Не смотри (ЛП)

Александра Айви

«Не смотри»

Серия: «ПАЙК, штат ВИСКОНСИН»

Перевод: MonaBurumba

Редактура: MonaBurumba

Русификация обложки: Xeksany

Глава 1

Говорят, чтобы узнать человека, достаточно заглянуть ему в глаза, но если вы побываете на похоронах, то узнаете о нем гораздо больше.

Похороны точно показывают, как умершие прожили свою жизнь, и как те, кто остался, хотят, чтобы о них помнили.

Некоторые из похорон — славные проявления щедрого сердца. Другие кричат о богатстве и власти. А какие-то становятся небольшими, интимными собраниями, слишком болезненными, чтобы делиться ими с другими.

Эти похороны были… мрачными.

По другому их не описать.

Стоя рядом с открытой могилой, которую вырубили в мерзлой земле, Кир Янсен беспокойно оглядел немногочисленных гостей. Пайк, штат Висконсин, был маленьким сельским городком в самом сердце молочной страны, где соседи были близко знакомы друг с другом. Правда последние восемнадцать лет Рудольфа стали нисходящей спиралью в темную пропасть алкоголизма. Кира не удивило, что не так уж много нашлось желающих выдержать суровую январскую погоду.

Его внимание переключилось на проповедника, который монотонным голосом читал молитву.

Пастор Рон Брэдшоу был тощим мужчиной лет под тридцать с бледной кожей и темными волосами, которые выглядели так, словно их подстригли парой тупых ножниц. Он благословенно коротко провел службу, просто упомянув о глубокой потере, которую семья Рудольфа Янсена и общество испытают после его смерти.

Кир не возражал против того, что не звучало никаких упоминаний о положительных сторонах жизни его отца. Хотя существовало много вещей, которыми сын мог гордиться.

Рудольф когда-то был очень уважаемым шерифом в Пайке. У него были жена и сын, которых он обожал. Только когда он попытался арестовать мелкого торговца наркотиками, его жизнь пошла прахом. В результате перестрелки преступник погиб, а Рудольф получил пулю в голову, что вынудило его досрочно уйти на пенсию. Без работы, которая являлась основой его самооценки, ничто не осталось прежним.

Перебирая старые воспоминания о более счастливых временах Кир все равно, что вскрывал древние раны, когда готовился присутствовать на похоронах. Он спрятал свою жизнь в Пайке в тот день, когда собрал чемоданы, чтобы отправиться в колледж в Бостоне. И он никогда не оглядывался назад. То, что его заставляли вспоминать дни детства, когда он был частью любящей, надежной семьи, только подчеркивало то, что он потерял.

С последней молитвой о спасении Рудольфа пастор Брэдшоу жестом показал, что похороны окончены, и Кир повернулся, чтобы поприветствовать скорбящих с мрачной решимостью. Это самое меньшее, что он мог сделать после того, как они бросили вызов жестокой погоде, чтобы отдать дань уважения.

Первым был дальний родственник, Дирк Янсен. Крупный, грубоватый мужчина лет под шестьдесят, который навещал Рудольфа в последнее воскресенье каждого месяца. Он считал своим семейным долгом попытаться заставить Рудольфа раскаяться в своих дурных поступках. Отец Кира назвал Дирка занозой в заднице.

Теперь Кир вежливо пожал мужчине руку, даже когда отключился от монотонной лекции о вредном воздействии алкоголя. Этот идиот понятия не имел, что он был гораздо большим изгоем в этом маленьком сообществе, чем когда-либо был Рудольф. Вечный пьяница раздражал, но нет никого хуже напыщенного хвастуна.

Дирк наконец двинулся дальше, чтобы позволить кучке пожилых женщин в массовом порядке вырваться вперед. Кир предположил, что они присутствовали на всех похоронах в этом районе, независимо от того, знали ли они лично покойного или нет. Он принял их сочувствие рассеянным кивком и едва заметил, как они поспешили к ожидающим их машинам.

Вместо этого его внимание было приковано к молодой женщине, которая протягивала ему тонкую руку. Кир испытал странное ощущение, когда сам протянул руку, чтобы сжать ее пальцы, обтянутые кожаной перчаткой, и скользнул быстрым взглядом по ее стройному телу.

Доктор Линн Гейл была миниатюрной женщиной со светло-каштановыми волосами, которые она собирала в неряшливый хвост. Ее кожа была бледной и гладкой, с небольшим количеством веснушек на переносице, что делало ее похожей на подростка, хотя он знал, что она всего на пару классов отстала от него в школе. А это означало, что ей должно быть не меньше тридцати. Ее глаза были темными и проницательными, окруженными длинными ресницами, которые, как он подозревал, были настоящими. Он никогда не видел эту женщину накрашенной, когда они были моложе, или позже, когда их пути пересекались во время его нечастых поездок навестить отца.

Чтобы бороться с пронизывающим холодом, она одела практичную парку, которая доходила ей до колен, и пару тяжелых зимних ботинок.

— Я сочувствую твоей потере, Кир.

В ее голосе звучало нежное сочувствие, которое угрожало вызвать слезы на его глазах, которых не хватало во время проповеди священника.

Его отец всегда восхищался Линн. Он назвал ее традиционной девушкой из маленького городка с большим сердцем. Это правда, что у нее большое сердце, но в ней не было ничего традиционного. С юных лет она была прямолинейной и самоуверенной, и безжалостной, когда дело доходило до защиты уязвимых. Особенно если они оказались пушистыми.

Это не всегда делало ее любимицей других детей, включая его самого. Теперь, когда он стал старше, это была черта, которой он искренне восхищался. Ты всегда знал, на чьей ты стороне с Линн Гейл.

Он прочистил горло, заставляя себя ослабить хватку на ее пальцах.

— Спасибо, что пришла, Линн.

Она пожала плечами.

— Мой отец и Рудольф были друзьями всю свою жизнь.

Горько-сладкое ощущение сжало сердце Кира. Ее отец был местным ветеринаром, и, как и у Рудольфа, его жена ушла от него, оставив маленькую дочь на воспитание.

— Гэвин был одним из немногих людей в этом городе, кто поддерживал моего отца, — пробормотал Кир. — Я никогда не смогу отплатить ему за преданность.

— Он передает свои соболезнования.

— Я полагаю, он все еще во Флориде?

— Да. — Линн сморщила нос, который был розовым от холода. — Он ненавидит пропускать похороны, но ему трудно путешествовать с тех пор, как он упал и сломал бедро.

— Я рад, что он не рискнул отправиться в путешествие, — заверил ее Кир, взглянув на толстый слой снега, который покрывал пейзаж белым. Это было красиво, но смертельно опасно. — Такая погода не подходит для ветеринаров на пенсии.

— Это правда, что в наши дни он предпочитает теплые пляжи.

— А кто бы не стал? — Он оглянулся на нее. — Я не могу поверить, что ты осталась здесь, когда могла бы жить на солнце.

— Это дом, — сказала она без колебаний.

Кир вздрогнул, когда ее слова задели за живое. Пайк когда-то был домом. До той ночи, когда подстрелили его отца. А Бостон… Ну, это место, где он жил. Он не был уверен, что его можно назвать домом.

— Для некоторых.

— Я полагаю, ты вернешься в Бостон? — спросила она, словно почувствовав, что невольно усилила горе Кира.

— Через несколько дней. Я хочу прибраться в доме и поговорить с риэлтором о том, чтобы выставить его на продажу. Ненавижу, когда он пустует.

— Если тебе что-нибудь понадобится, просто позвони мне, — предложила она ему.

Это были обычные слова, произносимые на похоронах. Приятные банальности. Но внезапно Кира охватило непреодолимое желание снова увидеть Линн.

Он не был уверен почему, просто знал, что у него появилось желание связаться с кем-нибудь в Пайке, прежде чем он уйдет навсегда. И всегда существовала вероятность, что она могла поговорить с его отцом или увидеть пожилого мужчину. Киру нужно было… что? Возможно, завершение. Он чувствовал себя так, словно его якорь оборвался, и он плыл в море сожаления, вины и чего — то опасно близкого к облегчению оттого, что он никогда больше не увидит, как страдает его отец.