Страница 20 из 107
Перестановка в кабинете министров, как и ожидалось не вызвала никаких проблем. Уже даже последнему дураку стало ясно, что Даладье полностью провалил подготовку страны в войне. Назначение же на эту должность де Голля вызвали скорее всеобщее одобрение, чем недовольство.
В военном ведомстве все оказалось еще более запущенно, чем думал бригадный генерал и свежеиспеченный министр. Раздутые штаты, люди, занимающиеся неизвестно чем, отсутствие хоть какой-то осмысленности в действиях.
Будучи сам танкистом, де Голль первым делом сосредоточил свои усилия именно в этом направлении. Первым, что он сделал, было формирование шести новых танковых дивизий и переформирование уже существующих четырех, пополнение которых до того шло не шатко не валко. Особенно это касалось 3-ей танковой дивизии, раздерганной в начале войны на части и введенной в бой побатальонно. Технику для старых и новых танковых дивизий спешно собирали среди приданных пехотным дивизиям танковых батальонов. Таким образом, основную часть парка новых соединений составили легкие Рено R35 и Гочкисы H35. Пехоте оставили лишь совсем устаревшие модели, часть броневиков, и всяких уродцев французского танкостроения. Таких, например, как 75-тонный танк 2С.
Не смотря на всю «легкость» таких дивизий, разбавленную местами средними и тяжелыми танками, по вооружению и бронированию они легко давали фору аналогичным немецким соединениям, укомплектованным Pz. I и II. Проигрывая, впрочем, по всем остальным параметрам.
Вторым поворотным решением стал отказ от дальнейшего производства большей части номенклатуры французских танков в пользу двух видов, зарекомендовавших себя в первой фазе войны с лучшей стороны. Первый — средний «кавалерийский» S35 (модифицированный и получивший обозначение S40) Второй — тяжелый В1.
Концепция двух орудий в одной машине стремительно устаревала, показывая всю несостоятельность, поэтому машина остро нуждалась в модернизации. И оказалось, что работы в этом направлении велись еще до войны, ни шатко ни валко, как это обычно бывает. Уже к концу июня очертания модернизированной машины воплотились в чертежах. В40, именно такое названия получила перспективная машина, лишилась орудия в лобовом листе, зато получила новую просторную башню, 90-мм орудие и более мощный двигатель. На увеличение бронирования запаса по весу уже не хватало — подвеска и так вылетала чаще, чем хотелось бы. Впрочем, все это было только пожеланием, которое требовалось еще воплотить в металле. Пока же первоочередной задачей было насытить войска хоть чем-то, поэтому заводы собирали все те же В1
Дивизии объединили в корпуса. Не мудрствуя лукаво, военный министр волевым решением скопировал немецкую схему из двух танковых и одной моторизованной дивизии. Единственной проблемой, кроме глухих шепотков за спиной, негодующих по поводу такого «германофильства» де Голля, была та, что моторизованных дивизий во французской армии было всего восемь. А новых взять было, в общем-то, не откуда, так как грузовиков для перевозки пехоты во Франции выпускалось столь незначительное количество, что их не всегда хватало на нужды снабжения линейных частей на передовой. Так, на начало войны во французской армии было чуть больше шестидесяти тысяч колесных машин при необходимости в триста тысяч. Понятно, что бредовая идея с мобилизацией гражданской техники возложенных на нее надежд не оправдала. И хотя производство военной техники, в том числе и колесной ежедневно нарастало, вводились в строй новые линии, поглощая государственные деньги военных заказов, быстро закрыть все пробелы было просто невозможно.
И такие проблемы были во всех отраслях: авиация, артиллерия, снабжение, про флот и говорить не о чем. Флот в этой сухопутной войне оказался бедным родственником, не имеющим хоть какого-то значения в боевых действиях, и по настоянию де Голля все работы по достройке линкоров были на время приостановлены, а ресурсы направлены в другие, более важные сферы.
Еще одним направлением деятельности де Голля стало стягивание военных сил страны, размазанных по многочисленным французским колониям. Северная и центральная Африка, Индокитай, колонии в Южной Америке, острова в трех океанах и подмандатные территории на ближнем востоке — все это нуждалось в защите и подобно черной дыре поглощало военные и другие ресурсы. Теперь же, необходимость защищать метрополию возвращала их назад вместе с навербованными на месте туземными полками и дивизиями, призванными стать пушечным мясом в большой войне.
Заседание «военного кабинета» продолжалось уже несколько часов.
— Таким образом, — вещал де Голль, — считаю целесообразным объединить военное министерство с военно-морским и авиационным министерством в единую структуру под единым управлением. Считаю не допустимым в военное время существование наличествующей на сегодняшний день ведомственной раздробленности.
Министры авиации и флота Ла Шамбр и Кампеши синхронно поморщились.
— Кроме того, выношу предложение о создании объединенного штаба союзных сил в составе представителей от Франции, Англии и Бельгии, а также Голландии с правом совещательного голоса. Имевшие уже место случаи несогласованности действий между силами союзников, на мой взгляд, заставляют задуматься о безопасности фронта в целом.
Внезапно дверь совещательной комнаты открылась, и в нее просунулся молодой мужчина с нашивками лейтенанта. Быстрым шагом, не обращая внимания на скрестившиеся на нем взгляды, он подошел де Голлю, и что-то прошептал ему на ухо. От полученных известий брови бригадного генерала стремительно полезли на лоб, выражая крайнюю степень удивления. Удивление, впрочем, быстро сменилось злостью.
— Что я и говорил, господа, — едва сдерживая ярость, тихо произнес военный министр, — никакого нормального сотрудничества в такой ситуации быть не может!
— Что случилось, господин генерал? — Первым не выдержал министр колоний Мандель.