогревались в кафе горячим шоколадом и чаем. А Джемма, как всегда, предпочла мороженое.

— Ты серьёзно? — удивилась Кара. — Ты хотя бы знаешь, в каком жанре мы играем?

— Нет, но какая разница. Вы играете — это уже очень круто. И мне нравится, как вы смотритесь. Все такие красивые. Девушки с гитарами — это нечто.

На этот раз ни Кара, ни Джемма смеяться не стали. На их лицах появилось смущение, а у Джеммы ещё и обида. Я недоумевал, на что она обиделась, я ведь ничего такого не сказал.

Остальное время мы провели молча. Потом разошлись: Кара пошла своей дорогой, а мы с Джеммой — своей. Я думал, как загладить вину перед Джеммой, что бы такого сказать, чтоб вернуть её настроение. Но в голову ничего не приходило.

Потом Джемма внезапно остановилась, и я понял что мы почему-то дошли до моего общежития, а не до её. Обычно я провожал Джемму домой, потом гулял по кампусу (и выслеживал тебя) или сразу шёл к себе.