Предварительные решения

Глава 14 Мартовский лес

— Мэй… Иван… Мэй… Иван… Чёрт! — нога Ивана Жукова поехала по чуть прикрытой снегом напитанной водой земле заставляя его сбиться с ритма.

Конец марта отвратительное время для пробежек по лесу, даже если ты передвигаешься по ещё относительно твёрдому насту тропинки. Впрочем досадный инцидент не только не закончился падением, но даже не повлиял на прекрасное настроение курсанта.

В концу подходил третий, последний день выпускных экзаменов. И в который уже раз мир сержанта Жукова переворачивался с ног на голову. Скажи кто Ивану ещё месяца три назад, что ему понравится бегать по весеннему, ещё заснеженному, но уже грязному и мокрому лесу не поверил бы. Рассмеялся бы в лицо даже не обиделся бы. Сейчас же бежит и радуется и не только далёким открывающимся перспективам, до лета поди ещё доживи, а совершенно настоящему моменту. Бежать, как говорит Тор, не мешки ворочать. Уж не знает Иван насколько тяжело ворочать эти самые мешки. Шлёпать тут по раскисшему снегу то же не сахар, но это смотря с чем сравнивать. За эти три дня сержант прекрасно уяснил, насколько коварны и мозголомны могут быть некоторые экзаменационные испытания.

Заковыристые вопросы по боевым уставам и Краткому курсу партии это ладно, это ожидаемо и понятно. Но снарядить учебные взрывные устройства чернилами и дать задание по их разминированию на время! Зусь и Барометр получили полный заряд в лицо. Братухи и Айбеку повезло больше, отделались синими руками и кляксами на физиономиях. Мда… А ты не торопись. Хотя как не торопиться если практически в ухо инструктор с секундомером дышит, нервы мотает. Вот Урбо с Кондратом по времени и не уложились, но хорошо хоть не покрасились. Правда сейчас на кону "банк", так что согласишься искупаться в этих чернилах с головой, лишь бы очки не снимали.

Нет уж, бежать хорошо. Мышцы привыкли и голова отдыхает, можно о чём то своём подумать. Да и вполне щадящий норматив по бегу то у нас. Ещё месяц назад заподозрил бы каверзу какую со стороны командования. Но последнее время упражнениям на выносливость совсем мало времени уделяется. Только если в каких-то неординарных ситуациях, тогда да, всё бросаем и побежали.

Ну вот, половина дистанции пройдена. Теперь обогнём овражек, а там чуть дальше уже будет ручей. Главное не оступиться пока его по бревну перебегать буду. Потом финишный рывок и бой. А там пан или пропал, как карта ляжет. Да что меня всё Яшку Рябого вспомнить тянет то. Вот привязался зараза.

Так, о чём уж я? А, про занятия на выносливость. Точно. Вот так нас в начале месяца уже ближе к вечеру всех сдёрнули с занятий кросс бежать, а вернее просто круги вокруг казарм нарезать. Вообще сначала ничего не понятно было. А потом когда к нам присоединились парни с прошлого выпуска, мы их младшие инструктора в шутку называем, а старшие засели совещаться, стало ещё непонятней.

Когда мельком видишь бледное лицо Макея, нюансы мимики которого до этого три месяца очень внимательно изучал и понимаешь, что ветеран Халкин-Гола мягко говоря, чем то сильно обеспокоен, становится как-то немножечко не по себе.

Вообще ситуация немыслимая, мы бегаем, инструктора группами стоят, спорят, руками машут и то же ничего не понимают. Люди какие-то постоянно туда сюда носятся и пешком и конно и даже на автомобилях. Слишком организованно для паники, но достаточно суетливо, чтобы даже мы догадались, неприятности. Причём серьёзные неприятности.

Правда продлилась вся эта суматоха не долго, практически до того момента как Мэй и Юи на своих квадриках привезли Пласта и Комиссара. Смешно оказывается начальство Рашита не Комисаром, а Клювом кличет. В особых случаях Долбоклювом. Но откуда я это знаю секрет. К тому времени мы и так бегать перестали. Столпились или вернее сказать сконцентрировались у "штаба" и стали ждать. Уж больно не хороший слух пошёл про Командира.

Вот странно всё таки, видели мы его меньше чем любого другого преподавателя, а все как один, не только я, готовы умереть за него, только приказ дай.

И тут Пласт нас как мешком по голове: "По непроверенным данным Командир арестован", у меня аж ноги подкосились. Белый рядом стоял, так белый весь стал как снег. Да уж не будем вспоминать, что здесь началось. Но не долго. Начальство объявило субботник совмещённый с баней и кино. Ну а чё? Всё равно в тот день нормально никто заниматься не мог.

Под самый вечер до нас довели информацию, что Командира вызвали в Кремль к самому товарищу Сталину. А там начальник авиации генерал-лейтенант Рычагов обвинил Командира чуть ли не в диверсии. Вроде как из-за него полк бомбардировщиков разбился. Но мы в это разумеется не поверили. Вот ни настолечко не поверили.

Наши конечно без дела не сидели. Барс в Москву вылетел аж из-под Астрахани, Комиссар в Пензу улетел, а Пласт тут остался, на телеграфе и для координации.

Двое суток поступала противоречивая и недостоверная информация. А уж какие слухи гуляли. То Командир генерала Рычагова прямо при товарище Сталине до полусмерти избил, и его специальным самолётом закованного в кандалы выслали в Турцию. То его назначили генералом и отправили на Дальний Восток танковой дивизией командовать. То арестовали прямо в Кремле потому, что он оказался то ли японским, то ли польским шпионом.

А потом прилетел Барс, сам лично. Занятия само собой сорвал. Зато вести привёз из первых рук от самого товарища Жукова. Оказалось Командир вместе с помощником начальника Генерального штаба РККА по авиации генерал-лейтенантом, товарищем Смушкевичем обвинили Главкома ВВС товарища Рычагова в некомпетенции. Но это ещё ладно, полбеды.