Страница 14 из 30
– Вот эта! Она словно сплетена из солнечных лучей! Из нее можно изготовить свадебную фату, достойную принцессы, не так ли?
И действительно, ее лицо, обрамленное шелковым шарфом, стало более выразительным, а золото в ткани подчеркнуло блеск глаз. Но все очарование Лии померкло перед великолепием Люции. Давид не мог отвести от нее глаз. Он нетерпеливо вытащил еще один тюк шелка из запасов отца и накинул Люции на плечи более темную ткань.
– Какой дивный контраст! Какая жалость, что ты не можешь облачиться в ажурные одежды наложниц гарема! Иуда бен Элеазар, только что вернувшийся из мавританских земель, рассказывает о настоящих чудесах. Женщины там ходят, полностью закутавшись в одежды, – того требует их вера!
Восхищенный взгляд Давида ласкал стройную фигуру Люции, укутанную в синий шелк.
– Люция, еще нужно добавить немного золота! Богиня света на своем небесном троне…
Люция залилась румянцем, когда Давид обвил ее талию золотым шелком. Ей стало стыдно за него: иудеям не дозволялось вести столь легкомысленные речи. Впрочем, льстивая болтовня юноши была очень приятной. И ткани такие чудесные…
– Давид! Это что такое? А вы, Лия… и Люция! Вы что, играете с товарами, как дети? Вы не знаете, сколько все это стоит?
Сара уже закончила свой разговор с клерком, оказавшийся довольно бесполезным, и теперь не могла прийти в себя от увиденного. Конечно, ничего откровенно непристойного в поведении Давида не было, но он флиртовал с девчонкой! И… какая Люция, оказывается, красавица… Неудивительно, что она вскружила мальчику голову! Жаль, что ни один из складских рабочих ей не подойдет: все они либо женаты, либо еще не достигли возраста тринадцати лет. В противном случае достаточно было бы просто показать девушку в этом наряде. Любой согласился бы жениться на ней даже без приданого!
– Немедленно положи все на место, Люция. Как ты посмела взять эти ткани? И складывай осторожно, эти ткани очень тонкие и легко рвутся!
Люция еле сдерживала слезы. Ее приемная мать несправедлива к ней: она ведь даже не прикоснулась к товару!
Давид, похоже, хотел вступиться за нее, но его опередила Лия.
– Мама, Люция не сделала ничего дурного. Это была моя идея – выбрать фату для невесты. И этот синий цвет очень бы пошел ей, правда? А этот – мне… Как ты считаешь, мама? Или он слишком вульгарен?
Увидев милое личико Лии под нежной сине-золотой вуалью, Сара растаяла. Ее дочка была бы восхитительной невестой…
– Да, тебе очень идет. Но Люции придется выбрать что-нибудь поскромнее. Если мы вообще сможем выдать ее замуж. Я пока не вижу подходящих кандидатур. Возможно, нам стоит сначала отдать ее куда-нибудь в услужение…
Люция пришла в ужас, но сдержала свои чувства, ничем не выдав себя. Она ловко сложила шелк, однако темно-синюю ткань бережно обернула вокруг бедер Лии.
– Это было бы хорошим дополнением к венцу, Лия, – робко произнесла она. – Конечно, если свадьба будет летом. Зимой тебе понадобится платье из толстого сукна.
– Ах, я хочу выйти замуж летом! – Лия закружилась по комнате. – И надеть венок из цветов. Поскорее бы свадьба, Люция! Ну, где же ты, мой любезный супруг?
В глазах Лии появилось такое требовательное выражение, как будто она уже знала будущее. Сара не смогла удержаться от смеха. Ее дочь была восхитительна… и она придет в восторг от мужа, которого ей выбрали родители. Шпейеры вели переговоры с Элеазаром бен Мозе. Его сын Иуда только что вернулся из своей первой дальней поездки за товарами. Он был красивым молодым человеком и единственным наследником своего отца. Лия стала бы богатой и счастливой. Давида, кстати, тоже следует вскоре отправить в подобную поездку…
И Сара перестала думать о Люции.
Однако вечером в разговоре с мужем она снова подняла эту тему. Как и каждый вечер, Люция, естественно, ужинала за общим столом и обменялась несколькими словами с Давидом – и в его взгляде снова появился блеск, так напугавший Сару.
– Девушка соблазняет твоего сына у тебя на глазах. С этим нужно что-то делать! – строго сказала она.
– Да ладно тебе! По-моему, она совсем не такая коварная, как ты считаешь, – легкомысленно возразил Вениамин. Хотя ему не очень-то нравилось, что Люция по-прежнему целыми днями сидит в его доме, он все равно не видел в ней вавилонскую блудницу. Впрочем, Давид и правда мог бы немного влюбиться в нее, так что лучше избавиться от девушки как можно скорее. Кроме того, Вениамин опасался неприятностей с христианской церковью, которая ополчится против его семьи, если Люция останется в их доме. Темные тучи снова нависли над иудейской общиной Майнца. Несколько дней назад пропал ребенок-христианин, а позже его нашли мертвым и ужасно изуродованным. Конечно, отцу не оставалось ничего другого, как обвинить иудеев в ритуальном убийстве. И потому «иудейского епископа», лидера их общины, уже вызвали на встречу с архиепископом. Если случится вспышка народного гнева, то понадобится защита. И невозможно представить, что произойдет, когда толпа разгневанных христиан обнаружит в доме иудея прекрасную юную христианку!
– Может, она совершенно невинна, – согласилась Сара. – Но чтобы свести Давида с ума, достаточно того, что она находится рядом с ним. Я хочу, чтобы ее здесь не было, Вениамин. И я не шучу!
Фон Шпейер задумался. Проще всего было бы попросить бондариху подыскать Люции приличное место. Так в чем же дело? В свои шестнадцать Люция была уже слишком стара для работы горничной или помощницы кухарки. Да и способностей к такой работе она не проявляла. Неожиданно Вениамин припомнил, как вчера один его шапочный знакомый, портной-христианин, пожаловался на утрату ученика. Мальчик напился на Крещение и утонул в Рейне. Теперь нужен был новый помощник, но хорошо бы, чтобы не совсем новичок в этом деле. Мастер Фридрих подал прошение на концессию в качестве закройщика одежды, чтобы с этого момента ему разрешили торговать тканями. У него не было времени обучать маленького мальчика. Если Вениамин предложит ему Люцию в качестве ученицы закройщика, то, возможно, он клюнет. Не то чтобы женщины часто обучались портновскому делу, однако и запрещенной такая работа не была.
Эта мысль нравилась Вениамину все больше и больше. Мастер Фридрих был женат – на драконе в женском обличье! В его доме добродетель Люции не подвергнется опасности. И было еще кое-что, что Вениамин мог предложить мастеру, чтобы он точно согласился взять ученицу.
Шпейер решил завтра же первым делом поговорить с портным.
Мастер Фридрих Шрадер действительно нашел Люцию слишком старой, чтобы начать ученичество, но затем сменил гнев на милость. Во-первых, потому, что девушка воспитывалась в состоятельной семье и ее с раннего возраста поощряли заниматься рукоделием. Во-вторых, его привлекли щедрые скидки, предоставленные ему Вениамином фон Шпейером на первую партию ткани, которую он приобретет в качестве закройщика. Его супруга сначала заподозрила, что подлый иудей просто хочет подсунуть им свою шлюху. Однако мастер Фридрих считал, что уж он-то сумеет вернуть в лоно церкви падшую девушку – лишь бы удалось получить хорошие скидки на батист и шелк, а также парчу из Аль-Андалуса и фламандскую ткань, которые иудей фон Шпейер постоянно привозил в Майнц.
К облегчению Вениамина, Аль-Шифа, считавшая Люцию чуть ли не своей дочерью, не стала противиться изгнанию девушки из-под крыши иудейского дома. Более того, сама Люция была почти счастлива освободиться от неожиданно ставших напряженными отношений с Сарой. Девушка также вздохнула с облегчением, когда наконец смогла покинуть дом бондарихи. Почти с каждым днем дерзость и хамство ее «приемных братьев» становились все неприятнее. Иногда они даже осмеливались залезать в ее кровать среди ночи, чтобы потрогать ее грудь или сунуть руку ей между ног, пока она спит. Кроме того, Гретхен недавно вышла замуж, поэтому Люции приходилось каждый день идти «домой» в одиночестве. Если бы не Давид, незаметно присматривавший за ней, она бы уже давно перепугалась до смерти. Девушка, естественно, чувствовала, что кто-то за ней наблюдает и следует по пятам. И когда однажды Люция набралась храбрости, спряталась за углом дома, а затем выскочила из засады на своего преследователя, она узнала в нем Давида. Она испытала одновременно облегчение и злость и сначала устроила ему настоящую головомойку, но, поразмыслив, пришла к выводу, что такая забота не только очень трогательна, но и, возможно, вообще сохраняет ей жизнь. Кроме того, Давид не был излишне настойчив. Напротив, даже после разоблачения он не решался хотя бы идти рядом с ней. Ночная прогулка по городу в сопровождении иудея могла оказаться чуть ли не более компрометирующей для девушки, чем решение отдаться юноше-христианину на заднем дворе. Но Давид никому не показывался на глаза; он сопровождал Люцию, следуя за ней тенью. И потому благодарность девушки и теплые чувства к нему только усилились.