Предварительные решения

Потом было разбирательства у товарища Сталина. А там присутствовало практически всё руководство страны ответственное за авиацию. Барс как начал перечислять какие люди там были. Ох мамочки! Начиная от наркома Тимошенко и начальника Главного управления противовоздушной обороны генерал-полковника Григория Михайловича Штерна до наркома авиапромышленности Шахурина и самого Георгия Константиновича. Так вот Командир отвечая на какую-то реплику Рычагова и заявил, что нет у Красной Армии военно-воздушных сил, а есть самолётики кое как разбросанные по аэродромам, а что с ними делать внятного представления у товарища Рычагова нет.

Тут товарищ Сталин не стерпел и велел нашего Командира на губу посадить. В Кремле! Но… Просидел он там меньше суток. За это время руководство страны и лично товарищ Сталин во всём разобрались. Рычагов и ещё чуть ли не с десяток генералов авиации были освобождены от занимаемых должностей и отправлены в распоряжение отдела кадров КА. Товарищ Смушкевич возглавил авиацию Советского Союза, а Командир буквально со дня на день вернётся целый и невредимый.

Через два дня, как Барс и обещал, Командир вернулся и сразу огорошил нас новостью, что через недельку-другую нас посетит сам начальник Генерального Штаба товарищ Жуков.

Правда, пробыв с нами менее суток и показав, что с ним всё в порядке Командир снова улетел. А мы остались. Комиссар и капитан Живин, наверное от нервов, вдруг решили, что для приёма Георгия Константиновича у нас недостаточно прибрано и решили чистоту навести. Так что физкультура у нас моментально превратилась в строительные, вернее даже, дорожные работы. Всё что можно красили, что нельзя белили, а грязь засыпали, ладно, пытались засыпать песком.

Когда Пласт всё это увидел и схватился за голову уже было поздно. Мало того, что песок проник во все помещения, так он ещё и случайным образом окрасил окрестный снег во все оттенки жёлтого.

Что потом Ерофей Степанович говорил горе — строителям курсанты разумеется не слышали, но не хвалил уж точно. Капитан Живин после этого разговора от руководства по сути был отстранён. Да наверно и правильно, как то не получалось у Живчика командовать. Суетился всё чего-то, дёргался, даже на курсантов срывался чего сроду не было. Наверно доказать себе что-то хотел. Может быть, что на самом деле может Барса заменить. Ай, да бог с ним.

А вон за тем ельником кореец Пак из 2-го взвода лодыжку подвернул и лыжу сломал. Оказалось там под снегом одни кочки, и даже инструктора об этом не знали.

Так что под ноги смотреть! Не расслабляться! А то вон как я вчера опростоволосился. Это ж надо! Перепутать вертикальную и горизонтальную наводку у пушки. Смотрю ствол вниз идёт и продолжаю наяривать. В итоге худший результат во взводе. Срамота! Что тут ещё скажешь.

Смотри-ка следы. Волчьи? Или собака умудрилась сюда забрести? Отец помнится учил отличать. У пса след более разлапистый, у волка более узкий. Ещё у волка два передних пальца выдвинуты так далеко вперёд, что целиком оказываются впереди боковых. Да и цепочка следов не зигзагом, а прямая. Точно волк. А чего он один? Больной? Больной зверь это плохо, тогда на всякий случай нужно доложить, как добегу.

Жуков постарался сконцентрироваться, но получилось плохо, больно уж много произошло за последнее время событий. И приезд к ним в гости аж самого начальника Генерального Штаба был среди них для Ивана пожалуй самым малозначительным.

Сказал бы кто такое в прошлом году, опять бы не поверил. Не жизнь, а сказка. И ладно бы дело ограничилось только общей фотографией курсантов с Георгием Константиновичем, что само по себе достойно того, чтобы внукам рассказывать.

А его Командир лично товарищу Жукову представил. "Вот, Георгий Константинович, Иван Жуков. Пока сержант, но парень толковый, смекалистый, хваткий. И главное поле боя видит". Генерал армии руку простому сержанту крепко пожал, покивал и посмотрел так со значением. Аж сейчас мурашки по спине побежали.

Правда из его взвода товарищ Жуков и Игорю Белову руку пожал. А как иначе, Белый свой в доску, проверенный кадр. И в Зимнюю считай вместе с Командиром воевал. Да и взводный он надёжный, как штык от трёхлинейки.

Игорь тогда посмотрел на него словно хотел сказать — вот мол не ты один такой особенный. Мда… Жаль…

В какой то момент честолюбие Игоря оказалось сильнее нашей дружбы. Не смог спокойно на мои успехи смотреть. И опыт боевой и то что взвод один из лучших его заслуга, а хвалят меня. Да и не в похвале дело, видно же кто из на с чего стоит. Не было бы меня, близко бы никто с ним не сравнился, грамотный, упорный, харизматичный. Ишь какие я теперь слова знаю. Мда… Харизматичный. А тут я такой… рыжий. И на Мэй он неправильно смотрит. Плохо смотрит. Или это я уже сам себя накручиваю?

Нет, всё таки надо отдать Белому должное. Завидует, но зависти своей воли не даёт. Не придирается или ещё как-то службу мне усложнить не пытается. Отношения у нас, можно сказать, остались какие и были. Только вот шутки стали у Игоря злые, язвительные, да душевная связь, что у нас в начале службы образовалась, пропала на всегда. Боевой товарищ — да. Друг — нет.

Ладно не будем о грустном. С Белым наши пути дорожки завтра в любом случае на время разойдутся. Фотокарточка, где сержант Иван Жуков с генералом армии Жуковым Георгием Константиновичем вместе запечатлены, отправлена родне. Потом, как домой попаду, буду ахи охи слушать. А вот показательный бой на шестах, устроенный в честь приезда высокого гостя Мэй с Юи, наверное, все смотревшие без исключения до конца жизни помнить будут.

Когда девушки вышли на импровизированную сцену зрители ахнули. Юи Мэнчжоу была облачена в чёрное облегающее трико с белой аппликацией в виде журавлей, а Лин Мэй красовалась в традиционном китайском платье ханьфу, белоснежном как снег, с ярко красной оторочкой и вышивкой смотревшейся из далека как пятна крови. У обеих в руках было по боевому шесту алого цвета, в длину немного превышающем рост самих девушек.