Ночники

   - Браконьеры - тоже люди, - сказал Егор, но остался стоять на месте.

   Это утверждение сложно было опровергнуть. Даша видела, что там, за рулём, сидит мужчина, неестественно прямой, будто его привязали к жердине.

   Смех Таира не стих, даже когда его нога угодила в яму и он шлёпнулся грудью в чёрную, похожую на разлитый мазут, лужу. Он встал, стряхнул с рукавов воду, хохотнул и снова пошёл к автомобилю. До него оставалось каких-то несколько метров, когда фары вдруг погасли. Данила возмущённо вскрикнул:

   - Вы что, прикалываетесь, что ли?

   Дашка вздрогнула и вцепилась в Егора. Она видела, что случилось за доли секунды до того, как погасли фары. Голова водителя сначала упала на грудь, а потом и вовсе отвалилась, повиснув на полоске кожи. В чащобе, вместе с затихающим звуком мотора, донёсся тревожный, далёкий смех.

   - Таир! - крикнул Егор. Ругаясь, он пытался высвободиться из хватки Даши, чтобы включить фонарь. - Данила!

   - Здесь я, - отозвался последний. Секунду спустя послышался шорох листьев: он шёл обратно. Потянуло тухлятиной и гнилью: видно, своими резиновыми сапогами сорок первого размера он залез куда не надо. Даша представила, как под его подошвой лопается тушка давно почившего животного, и ей стало дурно.

   - Таир! Таир! - кричал Егор.

   Таир не отзывался. Звук шагов Данила вдруг прекратился.

   - Вот чёрт! Что-то меня держит, - голос из темноты звучал удивлённо и преувеличенно комично, точно в мультиках.

   Наконец Егор зажёг фонарь. Луч его породил многочисленные пляшущие тени, источником которых был Данила. Он отчаянно дёргался, угодив одной ногой в трясину.

   - Эй, что за чертовщина? - с обидой сказал он. - Отпусти меня, гадская живая какашка!

   Вокруг него плавала ряска и росли камыши, похожие на толстые длинные пальцы.

   Даша рванулась вперёд, но Егор её удержал. Одной ногой Данил стоял на более или менее твёрдой почве, другой же неумолимо погружался всё глубже. Коварство заключалось в том, что визуального отличия между этими двумя местами не было абсолютно никакого.

   - Так ты только себя погубишь, - сказал Егор. Он огляделся и выбрал неказистую, но длинную и крепкую на вид жердину. Достав из рюкзака топорик, наклонил её к себе и подрубил в основании ("слава Богу, что топор был у него, - подумала Даша - слава Богу...")

   - Держи меня, - сказал он девочке. - Когда скажу, тяни изо всех сил.

   Схватившись одной рукой за куст, он подал палку Данилу, и тот схватился за неё без раздумий и лишних слов, полностью осознав своё бедственное положение.

   Когда Егор скомандовал, Даша отклонилась назад, сомкнув "замком" руки на его животе. Она смотрела по сторонам в поисках Таира или автомобиля. Будто то, что они видели, было лишь плодом воображения, результатом танца тумана и луча света Егорова фонаря, а Таир просто отошёл за кустарник по малой нужде.

   Они тянули и тянули, но топь не желала выпускать то, что попало к ней в лапы. Чавкая и урча, она заглатывала добычу. Егор удвоил усилия; Даша слышала, как скрипят его зубы, как под курткой и вязаным свитером напряглись мышцы. Данил охнул: "У меня сейчас рука оторвётся!", но палку не отпускал, напротив, схватился за неё обеими руками.

   А потом вдруг напор Егора ослаб. Дашка увидела, как по болоту совершенно бесшумно перемещается огромная тень. "Медведь очнулся и пришёл за нами", - решила она, но отблеск металла заставил её колебаться. Прошли секунды, прежде чем она определилась с тем, что же видит. У этого нечто были лапы, совершенно точно, и шерсть на загривке, но так же точно и то, что смотрел на мир он круглыми фарами, а язык, что свешивался почти до земли, высовывался из радиаторной решётки. Это был медведь, да, но одновременно и автомобиль, в котором они спаслись.

   - Тяни, - хрипел Данила. - Я же сейчас утону!

   Но Егор не тянул, и Даша поняла, что он тоже видит это. Его парализовало страхом и он наконец осознал реальность - окончательно и бесповоротно.

   Девочка зажмурилась, ладони переместились с живота на грудь Егора, стиснули её так, что парень кашлянул и дёрнулся, как будто собираясь убежать. Сдаваться и опускать руки - не выход. Тем более, когда от тебя зависит ещё чья-то жизнь.

   - Тащи, - сказала она ему на ухо. - Не убей хотя бы его. Ты мне нравишься, Егорка... очень нравишься, но иногда ты делаешь плохие вещи. Это меня очень пугает. Но что сделано, то сделано, и нам нужно решить, как с этим жить дальше. Как не допустить, чтобы не произошло что-то ещё более ужасное.

   Даша не знала, откуда взялись у неё эти слова и зачем всё это говорит, но это сработало. Плечи Егора поднялись и опустились, он откинулся назад, так сильно, как будто участвовал в конкурсе на перетягивание каната, из горла вырвался хриплый крик. Данила выскользнул из своего сапога, словно апельсиновая косточка из смоченных слюной пальцев. Все трое повалились, и Дашка охнула, когда её косточки затрещали под совокупным весом двух мальчишек. Снова кто-то засмеялся, на этот раз совсем рядом.

   - Глоточек воздуха, да? - спросил голос, и Даша так и не поняла до конца, где он звучал: в её сознании или снаружи. Потом с нотками беспокойства голос произнёс: - Жёлтая коробочка. Ты всё ещё помнишь?

   Тяжесть исчезла. Егор вскочил и рванулся прочь, в противоположную от движущейся тёмной громады сторону, светя себе под ноги фонарём.

   - Ты хотел меня бросить, - обиженно крикнул ему вслед Данил.

   Даша ожидала, что Егор повернётся и кинется на него с кулаками. Она подумала, что и Данил этого ожидал. Но они по-прежнему видели сгорбленную спину, удаляющуюся настолько быстро, насколько позволял ландшафт.

   - Егор, мы должны вернуться! - крикнула вслед Даша. - Он от нас не отстанет. Ни сейчас, ни утром, ни когда-нибудь ещё.