Ночники

   Здесь я - герой.

   Минуту или две он провёл, пытаясь понять принцип передвижения в невесомости. В стенах тут и там утоплены ручки, за которые удобно хвататься, продвигая тело по венам и артериям космического поезда. Потом обратился к дверям в поисках системы, которая могла бы их открыть, и обнаружил справа сенсорную панель. Переборка уползла в стену, подмигнув зелёным глазом. Лампы под потолком приобретали в изгибах белого пластика очертания придонных рыб, обитателей ила.

   - Эй, - подал голос Вадим, выплывая в коридор. - Есть здесь кто?

   Спустя несколько секунд рядом отползла ещё одна дверь. Выглянул небритый мужик. В зубах он сжимал мятую сигарету, очевидно, скучая по тихому углу, где можно было бы её выкурить. Изо рта по капелькам отделялась слюна, создавая вокруг головы иллюзию старинной люстры из фарфоровых кристаллов. Одет в семейные трусы, доходящие едва ли не до колен, и классическую майку на лямках.

   - Чего тебе? - сказал он голосом находящегося в глубоком запое человека. - Спят все.

   Невесомость не доставляла мужчине никакого дискомфорта. Он смешно поджимал ноги, будто спортсмен с шестом, зависший на пике прыжка.

   Окинув Вадима более внимательным взглядом, он сказал:

   - Да ты ж здесь начальник.

   Вадим обнаружил, что форма проводника никуда не делась. Он растерянно поправил воротник и разгладил стрелочки на брюках. Пассажир между тем немного оживился, хотя говорил по-прежнему невнятно:

   - Слушай, тут подозрительный тип к нам заходил. Минут пять назад. Страшный, как чёрт. Как увидел, что я не сплю, вышел. Я думал, что он купе ошибся, но больно уж глаза у него нервные. Не знаю, как я их в темноте разглядел, но...

   Мужчина потёр ладонью заросшую волосами шею, так, что получился шуршащий звук.

   - Он меня, кажется, чем-то в ногу уколол, когда выходил. Чувствую, что теперь проснуться не могу, ну никак. Командир, ты бы это... разыскал его, что ли. Вдруг у него игла, а то и нож.

   Не дожидаясь, пока Вадим соберёт разбегающиеся мысли в кулак, он неловко повернулся и растворился в сумраке купе. Вадим бросился следом, но, заглянув в проём, никого не увидел. Пассажир вполне тянул на призрака, рутинный кошмар из прошлой жизни, словно та повседневность не желала выпускать лакомый кусочек.

   - Ну уж нет, - сказал себе Пономарёв. Он быстро оглядел помещение. Вместо полок -- утопленные в стены пузыри на выступах. Один открыт и пуст, в остальных спят люди. Их лица туманны из-за запотевших изнутри стёкол.

   На полу он увидел вполне повседневного вида подушку и смятую сигарету. Нагнувшись, поднял её и внимательно осмотрел. Понюхав, чихнул. И бросился наружу, едва попадая пальцами в выемки и сдирая ногти о пластиковые ручки. На посадке в Самаре он забрал у этого мужчины билет и проверил документы. Потом долго втолковывал ему, что места для курения в новых вагонах не предусмотрены, а везде, куда не плюнь, попадёшь в датчик дыма. Был он фантомом, или нет, люди просто так не исчезают. Что-то случилось.

   Добравшись до служебных купе, Вадим едва их узнал. Кухонный блок претерпел колоссальные изменения: теперь там было нечто, напоминающее врачебный закуток в кабинете для МРТ. Пиктограммы, в виде внутренних органов, накладывались на большом подковообразном экране на план вагона и были раскрашены разными цветами. Рядом шли ряды диаграмм, подписанные именами пассажиров. Чистая фантастика, - решил Вадим, пассом заставив дверь уползти в стену.

   В первую очередь он подумал о Светке. Задержал дыхание, боясь разбудить суровую напарницу, потом надул губы, пытаясь удержать хохот в груди. Ну, паранойя! Герои его сна так запросто разгуливали по коридорам космического корабля, легко перенимая правила нового мира, что Вадим невольно начал ожидать их за каждой дверью. Наверное, не стоило тратить слова на мужчину из восьмого, греза остаётся грезой, как бы вежливо ты с ней не разговаривал.

   Вадим и сам казался себе такой фантазией.

   Купе для проводников больше не было скучным маленьким помещением, теперь здесь помещалась настоящая рубка управления. Увидев её, Вадим почувствовал приятный трепет между пальцев ног. Похожа на раскрытую на девяносто градусов книгу, страницы которой представляли собой экраны, а посередине - кресло, сейчас пустующее. Мириады звёздных систем мерцали там, скрупулёзно и точно занесённые в большой амбарный журнал, и к каждой, предугадывая полёт мысли Вадима, уже проложен вероятный курс. Пусть тех, до которых можно было долететь на космическом поезде, было процента два от общего количества собранных в этом цифровом томе, этого хватит на миллионы человеческих жизней.

   Вадим вгляделся в экраны, надолго зависнув над креслом и цепляясь руками за подголовник. Нужно проверить курс и найти какие-нибудь обучающие материалы... наверняка перед тем, как лечь в ту капсулу, он оставил себе инструкции на случай внезапного пробуждения. Временная потеря памяти должна быть предусмотрена.

   Слабый голос не сразу привлёк его внимание.

   - Вадька. Слышишь? Посмотри на меня. Пожалуйста.

   Светка! Как он мог о ней забыть?..

   Вадим завертел головой. Кроме него в купе был один стеклянных пузырь... а, нет, вот и второй, вернее, то, что от него осталось. Осколки стекла торчат, как зубы доисторического ящера; между ними куча клетчатых одеял, бурых от времени, подушки из стандартного оснащения федеральной пассажирской компании, забрызганные и залитые самыми разнообразными жидкостями. Наволочки, вывернутые наизнанку. Просто удивительно, что современные космические поезда до сих пор не могут без них обходиться. Сверху лежал небесного цвета лифчик, размера, который могла носить только Света, и шейный платок, испачканный чем-то тёмным.

   - Где ты? - спросил он.

   Груда вещей вдруг шевельнулась. Под ней кто-то был. Кто-то, по форме напоминающий черепаху, которая безуспешно пытается выбраться из рыболовных сетей.

   - В колодце со звёздами, - раздался слабый голос. Он явно исходил от груды вещей, но Вадим не мог заставить себя подойти ближе. - Я куда-то уплываю... не могу с тобой остаться, прости. Придётся тебе теперь самому. Ты теперь здесь главный.