Страница 3 из 5
Н а т а ш а. Что сама. Работала на «Норде». Наших там много, только все, знаешь, порознь. Там, вообще, все порознь. Может, здесь тоже было бы… Я ведь росла в семье шумной, у нас в праздники по двадцать человек гостей, и все ещё напьются! В общаге тоже, помнишь, нескучно жили… и вдруг, как в банку консервную закатали, и – всё. Почти пять лет привыкала, так и не привыкла… А ты защитился!
А л е к с а н д р. Было дело.
Входят в комнату.
Большая комната.
Н а т а ш а. Молодец. Из нас первый человек стал. (Проходит в кухню.)
С е р г е й. (Прекратил играть, поднимает пустую бутылку.) Эй, человек, пива!
Кухня.
А л е к с а н д р. (Входит.) Натали, господин пива просят-с.
Н а т а ш а (Берёт бутылку.) Пойду, ублажу. (Уходит.)
И р и н а. Что, уже не поладили?
А л е к с а н д р. Да, ну его. Неудачные поэты капризны, как молодые вдовы. Напридумают себе небылиц, а потом дуются на весь свет.
И р и н а. Вдова – если муж умер…
А л е к с а н д р. За тремя границами хуже, чем умер. Каприза только больше. А это что?
И р и н а. Салат. Из кальмаров.
А л е к с а н д р. М…м…м…
Большая комната.
Н а т а ш а. Что-то долго нет Пупка… Может, что случилось?
С е р г е й. Что случилось? Ничего. Стоит в очереди.
Н а т а ш а. Ах, да. У вас же за вином очередь!
С е р г е й. У н а с за вином очередь. И за вином.
Н а т а ш а. Ну не сердись.
Звонок.
Вот и Пуп.
Входит Зина. Одета вызывающе модно.
Н а т а ш а. Батюшки, Зинка!
З и н а. Здрась-те-е. (Целуется.) Это тебе, Наташа, поздравляю, и всё такое.
Н а т а ш а. О! Евтушенко!
З и н а. (Шепотом.) Мамахенов, папехенов нет?
Н а т а ш а. Нет, я тут одна.
З и н а. Молодец! Здорово, Серёга! О, Саша! Тебя тоже надо поздравлять?
Н а т а ш а. Надо, надо!
З и н а. Давай я тебя поцелую. (Целует.)
Н а т а ш а. Саша, помоги даме раздеться.
А л е к с а н д р. Чего-чего, а это я завсегда! (Уходят.)
Н а т а ш а. Сергей, посмотри, что мне подарили!
С е р г е й. (Берет книгу.) «Поэт в России больше, чем поэт!» Известная мудрость! (Декламирует.) Поэт в России – полтора поэта!.. Или два с четвертью. А в Америке поэт, наверное, идёт по три пятых или седьмых.
В прихожей слышится смех.
А, впрочем, по отношению к нашим нынешним…
Входит Зина, за ней – Александр.
А л е к с а н д р. Представляете, такая раскрасавица и не замужем.
С е р г е й. Пока!
З и н а. Что – пока?
С е р г е й. Пока ещё раскрасавица.
Н а т а ш а. Она у нас всегда такой будет.
А л е к с а н д р. Чем дольше клад лежит, тем он ценнее.
С е р г е й. Еще годков десять пролежит, совсем бесценным станет.
З и н а. В каком смысле?
С е р г е й. В прямом.
З и н а. Наташа… (Шепчет ей что-то на ухо.)
Н а т а ш а. Пойдем. Мы на минутку. (Уходят в маленькую комнату.)
Маленькая комната.
Приводят в порядок туалет Зины.
Н а т а ш а. Ты на него не обижайся.
З и н а. Ой! На всех дураков обижаться, Наташа-а!
Н а т а ш а. Почему же на дураков?
З и н а. Потому что только настоящий дурак будет умничать перед женщиной.
Н а т а ш а. А что он такого умного сказал?
З и н а. Ничего, конечно.
Н а т а ш а. Почему же он дурак?
З и н а. Поэтому и дурак, что ничего умного сказать не может.
Н а т а ш а. А-а-а!
З и н а. Подержи. Ага, спасибо. (Стоит перед зеркалом.) У тебя, значит – всё? Дура, ай, дура!.. Подержи!.. И вот здесь…
Большая комната.
А л е к с а н д р. Видел? И не верится, что это Зинка. Такую бабу в жены и – никакая наука не нужна.
С е р г е й. А без бабы тебе наука зачем?
А л е к с а н д р. Гм… Когда я ещё в армии служил, лейтенант наш, двухгодичник, всегда говорил: «Плох тот солдат, который не мечтает защитить докторскую диссертацию».
С е р г е й. Ты, выходит, ученый от ружья?
А л е к с а н д р. А ты думал…
С е р г е й. Нет, нет – не думал.
А л е к с а н д р. Ещё один мой учитель говорил: чтобы стать настоящим ученым, нужно выработать в себе три качества: чувство долга, чувство меры и чувство юмора.
С е р г е й. А чуть-чуть любить свою науку можно?
А л е к с а н д р. Любить можно (Кивает на дверь в кухню.) салат из кальмаров, и вот – пиво с раками. Гм… Любить…
Входят Наташа и Зина.
З и н а. О! Мужи про любовь заговорили.
А л е к с а н д р. (Встает навстречу.) Теперь больше ничего и не идет… на ум мой холодный.
З и н а. Что так?
Н а т а ш а. Пошли, Серёжа, на кухню!
С е р г е й. Хоть на кухню…
Уходят.
А л е к с а н д р. По секрету… (Наклоняется к уху.) Сражён! Не ожидал!..
З и н а. Покурим?
А л е к с а н д р. (Кричит.) Натали! Здесь курить можно?
Н а т а ш а. Идите в маленькую, откройте форточку.
Кухня.
И р и н а. Ну, Зинка!
Н а т а ш а. Что Зинка? Полкило помады, полсотни булавок и пол-литра одеколона. Как была с Урала, так и осталась.
С е р г е й. Про своих же подружек!..
Н а т а ш а. Сам-то про Сашку… Слышал, у него – холодный ум, а ты с ним споришь.
С е р г е й. Не путайте, девочки, холодный ум с пустой головой… На что я вам понадобился?
Н а т а ш а. Картошка, вот нож, вот фартук, форвертс!
Звонок.
И р и н а. Пупок!
Все сбегаются к двери. Входит Миша. Здоровается, хлопают по рукам, целуются.
С е р г е й. Вот кто приходит всегда вовремя! Самый желанный гость.
М и ш а. Где это вы меня возжелали? На кухне?
С е р г е й. На кухне, на кухне.
М и ш а. Картошку раздевать?
С е р г е й. Как всегда. Тебе же думается лучше, когда руки заняты, правильно я помню? (Снимает фартук.) Вручаю.
М и ш а. Дай хоть осмотреться.
С е р г е й. В кухне осмотришься.
М и ш а. Ладно, для начала подчинюсь.
Миша, Ирина и Наташа уходят на кухню, Сергей садится в кресло и листает Евтушенко.
Кухня.
М и ш а. Как говорится, и ахнуть не успел…
И р и н а. Рассказывай лучше, как живёшь, какие свершения, новости?
М и ш а. Как живу?.. Стараюсь незаметней, да все никак не выходит… Свершения идут к завершению. А из новостей – вновь обретенная свобода, больше нет.
И р и н а. Что? Неужели развёлся? Третий раз?
М и ш а. Чему удивляться: где два, там и три.
Н а т а ш а. Вот ведь как! Серёжа, друг твой, всегда слыл ловеласом. И до сих пор холостой, а ты, умничка, девчонок не замечал, на дискотеки не ходил – и на тебе? Трёх жён уже сменил!
М и ш а. Потому и сменил, что в свое время этого вопроса не изучил… досконально.