Нейроморф

– Ну, а я здесь причем?

– Так ты и есть программа! Ты создал новую реальность, поместил меня сюда и хочешь продолжить добывать из меня нейроэнергию. Но тебе это не удастся. Я снова сбегу. Я теперь знаю как!

– А вот оно что, – с облегчением вздохнул Юрий. – Я думал, что-то случилось, а у тебя просто психоз развился. Это ничего, сейчас я это дело исправлю.

Не сказал больше ни слова, собеседник поставил чашку с чаем на стол и быстро отвесил Тиму несколько оплеух. Проделано это было так мастерски, что даже чай из чашки гостя не пролился. А вот по голове сразу разлился поток боли.

– Блин, больно!

– Зато качественно и бесплатно, – хмуро заметил Юрий. – Психоз вещь довольно опасная. Может привести к расстройству психики и навязчивым идеям. Учти это.

– И все равно, ты говоришь, как он, – подумал про себя Тим. – Вспомнил и про шизофрению, и про необходимость принять меры. Интересно, а местным инквизиторам ты меня сдавать будешь сейчас или позднее? Кружка под рукой, так что долбануть себя в висок я успею. Но мне все равно не понятно, зачем все это?

– Это плохо, парень…, – продолжал хозяин дома, не подозревая какие мысли сейчас ютятся в голове у собеседника. – Очень неприятные новости.

– Почему?

– Потому что в данном случае, вероятно, что тебя уже сажали в хедкапсулу ранее, а вторая была попыткой вытащить из тебя закодированные данные. Видимо они действительно представляют определенную ценность. А то, что у тебя малость пошел сдвиг по фазе, являются последствием вмешательства в твою мозговую деятельность. Я конечно, не доктор, но тебе не помешала бы медицинская помощь.

– А вот оно, что! Вместо инквизиторов здесь будут доктора. Разумно. Тогда расскажи мне, где их найти, – подумал Тим, а вслух произнес другое. – И что мне с этим делать?

– Не знаю, Тимофей, не знаю, – тихо произнес Юрий, на этот раз жадно хлебнув из чашки. – Однако могу тебе посоветовать только одно – идти куда-нибудь, где меньше всего людей. Или найти того, кто сможет тебя защитить. Я не знаю, какую информацию хранит твой мозг, и я не являюсь тем, кто хотел стать твоим защитником.

– Вот оно как повернулось! Выкрутился, значит, – мелькнуло в голове у Тима. – Дал задний ход, смекнув, что можешь проколоться? Это что-то новенькое. Неужели я нарвался на программу, которая может учиться на собственных ошибках? Становится интересно. Ну что ж. Подыграем еще раз.

– Понимаю, – ответил юноша, допивая остатки чая. – Это, в общем-то, правильно. Внучка важнее незнакомого бродяги. Подобрали, накормили и на том спасибо.

– Без обид, Тим.

– Конечно, какие могут быть обиды, Юрий, – юноша покрепче сжал в руках кружку с остатками чая. Сейчас наступал момент истины, и нужно было успеть жахнуть себя в висок, пока спец не вырубил его каким-либо приемом. – Вот только скажи мне, ты так и не ответил на вопрос, что ты здесь делаешь.

– Молодец, внимательно следишь за разговором, – похвалили военный инженер юношу, не заметив подвоха. – Только я сделал это не по умыслу, а из-за твоих вопросов. Ты спрашивал, я отвечал. Игры «ты мне – я тебе» не получилось. Что же касается того, что я здесь делаю, то все просто. Пятнадцать лет назад без вести пропала моя дочь и ее жених. Они работали генетиками в одном из исследовательских комплексов, которые находились на этой территории.

– О, пошла слезливая сказка для младшей дошкольной группы. Только бы не заплакать, – продолжал думать про себя Тим, немного удивляясь затянувшемуся фарсу. – Долго же вы собирались сюда…

– Согласен, Тим, – сказал хозяин дома. – Но на то имелись свои причины. Местонахождение объекта было засекречено, информации о проекте вообще не имелось. Сам понимаешь, искать иголку в стоге сена – не самое умное занятие. Поэтому пришлось долго собирать информацию, пробивать по каналам. Наше государство, несмотря на кажущийся бардак, очень хорошо умеет хранить некоторые тайны, так что около десятилетия у меня ушло на то, чтобы понять, где может располагаться этот научно-исследовательский комплекс. Плюс к этому пришлось растить внучку. Это тоже огромные заботы. Чего только стоила тяжба с ее отцом, в котором вдруг взыграли человеческие чувства, и он захотел забрать дочь себе, хотя до этого ничего о ней не хотел и слышать. Это заняло мне еще нескольких лет. И только теперь я созрел для того, чтобы приехать сюда и выяснить, что же случилось с дочерью.

– Узнать, как она умерла? – продолжал провоцировать хозяина юноша.

Юрий мрачно посмотрел на Тима, от чего тот невольно съежился. Мужчина допил чай залпом, тихо поставил кружку на стол и также тихо произнес:

– Скорее всего, да, Тим. Надежды на то, что я найду Елизавету живой и здоровой, я не питаю, хотя где-то в душе что-то теплиться. Это из-за Тани. Она постоянно спрашивает о матери, и мне приходится кормить ее красивыми сказками и обещаниями найти маму и привести ее домой. Это тяжело, но приходится врать. А когда долго врешь, начинаешь сам в это верить, понимаешь?

– Не совсем, Юрий, – честно ответил Тим. – Я не знаю о себе ничего, поэтому и многие чувства, что испытываешь ты, для меня недоступны и непонятны. Однако я вижу, как тебе больно, и меня это расстраивает. Как-то так.

Повисла томительная пауза. Юноша ждал решительных действий от хозяина дома, но тот медлил. Его поведение, еще недавно казавшееся таким похожим на программу, сейчас становилось иным, человечным. И хотя Тим ни на секунду не ослаблял бдительности, чувствовалось, что их разговор задел за живое Юрия. А это рушило всю теорию. Программа должна была его сдать докторам, а этот человек держался по-другому. Это давало слабую надежду на реальность происходящих событий. Реальность, в которую Тиму хотелось верить.

Наконец, затянувшееся молчание прервал хозяин дома:

– Спасибо за откровенность, Тим. Это дорогого стоит.

– Спасибо тебе за спасение, Юра. Если бы не ты, меня вполне уже могли…

Тим замолчал. Пришедшая к нему догадка была обжигающе правильной. Но и она не давала ответа на вопрос – реальность это или иллюзия. Только место для маневра, но не более того. Юноша посмотрел на своего собеседника, оставшиеся от позднего ужина тарелки и тихо сказал:

– Значит, ты решил поторговаться за сведения о дочери мной? Так?

Юрия видимо этот вопрос застал врасплох. Такой прыти от собеседника он никак не ожидал. Вновь за столом повисла небольшая пауза, прерывающееся еле уловимым дыханием хозяина дома и его гостя. Затем Юрий придвинулся к Тиму вплотную и тихо прошептал:

– Да. Будешь убегать?

– Нет.

– Почему?

– Потому что мне также нужны ответы, как и тебе, – спокойно произнес Тим, чуть ослабив руку до этого крепко сжимавшую кружку.

Сейчас для него было очевидно то, что в данный момент его не будут никому сдавать. Он даже решил позволить себе верить в то, что его окружает действительно реальный мир, а не виртуальная реальность. Мир, в котором на самом деле имеются те самые хедкапсулы и программы, позволяющие шифровать данные в подсознании.

Но и в тоже самое время Тим не мог отделаться от ощущения того, что ему еще придется встретиться с этой самой программой. И эта встреча обещала быть весьма и весьма неприятной.

– Даже больше, Юрий, – продолжал юноша. – Ответы на твои вопросы не дадут тебе ничего, кроме сожаления о прошлом, а для меня это билет в настоящую жизнь. Согласись, узнаешь ты о том, что произошло с твоей дочерью или нет, но прошлое это никак не изменит. Даже если каким-то неведомым чудом тебе удастся найти информацию в которой станет известно, что Лиза жива… Я правильно запомнил имя?

Юрий согласно кивнул.

– Вернув ее домой, ты не вернешь ее прошлого, а будущее может быть испорчено. Впрочем, я в данном случае настроен пессимистично, Юра. И ты, в глубине души тоже.

– И что ты предлагаешь?

– Возьми меня с собой, – предложил Тим. – На правах партнера, а не страховки.

– Это рискованно.

– Этот риск оправдан.

– Я не знаю.

– Да все ты прекрасно знаешь, Юрий! – Тим начинал терять терпение. – Мое предложение для тебя сверх выгодно. В случае, если я был просто пленником, тебе пришлось придумывать что-то для того, чтобы держать меня взаперти. А пленники всегда хотят свободы. А так, я сам буду рядом идти, помогая что-либо делать. И в случае непредвиденных обстоятельств на этом можно сыграть, выторговав жизнь себе и внучке или на крайний случай ей одной.