Страница 77 из 92
— Ты в порядке?
— Я… я давно не виделся с Линдой. И сейчас только понял, что больше и не увижусь.
Хорошая ложь.
Принимается.
Я потыкала вилкой в оливки, те не поддались и разлетелись по тарелке.
Руперт явно не мог придумать, что сказать — то ли начать утешать, соболезнуя, то ли сменить тему и задавать какие-нибудь другие вопросы, не давая нам обоим увязнуть в тайнах его прошлого.
— Я её знала, — взяла слово на себя, обводя затуманенным взглядом столовую. — Мне приходилось общаться с Линдой Карильо в акамарской больнице.
— Вы дружили?
— С ней никто не мог бы дружить, — поморщилась в ответ. — Просто… она умела дать хорошего пинка.
— Полезное качество, — кивнул отец.
— Она должна была получить новое сердце, чтобы жить дальше. И знаешь, многие, наверное, этого не хотели — многие желали ей смерти. Но такого никто не заслуживает. Погибла не только она, но и весь экипаж. Все, кто там был. И ещё десятки жертв на земле. А люди, которые находились в тех домах в этот момент?..
— Тот, кто это сделал, обречён. — Руперт явно намекал на эффект бумеранга, высшую кару или даже проклятье души после смерти. Но я такими вещами не интересовалась. Не верила.
— Я думаю о них постоянно, — тихо призналась, будто сидела на исповеди. Может, отцу и не хотелось это выслушивать, но пусть уж потерпит, всё же я его дочь — мне можно. Согнулась над салатом, словно бабка, и принялась поражённо осознавать несовершенство мира, в котором живу: — Представляешь, кто-то из них обедал или играл с ребёнком, кто-то, может, назначал свидание по Инфранету, а кто-то собирался в магазин. Или в гости. Или… А потом хренакс — и какой-то урод взорвал бомбу. И полдома снесло лайнером. Сколько уже погибло? Сотня?
— Сто шесть, — сухо исправил отец, чей взгляд выражал сочувствие чужому горю, но профессиональная выдержка не позволяла проявить его в голосе.
Стало ещё хуже. Казалось, уже невозможно ковыряться в салате унылее, но нет. Возможно.
— Я видела на ней кольцо. Второй артефакт с буквой «В».
— Не думал, что ты такая наблюдательная.
— Я замечаю артефакты. И я видела, как кольцо Линды потеряло свою силу. Как тогда создать артефакт, который действительно помогает? Как это сделать, если даже Юргес с Берлингером не справились? Я так хотела создавать артефакты, чтобы мир стал лучше…
— Пытаться, несмотря ни на что.
— Но ты ведь больше не пытаешься…
— Кто тебе сказал?
Я удивлённо взглянула на отца, но тот быстро нацепил маску холодной отстранённости.
— Ты… создаёшь новый артефакт?
— Нет, Эрин. Увы. Но ты можешь пытаться вместо меня.
— Как… твоя наследница? — Хорошо, что к салату не притронулась — точно подавилась бы.
— Ну, по крайней мере, как мой отпрыск.
Отпрыск.
Ещё бы назвал меня «биологическим материалом».
— Как твой отпрыск я точно должна уметь извлекать магию из артефактов.
— Тебе это ни к чему.
— С чего ты взял?
— Медальон Джейсона теряет силу, кольцо Линды уничтожено в этом взрыве, часы носил парень, с которым тоже случилось несчастье.
Я снайперски вогнала вилку в оливку и процедила:
— Это три.
— Что?
— Ты сказал, что артефакта было два.
Руперт тяжело вздохнул, видимо, устал оправдываться за каждое слово. Но ничего. Потерпит.
— Я сказал, что сейчас осталось два. Артефакт филмагии давно зарыт в могиле вместе с владельцем.
Три вида магии…
Рацио — для Джейсона Уэльса, каким-то образом лечил мозг.
Физ — для Линды, поднимал её на ноги даже с переломанными пятками.
Фил — вообще непонятный артефакт. Кому он предназначался? Для чего?
И в целом, зачем? Почему именно три?
— Эти артефакты произведены незаконно, да? — Прозвучало как вопрос, но в целом, я не спрашивала, а констатировала.
Руперт замялся, прокашлялся.
— Они, скорее, эксперимент. Неизбежное зло.
— Артефакт для Джейсона Уэльса неизбежное зло? У него зависимость от этой магии, это же очевидно. — Я продолжала хладнокровно протыкать беззащитные оливки.
Руперт отпил чая с таким видом, будто пригубил более крепкий напиток, явно собираясь с духом отвечать на сложный вопрос.
— Без артефакта он был бы уже мёртв. Есть жертвы, на которые иногда приходится идти ради хорошего дела.
— Что намешано в этом артефакте?
— Не могу сказать.
Кто бы сомневался.
— То есть цель оправдывает средства? — фыркнула я.
— На этот вопрос нет однозначного ответа. Что для одного ужас, для другого норма. Мерить нужно по себе. С чем ты готов жить и спокойно засыпать по ночам, то и оправдывает твои поступки.
— А ты спокойно спишь?
— В моём послужном списке намного больше грехов, чем один скандальный артефакт, — хмыкнул отец, принимаясь с наслаждением разрезать отбивную, воняющую так, словно она протухла не одну неделю назад. Но Руперту, кажется, было всё равно. — У меня есть понимание грани дозволенного. Прежде, чем принять решение, я сравниваю, смогу ли потом смотреть на себя в зеркало без отвращения. Если знаешь, что решение было взвешенным, что за ним скрывалась благая цель, то и жить с ним можно. И спать. И в зеркало на себя смотреть. Главное, не переусердствовать с самоубеждением. А то именно так рождаются все эти последователи благих целей, взрывающие бомбы в самолётах. Будь всегда к себе и критична, и милосердна. Жить станет намного легче.
Долгим взглядом я рассматривала морщинки на лице Руперта, пока он безмятежно разрезал мясо и с удовольствием закусывал салатом, хлебом, орешками, всем, что набрал на стойке выдачи.
Я почувствовала в его словах тягость пережитого опыта, но не ощутила навязывания собственного мнения. Это подкупило.
Просто совет.
Просто от человека, повидавшего больше меня.
— Ник, — отец неожиданно прервал мой судорожный поток мыслей, — позовём к нам? Чего это он один сидит?