Предварительные решения

Быстрее всех на выстрелы отреагировали караульные, Илья вскинул автомат и взял на прицел водителя легковушки, а Свир без раздумий врезал кулаком по тревожной кнопке.

Резанувшая по ушам сирена вывела "танкиста" из ступора. Капитан тяжело дыша опустился сначала на колени, а затем словно загипнотизированный раструбом пулемётного ствола перед глазами, так близко, что на нём сложно было сфокусироваться, уткнулся лицом в снег.

Кроме сирены, нажатие тревожной кнопки опускало бронеплиту, до поры до времени скрывающую пулемёт установленный в нише караульного помещения. И сейчас он в лоб, в упор (для "Максима" с его убойной дальностью в несколько километров, десяток метров не расстояние) смотрел на два небронированных неподвижных автомобиля.

— Старший ко мне! Остальным оставаться в машинах! — Донских без колебаний наступил на спину "танкисту" и ткнул стволом "дегтяря" в обтянутую дорогим габардином ягодицу, — Лежать! Яйца отстрелю!

Именно этот момент почему-то посчитал удачным водитель ЗИСа для того что бы добавить оборотов мотору своего автомобиля. Но для чего он это сделал так и осталось неясным, чуть левее грузовика в густом подлеске примыкающем к дороге, затрещало и нарочито медленно показалась человекообразная фигура вся в еловых ветках, но зато с ручным пулемётом.

Водителю показалось что немецкий MG удерживаемый "лешим" на широком ремне смотрит прямо в душу и нога сама собой отдёрнулась от педали газа.

Удовлетворительно кивнув Казак повторил: — Старший ко мне, я сказал!

— Не стреляй браток! Выхожу! — прокричал сидящий рядом с водителем грузовика командир. Караульные не успели удивиться почему старший не в "эмке", как дверь ЗИСа приоткрылась и показались две вытянутые вверх руки с пустыми ладонями.

— Оружие брось и подходи.

— Да зачем бросать то, ищи потом. Давай я аккуратно тут на крышу положу.

— Ну хорошо, лож! — и тише для Ильи, — ушлый кадр, пригляди за ним.

Говоривший аккуратно, держа за ствол, положил пистолет на крышу грузовика, и так, не опуская рук с открытыми ладонями спрыгнул на снег рядом с кабиной. Пока не молодой уже военный, оказавшийся лейтенантом, подходил, Донских стало ясно, что в отличие от "танкиста" этот человек имеет реальный боевой опыт. Казак затруднился бы ответить откуда он это знает, мягкая чуть пружинистая походка тому виной или цепкий чуть ироничный взгляд, но старший лейтенант готов был поручиться последним патроном, что приближающийся человек много воевал.

— 51-й отдельный танковый батальон, командир разведвзвода лейтенант Воронов. Вот документы, — чётко отдав честь, лейтенант протянул командирское удостоверение Илье. В ответ ничего кроме воинского приветствия не дождался, хмыкнул про себя, но промолчал.

— И что вы тут… разведываете?

— Сопровождаем представителей Главного автобронетанкового управления Красной Армии.

Не заметив ни страха, ни хотя бы почтения, лейтенант-разведчик в очередной раз чертыхнулся про себя. Даже для частей НКВД действия караульных были чрезмерно резкими. А капитан ведь им не простит, публично унизили, да на глазах непосредственного начальника. Не понимают? Или настолько уверены в своих силах?

— Ну а ГАБТУ что здесь забыло? — перебил мысли лейтенанта странный боец в маске и камуфлированном комбинезоне, похоже не собирающийся убирать ногу со спины капитана.

"Пожалуй всё-таки второе. Может отвести этого пятнистого в сторону да и предупредить какой капитан мерзавец? Бог даст на этот раз подавится?"

Додумать свои мысли Дмитрий Воронов не успел, на сцене появились сразу несколько новых персонажей. Во-первых, из калитки стремительно вышли три человека, двое в такой же непонятной пятнистой форме, хоть и без масок, а третий одетый по уставному, судя по двум шпалам на петлицах и красным звёздам на рукавах политработник, точнее батальонный комиссар. Во-вторых, практически одновременно с этим, сзади хлопнула дверца эмки и лейтенант скосив взгляд увидел подполковника, соизволившего наконец то явить себя людям.

— Это вопрос не ко мне, — быстро сориентировался лейтенант, — вот, товарищ военинженер 1-го ранга Апсин Иван Карлович. Специалист управления эксплуатации и ремонта автобронетанкового и тракторного парка ГАБТУ Красной Армии, а мы так сбоку припёку.

— Ну и товарищ капитан, — кивок в сторону лежащего на снегу толстяка, — Геладзе Отар Давидович, тоже служит в центральном аппарате.

— Чего он на снегу то лежит? Простудиться хочет?

Говоривший, судя по всему командир части, даже не посмотрел в сторону придавленного сапогом Геладзе, а вот "пятнистый в маске" отскочил от капитана как ужаленный.

— Да уберите вы стволы, в кого стрелять собрались? — чуть поморщился командир и шагнул к подполковнику.

— Капитан Октябрьский, командир части, — Барс услышал и прекрасно понял оговорку лейтенанта назвавшего Апсина не подполковником, а военинженером. Теперь стало понятно почему он не вышел из автомобиля сразу, даже три шпалы не делают инженера командиром.

— Подполковник Апсин Иван Карлович, лейтенант уже сказал, мы из Главного автобронетанкового управления. Вот мои документы.

Главной чертой товарища Апсина можно было бы назвать осторожность. Родился Иван Карлович в семье обрусевшего немца. В 1914 году окончил престижный Рижский политехнический институт, выпускники которого получали особый статус и даже не подлежали призыву в армию.

Очень скоро инженер Апсин, приехавший покорять столицу, понял что человеку его кровей, без поддержки родни или без высокопоставленного покровителя отведена ниша низкооплачиваемой и грязной работы. Конечно его уровень жизни нельзя было сравнивать с уровнем жизни даже высококвалифицированного рабочего, но путь наверх ему был практически закрыт. На этой почве Иван Карлович сблизился с эсерами, но из врождённой осторожности февральскую буржуазную революцию встретил скорее в качестве сочувствующего. Его участие в делах партии ограничилось работой технического консультанта в газете "Дело народа".