Страница 3 из 9
И наконец, Марианна Делакруа. Она прибыла одной грозовой ночью прямо из Парижа и называла себя революционеркой.
Ада многому у нее научилась: петь боевые песни, вязать чулки, возводить баррикады. Но как раз когда они вместе трудились над интереснейшим проектом – деревянной конструкцией, позволяющей одним движением отсекать головы куклам, – Марианна, увлекшись, надела слишком откровенную блузку, подхватила ужасную революционную лихорадку и была вынуждена уехать.
После этого лорд Гот, казалось, позабыл о необходимости образования для дочери – которого, впрочем, за то время, пока с ней были гувернантки, набралось порядочно.
Полная луна светила на Тылы внешнего сада (бескрайние), и Ада сделала себе мысленную зарубку – вернуться сюда при свете дня и как следует все изучить. Потом повернулась и совсем уж собралась пуститься в путь вдоль стены западного крыла до хорошо ей известного стрельчатого византийского окна венецианской террасы – ее обычной точки входа и выхода, – когда до ее ушей донесся клекот.
Ада подняла голову.
С черного неба планировала огромная белая птица с изогнутым желтым клювом и лейкопластырем, прилепленным крест-накрест на животе. Она скользнула над Адиной головой и приземлилась на крышу полуразрушенного каменного сооружения, наполовину ушедшего в землю. Потом, прямо на Адиных глазах, юркнула в дыру в черепице.
– Ух ты, никогда еще… – пискнул голосок от земли.
Ада перевела взгляд и увидела Измаила, появившегося у ее ног, маленького и серебряного в лунном свете.
– Если я только не сильно-сильно ошибаюсь, это не кто иной, как океанский альбатрос, – заявил он. – Уж я-то знаю! Ведь я мышь – морской волк!
– Вот как? – удивилась Ада.
– Я описал свои бесчисленные приключения в мемуарах. И как раз их закончил, перед тем… – он уставился на мышеловку в руках Ады, – перед тем, как это произошло.
Ада размахнулась и забросила мышеловку как можно дальше в глубь Тылов внешнего сада (бескрайних).
– Благодарю тебя, – сказал Измаил. – А теперь давай узнаем, что альбатрос делает в старом леднике.
– Так это старый ледник? – удивилась Ада.
Новый ледник стоял в кухонном саду, сбоку от восточного крыла. Лорд Гот возвел его для превосходного льда, доставляемого ему с пруда Уолден[2] в Новой Англии. Миссис У’Бью использовала этот лед в приготовлении своего знаменитого пизанского падающего мороженого и сорбета «Пингвиньи язычки».
– Ну да. Моя подруга выдра жила здесь по соседству в водяной яме. И наслаждалась тишиной и покоем.
Ада, стараясь не шуметь, прокралась по высокой траве и сорнякам к старому леднику и обнаружила, что дверь его прикрыта неплотно. Измаил проскользнул внутрь, и Ада последовала за ним.
Ей понадобилось какое-то время, чтобы привыкнуть к полумраку.
Когда же это произошло, она убедилась, что старый ледник представлял собой одну огромную комнату с утопленным каменным полом, всю доверху заставленную ледяными глыбами, каждая размером с большой упаковочный ящик. В верхнем ряду прямо на ледяных глыбах примостилась громоздкая фигура, облаченная в морской бушлат, обмотанный корабельными снастями. На голову фигуры была нахлобучена двуугольная капитанская шляпа, а к ногам приделаны две дощечки – явно из палубных досок. На плече сидел альбатрос.
Лицо фигуры отличалось мертвенной бледностью. По вискам и щекам бежали голубые жилки, лоб прорезали глубокие морщины. Зрачки были желтыми, с голубыми ободками, а губы и ногти – черными.
Лорд Гот частенько приглашал странных людей погостить в Грянул-Гром-Холле. И порою, погруженный в свое поэтическое творчество, напрочь забывал об этом. Сталкиваясь в поместье с такими позабытыми гостями, Ада всегда старалась быть вежливой и гостеприимной, насколько это было в ее силах.
Она сделала небольшой книксен и сказала:
– Добрый вечер. Надеюсь, вы удобно разместились. Меня зовут Ада. Очень приятно.
– Мне тоже очень приятно, – незамедлительно ответила фигура, сдергивая с головы двууголку. —
Позвольте отрекомендоваться: я – Мекленбургский Монстр. Но друзья зовут меня Полярником.
– Вода, вода, одна вода, – неожиданно каркнул альбатрос. – Мы ничего не пьем!
– Кажется, мне еще не приходилось знакомиться с монстрами, – заметила Ада.
Она хотела сесть на ледяную глыбу, но все-таки не решилась.
– Неудивительно, – отозвался Полярник. – Мы очень редки, знаете ли. Я, да моя бывшая возлюбленная, да… да и все. Понимаешь, меня сшил один блестящий молодой студент из университета Мекленбурга, это была часть его сумасшедшего исследования…
Ада подумала, что Полярник соскучился по разговору.
– Вода, вода, одна вода, мы ничего не пьем! – повторил альбатрос.
Но Полярник не обратил на него внимания.
– Он собрал меня из останков павших на поле великого сражения при Баден-Баден-Вюртемберг-Бадене. Так что я получил ноги штаб-трубача, руки гренадера, тело бригадира и голову сержанта-сапера первого класса.
Полярник пригладил свои безжизненные прямые волосы и снова нахлобучил на них шляпу-лодочку.
– Мой создатель месяц выдерживал меня в банке с клеем, а потом вернул к жизни ударом молнии.
Он улыбнулся, показав зубы цвета морской травы.
– К сожалению, все с самого начала пошло наперекосяк, – продолжал он, покачивая головой. – Мою левую ступню украла собака мясника. Студент пришел в ярость. Он был своего рода перфекционистом. Сказал, что не может теперь показать меня профессору, и умчался в аудиторию. Он меня стыдился…
Полярник поскучнел, желтые глаза его наполнились слезами.
– Когда профессор спросил студента, где же его домашняя работа, тот ответил, что ее съел пес.
– Бедняжка, – посочувствовала Ада.
– Но я усвоил урок, – заявил Полярник, водя дощечкой по льду, – теперь на мне всегда шпоры.
Он уставился взглядом в землю.
– Дела шли все хуже и хуже. Так что я был вынужден уехать.
Полярник вытер глаза и снова улыбнулся.
– Что ж, я нанял корабль и отправился на Северный полюс. Очаровательное место! Величественные пейзажи! Только вот поговорить особо не с кем…
– Айсберги, айсберги, айсберги, мы ничего не пьем! – каркнул альбатрос.
– Как же вы познакомились с моим отцом, лордом Готом? – спросила Ада, стараясь удержать зевок. Полярник, конечно, очень мил, но было уже так поздно, что начинало становиться рано.
– Вообще-то я не знаком с лордом Готом лично. Но я знаком с Мэри Вермишелли, славной сочинительницей и превосходной слушательницей. Прямо как вы, мисс Гот.
– Пожалуйста, зовите меня Адой.
– Прекрасно, Ада.
Полярник погладил альбатроса, примостившегося у него на плече, и продолжил:
– В прошлом месяце Кольридж обнаружил в дрейфовавшем покинутом корабле этот вот номер «Литературного обозрения».
Полярник запустил руку внутрь своего бушлата и выудил помятую газету. Затем ткнул пальцем с черным ногтем в передовицу.
– Здесь сказано, что Мэри Вермишелли окажется в числе гостей большого приема, устраиваемого твоим отцом, и примет участие в метафорическом беговельном забеге и последующей за ним комнатной охоте…
Полярник снова расплылся в зеленозубой улыбке.
2
Пруд Уолден – вообще-то это большое озеро в Северной Америке, сплошь покрытое хижинами и летними домиками поэтов, философов и мыслителей, жаждущих уединения.