Ушастый призрак

И, минут через двадцать, лес расступился, выпуская меня на остатки дороги, проложенной, скорее всего, телегами.

Дорога сильно заросла конской ивой, но все еще угадывалась. Я поняла, что стою, практически, у ворот, когда сквозь листву разглядела опоры из "дикого камня" и прутья решетки с геометрическим рисунком и круглыми розетками, когда-то красиво позолоченными, но, похоже, слой был тонким и за время почти стерся.

Я подошла, практически, вплотную. На опоре сидел здоровенный ворон с блестящим черным оперением и длинным, слегка загнутым клювом. Его черный глаз смотрел на меня в упор, проницательно и равнодушно. Птица совершенно не боялась. Похоже, тут и впрямь людей сто лет не было. Вопреки легендам, вороны по триста лет не живут, так что этот черный человека никогда не видел и что от него ждать, даже примерно не знал.

Что ж, птица, тебе попался правильный человек. Не обижу.

Кстати, вот во что я никогда не верила, так это в легенды о привратниках... *

(Кира имеет в виду апокрифичные истории о самоубийцах, которых не пускают в Рай, и они завели себе милую привычку ошиваться в виде птиц у любых ворот, принимая их за те самые и надеясь, что откроются)

Ворота оказались заперты на здоровенный висячий замок, размером с детское ведерко. Сомневаюсь, что время пощадило механизм. Но рассыпаться прахом замок не спешил, да и сама решетка выглядела на диво прочной.

За ней угадывался парк — геометрически правильная планировка, ровные дорожки и серый купол беседки, весь в коричневых пятнах. Лес похозяйничал и тут, но меньше. Похоже, ограда его сдержала. Ивняк рос густо, кое-где уступая шиповнику и молоденьким елям, но больше никаких посторонних, диких деревьев не было.

Влажную землю густо истоптали лисьи следы.

Перелезть было делом двух секунд. Ворон не взлетел, просто подвинулся, освобождая мне место для маневра и я его поблагодарила кивком.

Мягкий прыжок. Ноги по щиколотку в разнотравье. Я оказалась на территории легендарной Мызниковой усадьбы, откуда, если верить легендам, за последние сто лет никто не возвращался.

Страшно? Ага, аж вся дрожу. Белым днем, на ярком солнце, которое вовсю жарило с небес, без труда пробивая не слишком плотные кроны.

Центральную аллею я не столько увидела, сколько угадала — куда еще могла вести дорога точно от ворот? Когда-то ее украшал аккуратный бордюр, сейчас заросший травой и, частью, выдавленный грунтовыми водами. На проплешинах земли потоптались те же лисы. Похоже, здесь поселилась целая семья.

Следопыт из меня аховый, но то, что следы были двух типов: маленькие и побольше, разглядела. Ну да, самое время для лисят.

Это окончательно убедило меня в том, что бояться нечего. Осторожные лесные хищники ни за что не поселились бы рядом с опасным местом. Так что я двинулась вперед, туда, где поднималась громада дома.

... "Мраморы Каррары" тут, конечно, и рядом не прогуливались — кирпич и штукатурка, которая уже порядком облезла, обнажая остов. Колонны настолько заросли, что база полностью скрылась: мог быть дорический ордер, а мог и тосканский. Но красиво, не возразишь! Трехчастное барочное здание покоилось на фигурном стилобате. Ступени плавно изгибались и словно стекали вниз. По левую руку тянулась открытая галерея и дальше, в темных зарослях, прятался флигель, увенчанный купольной ротондой. Направо — высокие окна в обрамлении из тесаного кирпича. На втором этаже — открытая полукруглая терраса.

Я задрала голову вверх — архитрав медленно разрушался. Но, кажется, опасности того, что все здесь рухнет мне на голову, не было. Портик казался, да и был вполне крепкий.

Парадная дверь, естественно, не открывалась, но влезть в окно первого этажа, не забранное никакой, даже символической решеткой, оказалось проще, чем чихнуть. Задачу облегчал дубовый ставень, который наполовину рухнул, но на вторую половину еще висел на проржавевших и деформированных петлях.

По нему, как по парадной лестнице, я и влезла, по пути изгваздав джинсовку мхом и плесенью.

Внутри резко пахло. Что ж, могло быть и хуже. По крайней мере, тут сохранилась крыша.

Деревянный пол без ковра не пружинил. Потолок был украшен простенькой лепниной, в небольшой нише пряталась кровать без балдахина, но с несколькими перинами, почти сгнившими — это от них шел такой характерный запах: пыли и мышей. Угол занимала круглая печь... точнее, треть печи. Простой, железной, без украшений. Комната прислуги?

Я толкнула дверь и тихонько чертыхнулась — влажность, осадка, отсутствие отопления. Дверь была не заперта, но не открывалась, не открывалась, хоть ты тресни! Сидела в коробке мертво.

Пришлось отступить. Что ж, нормальные герои всегда идут в обход. В моем распоряжении оставались еще боковые и средние ризалиты... хотя, лезть на второй этаж без страховки не самое умное решение. Может быть те, кто, по легендам, пропали в усадьбе, именно так и угреблись? И ничего загадочного?

Кстати, странно, почему тут все не разнесли. Ну, хорошо, допустим — местные приватиры побоялись. Для них Гайтанка — не мифологический персонаж, а вполне себе землячка. Даже развалины ее дома на отшибе деревни имеются. Особенно, если кто тут сгинул, им и хватило, чтобы не соваться, куда не приглашали.

А "революционно настроенные массы"? Неужели не было искушения разгромить "гнездо угнетателей", а, заодно, и пограбить? Отворотка вещь, конечно, мощная, особенно, если сделана правильно, но она — против одиночек. Или небольших отрядов. От агрессивной толпы не спасет.

Но здесь все казалось нетронутым. Словно хозяева покинули это место, поручив его времени. И то — хранило, уж как справлялось. На мой, почти профессиональный взгляд — очень неплохо. Если прямо сейчас начать аварийные, а потом и реставрационные работы, все с Мызниковой усадьбой будет в полном порядке. Непоправимого не случилось. Кирпичные тесаные наличники с окон никто не сбил, бетоном ничего не залили.

Я повернулась к окну, чтобы вылезти, когда за спиной, почти оглушающе в тишине, проскрипели сто лет не смазанные петли.

Стремительно обернулась.

Дверь, с которой я мучилась четверть часа, предупредительно приоткрылась, пропуская меня в коридор, где, в просвете, виднелся покрытый плесенью барельеф.

Это приглашение? Вежливое приглашение? Или все проще — дверь, наконец, поддалась моим усилиям? Как знать, но благодарность лишней не будет. Я выудила из бэга сверток с бутербродами и положила его на высокий, массивный сундук. Подумала немного — и переложила на пол. Домовой побрезгует, так мышам и лисам сгодится.

И аккуратно проскользнула в щель, стараясь даже не открывать ее шире. Кто знает? Двери сто лет назад делали из массива, такая придавит — мало не будет.

Но все обошлось.

ГЛАВА 3

Я оказалась в длинном и довольно пустом коридоре, отделанном в суровой манере минимализма — лишь бы тепло и убирать легко. Похоже, меня занесло в крыло, где жила прислуга.

Телефон так и не ожил, даже экран не засветился: с идеей сделать фото пришлось попрощаться и достать блокнот и карандаш.

По стенам ползла черная плесень, ее лапы хищно тянулись к лепнине. Плохо... Споры этой дряни срываются от малейшего дуновения ветра, летают чуть ли не со скоростью света, а, долетев, немедленно укореняются в поверхности.

Дерево было темным и кое-где растрескалось, но в целом... в целом...

Коридор вынырнул в холл, который показался просто огромным. А потолки-то высоченные! Ага, значит я правильно определила, занесло меня в девичью. Где-то рядом должен быть проход в буфетную, комнату для посуды и остатков еды с трапезы. Потом ее подъедали слуги и домашняя скотинка. А кухню в те времена выносили в отдельный флигель, чтобы господ запахи не беспокоили...

На второй этаж вела каменная лестница с перилами просто дивной сохранности. Она полукругом уходила вверх, заканчиваясь террасой. Я так засмотрелась, что едва не пропахала носом пол, нога поехала.