Страница 66 из 103
Может быть я ошибаюсь, но перед глазами такая картина стоит. Волос человеческий или ниточка тонюсенькая, шерстяная от свитера, в топливной системе истребителя затерялась. Вы ведь И-16 разрабатывали? Вот значит в нём. Гоняет её топливо по трубам туда сюда. Разные люди истребитель обслуживают, и условия на аэродромах разные и погода. Потихоньку там же водяной пар скапливаются. И вот зима, ночь, холодный ангар. И волос этот, что делает? Становится точкой кристаллизации, и вот уже в топливной системе затаился кристал льда. Днём разумеется боевая задача, перехватить бомбардировщики противника. И вот она цель, лётчик выжимает из мотора всё, на лбу испарина, пальцы нервно сжимают "баранку", ещё чуть-чуть, ещё совсем немного и можно вдавить гашетку. Послать во врага четыре струи яростного металла калибра 7,62 мм. Спустить с небес на землю несущею смерть машину… Но! Мотор чихает, раз, другой… и вдруг тишина. Только всё тише слышен гул моторов, удаляющегося по направлению к русским городам, немецкого бомбардировщика Хенкель 111 несущего две тонны бомб. Так что товарищи сами думайте в тылу вы или всё таки на фронте. Важно иметь чистый опрятный вид или ерунда это и блаж. Ну и вообще, что вам важнее план тут или брак там. Ну это я конечно уже к руководству обращаюсь.
— Яков Владимирович, я же не против качества и порядка, но вы знаете что они придумали?!
— А может правильно придумали, Вениамин Иванович! — не стал молчать Ильюшин.
— Товарищи! По порядку, прошу вас. Что они придумали, товарищ Журавлёв?
— Собрали группу активистов и все самолёты по новой проверяют, записывают недостатки и требуют на заводе их устранить.
— Так. И что в этом плохого?
— Так план же горит!
— Я что то не понимаю, а как вы собрались самолёты с недоделками в авиационные части передавать?
— Как и раньше, с гарантийным письмом. Все дефекты наши рабочие приедут и устранят прямо на месте.
— То есть по документам завод самолёт выпустил, в части по документам он стоит на боевом дежурстве. А по факту он летать не может?
— Ну почему не может. Может.
— Летать может. А воевать в полную силу? Ясно товарищи, я как начальник ВВС Киевского округа этот вопрос решить не могу. Но я выскажу свои соображения начальнику Генштаба и товарищу Локтионову.
— Тогда заводу нужно снижать план!
— Вениамин Иванович, вы же понимаете не я решаю такие вопросы. А вы значит Сергей Владимирович, хотите что бы этот капитан и дальше гайки на заводе закручивал?
— Нет! Производство это компетенция Вениамина Ивановича. Мне Виктор нужен для другого. Уникальный человек, интуит. Имеет самые общие познания и в аэродинамике, и в сопромате, не лётчик заметьте. Вы знаете Яков Владимирович он как только увидел полуразобранный БШ-2* так он, готов поклясться, как-будто бы его узнал: "О штурмовик!" Вообще без какого-либо авиационного или технического образования человек, а просвещает нас по тактике применения нашего будущего самолёта. И вы знаете, Яков Владимирович, не очень то и поспоришь. Вот например, зачем вам потолок 4500 метров спрашивает, от истребителей всё равно не уйдёте, а от зениток лучше на бреющем, после штурмовки то. Или предлагает к бронеспинке дополнительно бронекозырёк сзади приделать, утверждает стрелять по штурмовику будут сверху сзади.
— Тут он скорее всего прав, Сергей Владимирович.
— И вы так думаете, Яков Владимирович? Но хорошо, ладно тактика, он человек военный. Не смотря на молодость успел повоевать. Но он походя может сказать: "А что у вас эта загогулина так сложно присобачена? Может вот через эту хреновину забабахать?" И мы конструктора с образованием с огромным опытом работы смотрим и не понимаем почему сами не додумались. Это же элементарно! Думал может он скрывает что-то, так проверял, неуч он в вопросе самолётостроения. Предлагал Виктору к нам перейти, пока учиться заочно техником, а там может и до главного конструктора дорастёт, ведь талант у человека. Давайте, говорит, товарищ Ильюшин, после войны обсудим. Так вот пока пусть приезжает к нам почаще.
— Герой значит Халхин-Гола, молодой, советы по тактике применения авиации даёт, а звать его Виктор?
— Всё так.
— А фамилия у него случаем не Самойлов? — смотреть на лица собеседников было сплошное удовольствие и Яков не выдержав расхохотался.
Потом у него с уже капитаном Самойловым состоялся серьёзный разговор. Поговорили про БШ-2, про перспективы одноместного штурмовика, и что начальство обязательно такой самолет потребует сделать. Про не пошедший в серию воздушный "крейсер" ЦКБ-54*, и про то, что заменить тяжёлые истребители сопровождения, типа немецкого Messerschmitt Bf.110 или проходящего сейчас испытания в Америке ХР-38*, он не сможет. А главное капитан был уверен что Смушкевича скоро переведут в Москву и это точно будет не понижение.
Яков тогда конечно про себя хмыкнул. Но если тебе пророчит повышение по службе человек который довольно таки часто оказывается прав… В общем расстались почти друзьями и договорились поддерживать связь.
А 19 ноября 1939 года, товарищ Смушкевич стал начальником ВВС РККА.
Потом Яков уже не удивился встретив Виктора на Зимней войне. Скорее удивился, что после её окончания капитан не получил Героя, учитывая какой интересной частью он командовал и сколько его бойцы сделали для победы.
Пересекались не сказать чтоб часто, но раз в месяц получалось, как правило на авиационном заводе или КБ. Яков даже поспособствовал тому, что у Виктора появился скоростной пассажирский самолёт. Он то в отличие от начальника ВВС мотался не только по объектам авиационной промышленности.
4 апреля 1940 года Якову было присвоено очередное воинское звание командарм 2-го ранга. А чуть позже капитана Самойлова доизбрали в Верховный Совет СССР от Карелии. Сказать, что окружающие удивились значит ничего не сказать. А Яков тогда подумал, что кто-то нашёл способ наградить капитана в обход наркома Тимошенко. И таких людей в стране пожалуй только двое.