Страница 2 из 16
Эти звери имели очень скверный и задиристый характер, к тому-же природа наградила их отсутствием мозгов и наличием оружия. Четыре небольших, но опасных рога на голове, прямо от небольшого носа до самой макушки, очень острые верхние клыки, которые постоянно затачивались от нижних, более тупых, но намного более функциональных. Вот как раз нижними он рвал, прокалывал и рассекал. Потому и секач.
Кочка увидел их слишком поздно, чтобы обходить, а когда они заметили его, уже и обходить стало поздно. Огромные самцы охраняли своё стадо и ринулись на человека яростно атакуя сугробы. Снег разлетался в разные стороны и три широченные рытвины обозначали место, где эти злобные твари пробежали. Кочка тяжело вздохнул, натянул поглубже свои перчатки, закрывающие только верх руки, сама ладошка была голой, прихватил короткое копье из саней и немного отошел от них. Еще не хватало, чтобы они разломали сани, тогда вообще непонятно, как тащить мясо в деревню. Левая рука на рефлексах потянулась за дубиной, но видимо самостоятельно вспомнила о том, что дубина кончилась. Кулак сжался и разжался, готовясь встретить секачей в ближнем бою. Кочка еще раз тяжело вздохнул, возмущаясь своей лени, нужно было немного задержаться и выломать новую дубину, хоть временную, но не сделал, поленился. Вот сейчас придется прыгать по сугробам с этими отморозками.
Совсем короткое копье в этом деле слабый помощник, со всей дури не всадишь в зверя, из рук вырвет, а колоть секача, что дерево рубить дубиной. Можно, но бессмысленно. Хотя, батя раньше справлялся как-то, еще до железа, вроде кость привязывал, или камень какой.
До прихода иноземцев и постройки наземной станции хорошего металла совсем не было, а сейчас, с их подсказки, иногда находят детали техники иноземцев, из него делают, когда разогреть могут. Раньше даже и опознать в этих деталях железо не могли. Это опять-же с подсказки стали греть и извлекать нужное. Сами они сюда спуститься не могли, силенок не хватало по земле ходить. Слабенькие видать совсем. А вот истуканы их вполне справлялись, только недолго, что-то у них там заканчивалось, к тому же сами они быстро разваливались или просто переставали работать. Их тоже можно было на железо пустить, но получалось пригодного очень мало. Остальное вовсе хлам, как камень, не плавится. Ничего не сделать из такого.
Станичники, их так называть стали, хотя совсем от другого слово пошло, пока не решили проблему спуска на землю. Как только станцию построили, истуканы сразу свалили с планеты и практически не появлялись. Вся торговля ведется через «живой рисунок» внутри огромного здания с круглосуточными огнями. Мясо принимают, артефакты различные. Их тут как грязи, артефактов этих. Чего они делают непонятно, но иноземцы их берут и исправно платят. Кочке. А больше и некому, артефакты только в заграничье, а туда только он и ходит. Вернее, ходят может и многие, да возвращается только Кочка. Остальных он находит в разобранном виде и чаще всего уже никак не узнать, кто это был. Разве что по оружию. Пограничников-то, всего трое осталось в округе, а промышляющих и вовсе один, только сам Кочка. Залетные еще приходят, но пограничники ли они.. Кочка не знал, ходить за границей не означает быть пограничником.
**
Мысли медленно вертелись в «голодной» голове пока он ждал секачей. Не вовремя они вообще полезли в голову, не сидится им в глубине памяти…
Кочка стал уходить левее быстро приближающихся секачей и заметил, как они тоже сменили направление. Слишком быстро. Их нужно было еще немного замедлить, и Кочка сделал пару шагов чуть левее и вперед. Лишь один из секачей заметил маневр человека и начал забирать в его сторону активнее. Кочка уже достаточно отошел и наблюдал, как секач смещается к нему, но уже точно не успевает зацепить на встречном курсе.
В последний момент Кочка перенес вес тела на левую ногу и приподнял снегоступ, под которым в этот момент проскакивал разъяренный зверь, – «всё-таки успел, молодец какой». – Несильный укол в шею, точно за ухо, большого вреда не нанес, но разозлил зверя еще сильнее. Эта тупая тварь и так не имела мозгов, прям как есть, череп был почти пуст, а тут и вовсе отключила сознание и завалилась на бок в попытке затормозить. Взбугрившийся снег показывал, где именно под ним скользит на боку огромная жирная туша секача. Кочка улыбнулся и отошел от проложенной тропы. Попадать в развороченный снег не стоило, обзор уменьшался и можно было нарваться на удар из-под снега. Тем более, что в рытвине невозможно было стоять на снегоступах, даже сломаться могут, и пришлось бы погрузиться в снег, как минимум по пояс.
Наконец секач справился с равновесием и заверещал от обиды. Рванул на звук и запах теплого человека. – «Нужно было его свалить с ног и тогда от него не останется даже мокрого места». – Возможно такие мысли посетили то место, где обычно располагаются мозги. Не застав там хозяина, они мгновенно растворились в жирной туше секача и больше не собирались вместе. – «Зачем? Смысла нет».
Кочка встал к беснующемуся самцу спиной и широко расставил ноги. Как он и ожидал, секач проскочил под ним и сразу же начал тормозить, чтобы растоптать упавшего человека. – «Ведь он не промазал, тот должен был упасть». – Вот только он прошел между ногами, снегоступы выдержали нагрузку и не дали Кочке провалиться.
Короткое копье вонзилось в загривок и глубоко вошло в тушу. Секач замотал головой и раздумал дальше атаковать. Рванул прочь от боли и успел убежать достаточно далеко, прежде чем затих и упал замертво. Следов крови на снегу не было, пара капель, и всё.
Оперевшись на копье, которое еле успел выдернуть из тушки разъяренного подранка, Кочка переступил на нетронутый наст и стал ждать следующего секача. Они пронеслись значительно дальше первого и немного замешкались, ища направление. Снег не давал им рассмотреть обидчика, а звук обезумевшего от боли сородича не прибавлял оптимизма и лишь добавлял лишние мысли. Одна из этих глупых мыслей спровоцировала крупного секача рвануть за убегающим подранком. Он сделал знатную дугу пытаясь догнать сородича и лишь потом мозги встали на место, и он начал разворот на противника.
Более сообразительный секач нашел точное местонахождение врага и уже набрал приличную скорость, когда его остановил так не вовремя попавшийся пень. Он воткнулся в него клыками и основательно застрял, опрокинувшись на бок. Если бы у него была шея, он бы ее сломал. Сотрясения мозгов не случилось по понятным причинам…
Кочка в недоумении наблюдал, как секач несется на небольшой сугроб и ждал, как он будет выкручиваться из этой ситуации. Ведь ясно же, под сугробом камень либо пень, уж и не упомнить, что тут может быть. Летом совсем по-другому, кажется, даже ручей под ногами должен быть, где-то тут. Пожав плечами, Кочка стал приближаться к сугробу, только пока не решил, в какую сторону зверь побежит огибать препятствие. Вот на снижении скорости его и нужно было подловить. И уж точно не ожидал, что тупой секач, в порыве злобы, не заметит этот сугроб. Там же, и уклон, и снег другой…
Выпрыгнув из снегоступов, Кочка спрыгнул на оголившийся пень и ткнул копьем под лопатку секачу. Кровь брызнула и стала толчками выталкиваться наружу. – «Значит попал точно в сердце». – Но рассчитывать на то, что зверюга сразу сдохнет, как добропорядочные звери делали обычно после поражения сердца, не стоило. Жир достаточно быстро затянул рану и секач озверел окончательно, сломал свой клык и кинулся на человека. Кочка каким-то чудом успел отскочить от вырвавшегося из западни смертельно раненного секача, но всё равно тот успел поддеть его своим нарыльным рогом. Кочка скривился и рванул от него по рытвине раздвигая руками рыхлый снег. Далеко уйти не удалось, и пришлось выпрыгивать, сразу распластался на насте и покатился в сторону. Секач потерял его из вида и бесновался, расчищая поляну. Фонтан снега, поднимающийся над местом, указывал, что тот нашел, чем заняться и больше к человеку претензий не имеет. Теперь его лютый враг – это подбирающийся Смерть, уж ему то он задаст, как следует. Смерть, кажется, тоже понял всю ситуацию и не спешил к своей жертве. Кочка посмотрел на развороченную мышцу ноги и сморщился. – «Штанина порвана, добротная штанина еще». – Рана на ноге уже переставала кровоточить, но всё еще обжигала болью. Кочка пошевелил ногой и остался доволен: – «можно наступать, если осторожно».