Попутчики

  Снаружи вовсю кипела драка. Кроме оглушительного рёва упыря я слышала голос, по-видимому, проводницы. Вагон дрожал, как при землетрясении. Упырь явно не собирался так просто сдаваться и, очевидно, всей душой (впрочем, есть ли оная у таких сущностей?) жаждал отомстить дерзкому кавказцу за отнятую добычу.

  "А вдруг он убьёт Анвара Салмановича? - то и дело проносилась в голове ужасная мысль. - А потом и до нас доберётся?".

  Уберегут ли стены купе четырёх беззащитных женщин от вампирских клыков? Для нечисти они вроде и не помеха. И зачем я только поехала на поезде? Хотела ведь самолётом, но боялась: вдруг погода не лётная, вдруг рейс задержат? Вот ей Богу, нашла тогда, из-за чего переживать! А теперь сиди, Алёна, и думай-гадай, доживёшь ли до рассвета?

  Да, упырь, видимо, силён, но и Магомедов не из слабых. Спортсмен как-никак. Мне вдруг вспомнилась распечатка статьи про него, которую я нашла у мамы на столе и частями прочитала. Вроде как в Чечне одного учителя похитили и запихнули в багажник. "Меня бы они живым не запихнули!" - воскликнул тогда Магомедов.

  "Да, но там речь шла о живых людях, а тут потусторонняя нечисть с клыками".

  Я посмотрела на Мадину. Судя по её напряжённому лицу, она, видимо, думала то же самое.

  - А есть у кого-нибудь чеснок? Или осиновый кол? Или серебро?

  Что там ещё от вампиров помогает?

  - Серебро! - Тамара Львовна вдруг ударила себя по лбу. - Я же на ярмарке как раз сувенир прикупила.

  Подняв полку, она достала дорожную сумку и принялась выгребать оттуда все вещи прямо на пол.

  - Вот она! - раздался, наконец, её победный клич.

  В её руках свет фонарей высветил коробочку. Когда Тамара Львовна открыла её, я увидела внутри вилку и ложку.

  - Давайте сюда вилку, - сказала Мадина. - Надо её в упыря воткнуть.

  - Ты только будь осторожна, - произнесла Тамара Львовна, отдавая вилку.

  - Вы хотите открыть дверь? - поутихшая было Света от ужаса выпучила глаза. - Пожалуйста, не надо! Он же нас всех убьёт!

  - Я ненадолго, - поспешно произнесла Мадина. - Отдам Анвару и сразу закрою.

  - Нет! Пожалуйста!

  - Тише ты, Свет! - сказала я. - Мадина права. Анвар Салманович сейчас безоружный, борется с упырём врукопашную. Если... - я хотела сказать: если он погибнет, нас скорее убьют, но побоялась, что неосторожным словом спровоцирую новый приступ истерики. - Если он будет вооружён, ему будет проще нас всех защитить.

  Некоторое действие мои слова всё же возымели - когда Мадина открыла дверь, Света лишь слабо вскрикнула и закрыла лицо ладонями. Зато я услышала испуганный крик самой Мадины:

  - Анвар!

  Я выглянула из купе, ожидая увидеть самое худшее. Магомедов был жив и активно сопротивлялся, но кровь на его белой футболке... Неужели ранен?

  Он взял серебряную вилку из рук своей коллеги и, собрав остаток сил, воткнул её в грудь упырю. Мне казалось, что барабанные перепонки не выдержат - полопаются от жуткого воя, который тотчас же огласил вагон. Хорошо, Света вовремя лицо закрыла и не видела, как старик задрожал всем телом и вдруг стал превращаться в разлагающийся, источающий зловоние студень. Впрочем, очень скоро и вонь стала сходить на нет. Когда я вновь открыла глаза, то обнаружила, что лужа, в которую за считанные минуты превратилось тело упыря, стала рассасываться, пока совсем не исчезла. И только серебряная вилка лежала на том месте, где только что было его сердце. Слава тебе, Господи, пронесло!

  Потом мы все, кроме Светы (она лежала на полке в состоянии близком к обмороку) подбежали к Анвару, наперебой спрашивая, как он.

  - Живой, - ответил Магомедов.

  Он старался держаться бодро, однако, добравшись до своей полки, буквально упал на неё.

  - Только, видимо, хорошего тут мало, - качал он головой, осматривая свою окровавленную руку.

  Я хотела было возразить, что если рана не опасная, то всё окей. Но тут до меня дошло, что он имел в виду. Упырь его укусил. А это значит, Анвар Салманович обречён.

  Тамара Львовна и Мадина, по-видимому, тоже это поняли, поскольку их взгляды вдруг сделались такими скорбными, словно готовились хоронить героически павшего. Мадина тем временем снова вышла в коридор, подняла вилку и направилась прямо к своему коллеге.

  - Может, не надо? - вырвалось у меня.

  Однако та была настроена решительно. В глубине души я понимала, что, наверное, она права. Да и сам Магомедов наверняка предпочёл бы умереть с честью как верующий мусульманин, нежели превратиться в упыря или ещё какую-нибудь нечисть.

  Он даже не пытался сопротивляться - только сказал Мадине что-то на чеченском. Она ответила. Затем подняла вилку... Я зажмурилась, чтобы не видеть агонии этого мужественного правозащитника. Малодушие? Возможно, что и так, но мне страшно хотелось запомнить его живым и здоровым. И даже если я сейчас услышу его предсмертные крики... Впрочем, таковых я не услышала. Магомедов, по всей видимости, принял смерть достойно. Да вознаградит его Всевышний, Иисус или Аллах - кто там ближе! Я больше не стала сдерживаться - закрыла лицо ладонями и дала волю слезам.

  - Алёна, ты чего? Всё уже закончилось! - я вздрогнула, услышав голос того, кого уже считала мёртвым.

  Открыла глаза и не поверила им.

  - Анвар Салманович? Вы живы?

  Он сидел на своей полке, а Мадина прижимала к его ране серебряную вилку.

  - Пока живой, - улыбнулся Магомедов.