Другой сценарий

Глава 14

На завод сельхозоборудования я пришёл после шестнадцати ноль ноль.

Проводив маму, завалился спать. Проснувшись попил кофе, и решительно дозвонился в Обнинск.

Но зато, попал сразу на декана. Он явно расстроился моему желанию перевестись, а не доучиваться. Пояснил ему про старушку-мать, что не могу оставить, и что буду помнить о физике тепловых процессов вечно. Ладно, приезжай в Июле, сейчас сессия, не до тебя. А там, все документы подготовим за день. Генрих Матвеевич, давайте договоримся на точную дату? И пометим в своих молескинах. А то вы будете ждать, а я все не еду. Правильно, Андреев, что ты от нас переводишься! Куда ты там собрался, финэк? Вот там тебе и место! Второе Июля, вас, товарищ бывший наш студент, устроит? На том и порешили.

Потом дозвонился до Иво. То есть разбудил его упорными гудками.

Ну, понять его можно. Моряк вразвалочку, сошёл на берег… вчера ходил на дискотеку.

Переждав пламенное эссе гомоэротического содержания, посвящённое целиком мне, сразу взял быка за рога.

— Значит слушай сюда, Ивик. Если моя маманя вдруг поинтересуется, ты мне одежду продал.

— Это вот те штаны и кроссы, что на тебе? И сколько ты мне должен?

— Но ты ещё скажешь маман, или ещё кому, кто вдруг спросит, что я сегодня ночю был у тебя на пирсе.

— А ты че, не придёшь?

— Ну ты шаман, внатуре.

— Колись, кто она??

Дальше мы с Ивой ещё немного поболтали. И в конце- концов договорились созвониться завтра вечером. Что бы вместе поехать послезавтра в Питер на первой электричке. Ему на работу, а мне по делам.

Уходя из дома, взял лист бумаги, написал на нем «Мама! Я ночую у Иво, на пирсе». Положил на кухонный стол, придавив ручкой.

У нас в городе есть заштатный заводик. Расположен за рекой. Туда я и пошёл, отстояв очередь в винном.

В заводоуправлении, немного обождав, был принят в отделе кадров и удостоен обсуждения моих перспектив, как работника этого завода. Нет, вакансии водителя сейчас нет. Но мы вас сразу возьмём слесарем второго разряда, нужно только сдать экзамен. Или стропальщиком. Зарплата стопятьдесят, плюс премия. Предоставим место в общежитии, насчёт квартиры — пока ничего не обещаем. Хорошо, надумаете, приходите. Столовая — направо по коридору до конца.

В столовой я осмотрелся, взял поднос и набрал себе уже почти ужин. В конце дневной смены в столовой народу мало. У буфета сидят молодые женщины конторского вида, с компотом и булочками и о чем то болтают. Уселся у окна приема грязной посуды, не особо скрываясь достал бутылку водки. Плеснул во взятый на раздаче стакан, махнул. И принялся за рассольник.

Я видел только неважное фото. Но сразу ее узнал. Она появилась из дверей кухни со шваброй. Протирая пол, подошла к столу и сказала:

— Приносить и распивать запрещено!

— Выпьешь со мой, а то одному как то не то?

Наряд на выход я продумал тщательно. Дядькины кроссовки из кожзама, брюки от парадки, дорогая футболка. Женщина напротив меня видит перед собой явного дембеля, недурака выпить и вообще. А я видел перед собой ещё не очень опустившуюся, но явно поддающую бабу, которая совсем не прочь выпить на халяву. Сильно за сорок, в общем то, совсем не страшную. Она сходила, принесла стакан. Я плеснул ей.

— Я — Коля.

— Я Тома, давно отслужил?

— Две недели, со знакомством?

Мы выпили, запили моим компотом. Я разлил по новой.

— А чего к нам устраиваешься, а не на стройку?

— Там строгости сплошные, подписки. Мне в армии хватило.

— Это да, здесь проще. Общага опять же…

Мы ещё раз опрокинули.

— Кстати, не посоветуешь, у кого переночевать можно?

— А сейчас ты где?

— В воинской части. Земляк приютил. Но у них в пол- шестого подъем…

Она засмеялась, ей захорошело.

— Хочешь, у меня перекантуйся.

— Муж не убьёт? — я разлил ещё по полтиннику. Но выпить мы не успели. Из двери кухни появилась дородная мадам в белом халате и заголосила:

— Тома! Давай быстро, варочный! И закончим на сегодня.

Она легко махнула, и, не запивая, сказала:

— Жди меня у проходной, я через полчасика приду.

Ночью мне все же удалось ее расшевелить. Так что уснула она довольная, затраханная, с мужиком в обнимку. Утром я вставать отказался. Заявил, что два года скакал с койки, буду спать. Она засмеялась:

— Спи, страдалец. И, это, Коль, не забывай меня. Забегай на огонёк. Ключ положишь под коврик.

До работы ей пешком минут десять. Я валялся в постели полчаса. А потом приступил к тому, ради чего все затеял.

Только тщательного обыска, что я планировал, не понадобилось. То, что мне было нужно лежало в глубокой суповой тарелке, стоящей на подоконнике. Вместе с какими то заколками, сломанными бигуди и бижутерией, мелкими шурупами, проволочками, и ещё каким то мусором.

Я закурил, сел у стола и ещё раз огляделся. Бедно обставленная комната семейного заводского общежития. Это такой двухэтажный деревянный барак, с коридорной системой, кухней, душем и сортиром на этаже. Она живет одна. По обстановке видно, что деньги здесь не задерживаются, но ещё не днище. Куча пустых бутылок в углу. Сообразил, что мне повезло. Думаю, к ней частенько забегают мужики на огонёк. Докурил, сунул в карман то, за чем приходил, и ушёл.

В две тысячи пятнадцатом эту историю мне рассказал отец одноклассника. Его сын, Боря, погиб в первую чеченскую. Я, приезжая в город, старался найти время чтоб зайти к старику, поболтать. До пенсии он работал следователем в городской прокуратуре.