Ты принадлежишь мне!

– Ну что, в загс? Заявление писать?

Пару мгновений он смотрит мне в глаза, словно пытается найти на моём лице какой-то подвох, а затем резко притягивает меня к себе и целует… целует так, что у меня пальцы на ногах поджимаются. Господи, как же он сексуален, нежен и одновременно властен в своих порывах. И достанется же кому-то когда-то такое сокровище. Если он, конечно же, уже не женат. Почему-то последняя мысль отдается глубоко внутри такой сильной болью, что я, не выдержав, крепко обнимаю Женю за шею и страстно отвечаю.

– А может сразу поженимся? – вдруг спрашивает он, оторвавшись от меня и даря такой горячий взгляд, что низ живота вновь начинает тянуть от возбуждения.

– Конечно, поженимся, прямо сейчас, – радостно киваю я.

Интересно же, чем весь этот фарс закончится? Да и охота попользоваться хоть немного этим мужчиной.

Почему я должна отказываться от сладкого, когда мне его предлагают бесплатно?

Глупый вопрос.

Вот когда отберут, тогда и буду переживать, а сейчас… сейчас я хочу верить в сказку. Главное, на самолет опять не опоздать.

И поэтому на всякий случай уточняю:

– Мы же на самолет не опоздаем?

– Нет, – качает головой Тарасенко, открывая окно и делая знак охраннику и водителю, чтобы те возвращались. – Я уже купил нам билеты до Новосибирска. Бизнес-класс. Вылет завтра рано утром, мы успеем.

– О как, – ухмыляюсь я. – Обожаю летать в комфортных условиях.

А сама стараюсь отогнать тревожные мысли. Даже если Тарасенко задумал что-то очень скверное, обращусь к шефу, тот решит вопрос. У Афанасия Игоревича очень много связей. Управу на Тарасенко он найдет. По крайней мере, я на это очень надеюсь.

Машина трогается, а Женя с кем-то договаривается по телефону, чтобы нас расписали.

Я слушаю его вполуха, все равно весь этот фарс рассчитан на то, чтобы я первая отказалась. А я уже решила для себя, что пойду до конца. И еще, что немаловажно, даже отыграю роль обиженной и брошенной женщины прямо в загсе. Буду кричать, топать ногами, устрою безобразную истерику. С соплями, слезами и обвинениями.

Он хочет поиграть? Я тоже поиграю. Посмотрим еще, кто кого.

Я прячу от Тарасенко предвкушающую улыбку победительницы, делая вид, что очень сильно заинтересовалась пейзажами за окном.

Мы и правда подъезжаем к загсу. Не к Дворцу Бракосочетания, конечно же, а к обычному московскому загсу.

Еще раз взглянув на своё не слишком презентабельное отражение в маленьком зеркальце, стараясь не замечать темно-красные засосы, что оставил на шее и груди Тарасенко, я надеваю черные очки и выхожу из машины, берясь за предложенный локоть.

Мы поднимаемся по ступенькам, к нам присоединяются несколько охранников. Они, оказывается, ехали на двух машинах за нашей. Интересно, зачем Тарасенко столько охраны, от кого шифруется? Врагов много?

На входе нас встречает женщина в праздничном платье. И с дежурной улыбкой на лице сразу же ведет в регистрационный зал. Охрана остается за дверями. Тарасенко забирает у меня сумочку и выуживает из неё мой паспорт.

Я даже рта не успеваю открыть, а наши паспорта уже в руках работницы загса. Она уходит куда-то из кабинета, попросив нас подождать пять минут.

Мы присаживаемся у стола, я настраиваюсь на истерику, перебирая в голове все известные ругательства, которыми буду осыпать Тарасенко, когда он передумает на мне жениться.

Женщина возвращается через пять минут, в руках у неё папка с документами.

Она садится за стол, достает из папки журнал, открывает его и, улыбнувшись Тарасенко, передает ему ручку:

– Пожалуйста, подпишитесь вот тут.

Он ставит в указанном месте свою генеральскую размашистую подпись.

– И ваша подпись, Кристина Эдуардовна, – переводит на меня торжественный взгляд женщина, а Женя передает ручку мне.

Пожав плечами, подписываюсь там, где мне указали.

– Поздравляю вас с бракосочетанием, – с улыбкой ошарашивает меня женщина. – Вот ваши паспорта, штампы проставлены. А это, – она дает в руки Тарасенко красный лист бумаги, – ваше свидетельство о бракосочетании. С заменой паспорта, Кристина Эдуардовна, я вам советую не тянуть, там сроки небольшие.

– С какой заменой? – севшим голосом спрашиваю я, все еще не веря в происходящее.

– Ну, как же? – изумляется женщина. – Теперь ваша фамилия – Тарасенко. Так мы написали в свидетельстве о бракосочетании. Поэтому вам нужно поменять паспорт, предъявив этот документ, – она указывает на «документ», который уже прячет от меня Женя, складывая в четыре раза и убирая во внутренний карман пиджака.

– Я не дам тебе развода, – зачем-то говорю я, когда мы уже едем в машине обратно.

Истерику пришлось отложить на неопределенное время. Я попросту впала в ступор после того, как узнала, что мы действительно женаты.

Свидетельство о регистрации брака он мне показал, правда, в руки почему-то так и не отдал. И штамп в паспорте настоящий… Я несколько раз открывала, смотрела, а штамп так никуда и не исчез.

Черт возьми, я теперь замужем за Тарасенко…

Это надо как-то осознать. Переспать с этой мыслью.

Ха-ха… сбылась мечта идиотки.

Я же, когда познакомилась с Женей, всю нашу с ним совместную жизнь себе распланировала. Была уверена, что смогу покорить сердце мужчины. Наверное, и покорила бы, если б не одно большое «НО».

– И хорошо, – беззаботно отвечает Женя, вырывая меня из размышлений о прошлом. – Я тебе тоже никогда не дам развода.

Он резко хватает меня за талию и с легкостью перетаскивает к себе на колени, сжимая в крепких объятиях.

– Теперь ты принадлежишь мне уже на законных основаниях, – шепчет он мне в губы, а в его глазах я вижу непоколебимость, словно он и правда считает меня своей собственностью.

Вот только… там еще кое-что есть. Я обманываю себя или Тарасенко действительно смотрит на меня с нежностью?

Неужели это всё игра? И ради чего? Ради какой цели? Завод – слишком лакомый кусок? Но я не настолько влиятельна, чтобы даже замуж меня взять. Информацией, конечно, владею, но об этом знают только два человека. И эти люди надежнее некуда. Или… меня слили? Решили избавиться, потому что я больше не нужна, как и шеф? Его-то на пенсию отправляют, а я… слишком много знаю и ненадежна?

Но почему Тарасенко? И при чем тут свадьба?

Что это за схема такая странная? Хотя… если учитывать службу безопасности холдинга, то, в принципе, схема отличная.

– Ты где-то далеко, Крис, – слышу я приглушенный голос своего новоиспеченного мужа. – Не со мной.

– Я у тебя на коленях сижу, – усмехаюсь, поудобнее устраиваясь в теплых объятиях.

Как ни странно, а с его коленей я бы век не слезала. Слишком нежно, слишком хорошо, слишком… Как бы и правда не поверить во всю эту сказку.

Мы подъезжаем к гостинице, я выхожу из машины, а Тарасенко выходит вслед за мной, ловит мою ладонь, кладет её на изгиб своего локтя.

– Цепляйся, любимая, – улыбается он и, наклонившись, нежно целует меня в нос.

– Э-э-э, – туплю я, – ты зачем со мной идешь?

– Затем, чтобы помочь собраться, мы едем ко мне, – пожимает плечами Тарасенко, а я в этот момент холодею от ужаса. И, четко смотря в глаза Жене, говорю:

– Нет.

Именно таким тоном, которым я разговариваю на работе с подчиненными. А они у меня есть, целый отдел из десяти экономистов.

Не знаю, как и почему, но Тарасенко понимает, почему я отказываюсь ехать к нему. Он резко притягивает меня в свои объятия и, обдавая теплым дыханием, шепчет на ухо:

– Крис, того дома уже нет, я продал его сразу после смерти отца. У меня в Москве есть своя квартира. Крис, дыши, все хорошо… Тут куча камер, на нас все смотрят. Ты же не хочешь показать всем свою слабость и наш конфликт? Твой шеф тебя уже не защитит, его списали по старости и глупости – он проворовался.

– Что? – вырывается из моей груди свистящий шепот, а глаза, как подозреваю, увеличиваются вдвое. – О чем ты?

Но Тарасенко словно не слышит меня, и продолжает увещевать: