Наследник, которому по...

Глава 28

— Шеф, вам не показалось, что Рассказов хотел наказания? — наблюдавшая за всем действом через стекло, спросила Небоходова.

— Не показалось, — буркнул тот, — использовал нас. Настоящий аристократ, сразу видно, хитрый и изворотливый, как змея.

— То есть, он всё это задумал заранее? — поразилась девушка.

— Скорее ловко использовал подвернувшуюся возможность, — ответил Восточнолесов, — что не умаляет его способностей.

— И что теперь делать?

— Ничего, — вздохнул старший шериф, — но, боюсь, это не последняя наша встреча.

По пути домой, Рассказов-старший просветил меня насчёт этой самой комиссии по аристократам. Да и вообще взаимоотношений между аристократами и гражданским обществом.

Если кратко, то эти две структуры соприкасаются, но не взаимодействуют.

Вернее взаимодействуют, но в ограниченных рамках.

К примеру, товарооборот идёт без каких-либо ограничений, предприятия аристократов продают продукцию государству, и предприятия граждан государства точно также продают свои товары аристократам. Но, при этом, долевое участие в предприятиях друг друга, запрещено. Не может аристократ иметь долю в гражданском предприятии и наоборот.

То же самое в законодательной сфере, законы государства не действуют в среде аристократов, но и уложения дворянства не действуют на обычных граждан. И вот это и регламентирует статья триста пятнадцать УК. Это, как в моём случае, вмешивание в аристократа в гражданские отношения.

Есть и статья наоборот, когда гражданский вмешивается в дела аристократов, тогда это уже статья сорок три дворянского уложения о привилегиях. Если таковое происходит, то уже аристократы вызывают спецпредставителя комиссии и предъявляют ему имеющиеся доказательства.

Образование тоже отдельная тема.

Вообще, там обнаружилось столько нюансов в этих взаимоотношениях, что стало понятно, что создавались они методом проб и ошибок не один и не два года, и даже не десятилетия.

В итоге, между собой аристократы могут хоть войну устраивать, пока она не задевает гражданских, государство не вмешается. И, точно также, аристократы не лезут в какие-либо гражданские конфликты, если не задета их собственность.

Кстати, это не только у нас в России, это по всему цивилизованному миру так. Естественно законы немного отличаются, но базис везде единый.

В общем, разговор у нас, пока мы ехали обратно в поместье, был весьма содержательным и многое прояснил в плане понимания местного мироустройства.

Правда, почему такое положение терпят аристократы, всегда и во всех мирах любившие вольницу, я понимал. Ибо гражданских больше, и оружие у них способно легко справляться с магами. Никакой магический щит не удержит взрыв полтонны взрывчатки, прилетевшей в поместье с крылатой ракетой.

Но почему гражданское государство терпит аристократов, которые всегда как шило в одном месте? Я не понимал.

Но когда задал этот вопрос, то напоролся на пристальный изучающий взгляд не только отца, но и матери.

Эльвира вновь с укоризной посмотрела на мужа, затем, со вздохом, произнесла:

— Эх, Дрейк, ты был бы отличным главой рода, если уже в таком возрасте делаешь правильные выводы и задаёшь правильные вопросы.

— Так всё же? — уточнил я, — почему они нас терпят?

— Потому что, как бы они не хотели, но в мире существует такая штука как магия, и новые одарённые рождаются постоянно. Можно было бы уничтожить нас, обвинив в каких-нибудь грехах, тут особо и искать не придётся, но что делать с детьми, которые получают дар при рождении? Давить в колыбели? Но они-то ни в чём не виноваты. А как это объяснять их родителям? А оставлять их свободно в обществе тоже нельзя. Но к каждому отдельному магу наблюдателя не приставишь.

Вот поэтому, Дрейк, мы им и нужны, чтобы основную массу магов сосредотачивать в родах вокруг себя, объединять и отделять от государства. Пойми, магия она тоже влияет на психику. Большинству магов требуется или подчинять или подчиняться. Причём по праву силы. Бездарю большинство малдар не будут подчиняться никогда, а болдары никогда не подчинятся малдару. И даже среди болдар, равный никогда не подчинится равному, только болдару-аристократу. Не будь нас, будь размазанная по городам разобщённая масса одарённых, как думаешь, насколько бы это увеличило число совершаемых преступлений?

— Намного, очень намного, — ответил я не задумываясь. Ибо подобные примеры знал и видел.

Рассказова улыбнулась мне ласково и потрепала по голове:

— Всё-таки ты у меня умница, сразу схватываешь суть.

— Вот поэтому, — буркнул отец, — без нас они не смогут.

— Погодите, — произнёс я, ещё раз анализируя услышанное, — если всё так, как вы говорите, то вот эти вот дебильные школы для малдар, они как раз и выстраивают эти первичные связи подчинения и закладывают на будущее модель поведения?

— Всё верно, — ответил Рассказов-старший.

— Но, есть же те, — прищурившись произнёс я, — кто не захочет, не подчинять, не подчиняться?

— Есть, — согласилась со мной маман, — такие малдары не попадают в рода и остаются сами по себе. Но пройдя подобный отбор, они легко затем устраиваются в обычном мире. По сути, пропуская через эти школы одарённых, государство определяет, кого можно выпускать в гражданское общество, а кого надо держать от него подальше, изолировав в родах.

— Изолировав… — я хмыкнул, — как редкий вид диких зверей в зоопарке?

— Не преувеличивай, — оборвал меня недовольно отец, — мы не звери, и ограничены только некоторыми рамками законов. Поверь мне, любой гражданин ограничен не меньше, а то и больше нас.

— Понятно… — протянул я, задумчиво, — а почему об этом не говорят в школе?

— А зачем забивать подросткам голову ненужными вопросами? — Эльвира вновь посмотрела на меня, покачала головой, — это только вызовет лишнее недовольство и брожение умов. Достаточно, что это знают главы родов и их доверенные лица.