Попутчики

  Сопровождаемые облегчённым вздохом проводницы, мы отправились на смотрины в моё купе. Попутчицу, судя по всему, внешность и национальность потенциальных соседей вполне удовлетворили.

  - Хорошо, давайте поменяемся.

  Очень скоро мои сумки перекочевали в купе к человеку, к которому невесёлая история привлекла широкое внимание общественности. Девушка же, забрав свои чемоданы, отправилась к тем, кто, очевидно, были ей близки не только по крови, но и по духу.

  - Надеюсь, вы не против? - спросила я своих новых соседей.

  Магомедов, оторвавшись от ноутбука, кивнул, женщины же поприветствовали меня, дав понять, что очень даже не против моего соседства.

  - Кстати, Анвар Салманович, привет Вам от моей мамы - Алисы Лапиной.

  - Так это ты, Алёна? - отозвался правозащитник. - Привет! Как мама?

  Как? Да вроде хорошо, все живы-здоровы. С бабушкой сейчас на даче. А я вот в Оренбург еду на литературный семинар. Мама говорила, что я рассказики пишу? Вот решила отправить, попытать счастья, если повезёт, выиграю грант на издание собственной книги. Да, да, Анвар Салманович, те самые рассказики, что мама Вам в конверте присылала - про дом с привидениями и про зловещего чёрного кота, который в самую длинную ночь в году мог даровать людям сверхъестественные способности, но взамен требовал жертв.

  - Да, я помню, - ответил Магомедов. - Очень интересные рассказы!

  - А Вы тоже до Оренбурга?

  - Нет, мы с Мадиной, - он кивнул головой в сторону молодой чеченки, - до Самары. Там в СИЗО людей пытают, едем в командировку расследовать это дело.

  Вторая попутчица, Тамара Львовна, оказалось, ехала до Оренбурга и к чеченским правозащитникам никакого отношения не имела. Однако же из всего купе она оказалась самой разговорчивой и, как и я, искушённой в литературе - правда, больше в поэзии, чем в прозе. С Магомедовым о литературе, как выяснилось, особо не поговоришь - даже сейчас он был ужасно занят - то клацал клавишами на ноутбуке, то звонил кому-то, то ему звонили, обсуждали рабочие вопросы. Мадина залезла на верхнюю полку и вскоре заснула, Анвар Салманович всё ещё сидел за ноутбуком, а мы с Тамарой Львовной пили чай с конфетами и болтали о литературе, стараясь, правда, потише, чтобы не мешать соседям.

  Когда я вышла, чтобы выбросить в мусорный ящик чайные пакетики и обёртки от конфет, увидела стоящих в коридоре Ваню и девицу, с которой поменялась местами. Они смотрели в окно, обнимались и тихо о чём-то говорили между собой. Он ласково называл её Светиком. Стало быть, не зря менялись! Все от этого только счастливы!

  Поздравив себя с тем, что стала тем кем-нибудь, кто пришёл, нарушил "чужих людей соединённость и разобщённость близких душ", я с чистой совестью вернулась в купе, постелила себе постель и забралась на верхнюю полку, пожелав соседям спокойной ночи. Тамара Львовна уже спала. Магомедов ещё поработал, потом выключил ноутбук и тоже лёг спать.

  У меня уже тогда начинал болеть живот. Поначалу я надеялась, что успею заснуть и не буду чувствовать боли. Но жестоко ошиблась. Она, проклятая, только становилась сильнее. Косметичку с таблетками обезболивающего я оставила в том купе - забыла в суете, когда перебиралась. И теперь чувствовала себя так, словно все внутренности ошпарили крутым кипятком. От невыносимой боли хотелось выть, кричать. С трудом я сдерживала себя, представляя, в какое неловкое положение попаду, если своими криками перебужу соседей. Мадина и Тамара Львовна, наверное, поймут, в чём дело, но как я объясню это Анвару Салмановичу?

  В конце концов, я спустилась с полки и направилась в своё старое купе. Извините, Ваня, Света, если нарушу вашу любовную идиллию, но мне очень-очень нужна моя косметичка - и прямо сейчас!

  Я уже готова была постучаться, но узкая щёлочка явно говорила о том, что дверь не заперта. Тем лучше! Может, голубки, увлечённые друг другом, даже не заметят моего визита? Тихонько открыла... Мама родная!

  Света спокойно спала на своей нижней полке. Над ней, склонившись, стоял тот неприятный старик. Его кроваво-красные глаза теперь горели неприкрытой ненавистью, а длинные и острые, словно лезвия, клыки медленно приближались к пульсирующей сонной артерии. Я всё-таки закричала, но уже не столько от боли, столько от ужаса.

  Что тут началось! Разбуженный криком, Ваня спрыгнул с полки, увидел упыря...

  - Твою мать! - я едва успела отскочить, когда он вихрем вылетел из купе и опрометью бросился в тамбур.

  Следом проснулась и закричала Света. Как ей удалось извернуться, чтобы уйти из-под клацающих над самой шеей клыков, я уже не видела, ибо через секунду бежала по коридору, крича: "Помогите!". Следом бежала несчастная жертва.

  - Что происходит, Алёна? - в один голос спросили соседи, когда я вбежала в купе, как ошпаренная.

  - Там упырь! Девушку убивает! - крикнула я, забыв даже отдышаться.

  Света уже ухватилась за дверную ручку, но в тот момент упырь догнал её и схватил за волосы. Он уже готов был вонзить свои жуткие клыки ей в шею, но Анвар Салманович, молниеносно вскочив, резко потянул девушку на себя. Не ожидавший такого упырь малость растерялся и невольно ослабил хватку. Воспользовавшись минутным замешательством противника, Магомедов встал между ними и затолкал перепуганную Свету в купе. Однако сам зайти следом не успел. В следующее мгновение упырь взревел и бросился на правозащитника.

  - Заприте дверь! - приказал Магомедов. - И никуда не выходите!

  Я была напугана не меньше Светиного, поэтому быстро задвинула щеколду.

  - Боже мой, что делается! - Тамара Львовна принялась в ужасе креститься

  Света же откровенно билась в истерике и рыдала в голос.

  Только Мадина из нас всех, похоже, сохраняла какую-то видимость хладнокровия.

  - Всё будет хорошо! - пыталась она убедить несостоявшуюся жертву вагонного Дракулы, как я успела про себя окрестить этого жуткого старика. - Анвар не даст тебя в обиду.