Страница 17 из 79
— Ее зовут Касс, — представил меня Дудочник.
— Я продержалась в безопасности все эти годы не потому, что привечала в своем доме чужаков, — процедила Салли.
Она не могла одновременно говорить и дышать, поэтому произносила слова медленно. Иногда прерывалась на полуслове, чтобы вдохнуть или выдохнуть.
— Мне можно доверять, — сказала я.
Салли одарила меня долгим взглядом.
— Посмотрим.
Следом за ней мы вошли в дом. Когда Салли закрыла дверь, все здание затряслось. Я подумала о бездне внизу, о лижущих скалу волнах.
— Расслабься, — велел мне Дудочник. Я даже не осознавала, что вцепилась в косяк. — Этот дом стоит тут уже много лет. Сегодня он уж точно не обрушится в море.
— Даже под весом незваной гостьи, — добавила Салли. Она отвернулась и прохромала в кухню. Шаги звучали глухо — между подошвами и пустотой были только доски. — Раз уж вы здесь, наверное, лучше вас накормить.
Пока она накрывала на стол, я посмотрела на закрытую дверь рядом с печью. Оттуда не доносилось никаких звуков, но я чувствовала, что там кто-то есть.
— Кто еще тут живет? — спросила я.
— Ксандер отдыхает, — сказала Салли. — Он всю ночь не спал.
— Ксандер? — переспросила я.
Салли приподняла брови и посмотрела на Дудочника:
— Ты не рассказал ей о Ксандере?
— Пока нет. — Он повернулся ко мне. — Помнишь, на Острове я рассказывал тебе о двух наших провидцах? О мальчике, которого привезли на Остров незаклейменным?
Я кивнула.
— Ксандер пригодился для работы под прикрытием, но мы не хотели вовлекать его в по-настоящему важные дела.
— Он был совсем юн?
— Думаешь, мы могли позволить себе роскошь избавить детей от ответственности? — усмехнулся Дудочник. — Некоторые из разведчиков на материке едва перешагнули десятилетний рубеж. Нет, дело не в том, что мы не доверяли Ксандеру. Мы никогда не думали, что он намеренно нас предаст. Но он всегда был переменчив.
— В последние несколько лет его состояние ухудшилось, — добавила Зои. — Но даже до этого он вел себя слишком нервозно. Дергался, словно лошадь при виде змеи.
— Досадно было, — кивнул Дудочник.
— Досадно, потому что мальчик страдал? — уточнила я. — Или потому что вы не могли его использовать в своих целях?
— Почему бы не подумать, что по обеим причинам? — вздохнул Дудочник. — Короче, он делал все что мог. Мы отправили его на материк. Даже без видений было полезно иметь незаклейменного связного, способного сойти за альфу. Иногда пригождались и видения. Но в конечном итоге пришлось привезти его сюда. Он больше не мог работать, и Салли сказала, что возьмет его к себе.
— Почему ты говоришь о нем в прошедшем времени? Он же сейчас здесь, живой.
— Скоро поймешь, — сказала Салли, прохромала к загадочной двери и открыла ее.
***
На кровати спиной к нам сидел мальчик с густыми темными волосами, как у Дудочника, только длиннее и пышнее, словно взбитые яичные белки. Окно над кроватью выходило на море, и мальчик не отвернулся от него, когда мы вошли.
Мы подошли поближе. Дудочник сел рядом с мальчиком на кровать и жестом показал мне присесть рядом с ним.
На вид Ксандеру было лет шестнадцать. Его лицо еще сохраняло детскую мягкость. Как и у Салли, на лбу его не было клейма. Когда Дудочник с ним поздоровался, Ксандер не посмотрел на нас и ничего не ответил. Его глаза бегали из стороны в сторону, словно следя за полетом невидимого насекомого над нашими головами.
Я не была уверена, всем ли очевидно то, что я почувствовала, или такое понятно только провидцам. Ксандер был сломлен. Салли сказала, что он отдыхает, но отдыхом тут и не пахло. Только ужасом. Хаотичность процессов в его голове напоминала мечущуюся в стеклянной банке осу.
Зои задержалась на пороге. Я увидела, как она поджала губы, заметив, что Ксандер безостановочно шевелит длинными пальцами. И я вспомнила ее слова: «Я уже такое видела».
Дудочник взял Ксандера за руку.
— Рад снова тебя видеть, Ксандер.
Мальчик открыл рот, но не произнес ни звука. В тишине я почти слышала какофонию в его голове, напоминавшую бренчание расстроенной гитары.
— У тебя есть для нас новости? — спросил Дудочник.
Ксандер наклонился к нему и сбивчивым шепотом заговорил:
— Бесконечный огонь. Жуткий шум. Пылающий закат.
— Он все чаще видит взрыв, — объяснила Салли. — Теперь и днем, и ночью.
— Никогда не видел его в таком плохом состоянии, — вздохнул Дудочник. — Что изменилось?
— Подвинься, — попросила я Дудочника.
— Лабиринт костей, — пробормотал Ксандер.
Я подняла глаза на Салли:
— Что это значит?
— Откуда мне знать? Иногда он говорит почти нормально, а порой выдает вот такую белиберду. В основном про огонь, но иногда про кости.
— Шум в лабиринте костей, — прошептал Ксандер.
Он подуспокоился и рассеянно вперился в угол. Я взяла его голову в ладони и посмотрела ему прямо в глаза.
Я не хотела проникать в его разум. Все еще помнила, каково мне было, когда Исповедница пыталась залезть ко мне в голову в камере сохранения. После каждого допроса мой разум походил на кукольный домик, который подняли и встряхнули, и все его содержимое оказалось сметено. Я понимала негодование Зои, когда она узнала, что я проникала в ее сны. Но следовало признать, что было любопытно заглянуть в разум Ксандера. Отчаянно хотелось узнать, видел ли он то же, что и я. Я надеялась найти подтверждение тому, что я не одинока в своих видениях о взрыве. Если я что-то и искала в голове несчастного, то только свое отражение.
Его взгляд оставался пустым, пока я пыталась нащупать мысли. Губы иногда шевелились, словно пытаясь что-то сказать, но слова не шли. Мертворожденные, они замирали на его губах — лишь формы, неспособные извлечь ни звука.
— Это видения о взрыве его довели, — прошептала я.
Мне не давало покоя не его состояние, а то, что оно казалось таким знакомым. Я сама чувствовала это безумие, скребущееся на задворках разума, словно крыса под крышей. Оно всегда было там. Иногда, особенно в камере сохранения или при учащении видений о взрыве, оно смелело и почти выходило на свет.
— Вспышка. Огонь. Бесконечный огонь, — пробормотал Ксандер. Не он произносил слова — они сами себя порождали. При каждом сорвавшемся с губ звуке Ксандер дергался, словно боясь своих слов.
— Вы же знаете, что все провидцы так заканчивают, — произнесла я, стараясь говорить спокойно. Я жила с этим знанием с того самого дня, как узнала, кто я. Но своими глазами увидев выжженную пустыню в голове Ксандера, я ощутила холод внутри и сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.
Он теперь раскачивался взад-вперед, обхватив руками колени. Я поняла, что, вот так скорчившись, он напрасно пытается спрятаться от видений, как будто если свернуться в комочек, безумие пощадит. Я вспомнила, как в детстве тоже так делала — роняла голову на грудь и закрывала глаза. Конечно, это не работало. Ксандер был прав — огонь бесконечен. Взрыв всегда будет преследовать провидцев. Но почему теперь он все чаще являлся нам и довел Ксандера до безумия?
— Дайте ему отдохнуть, — сказала Салли, беря Ксандера за подбородок. Подняла сползшее одеяло и набросила ему на плечи.
Когда мы уходили, он открыл глаза и на секунду сосредоточил взгляд на мне:
— Лючия?
Я недоуменно посмотрела на Дудочника. Он покосился на Зои, но она, избегая его взгляда, скрестила руки на груди и с непроницаемым лицом смотрела прямо перед собой.
— Лючия? — повторил Ксандер.
Дудочник посмотрел на меня.
— Должно быть, он понял, что ты провидица. Лючия тоже была одной из вас.
Провидица с Острова, заклейменная. Та, что по словам Дудочника утонула. Кораблекрушение в шторм на пути к Острову.
— Лючии больше нет, — сказал Дудочник Ксандеру. — Корабль пошел ко дну больше года назад. Ты уже об этом знаешь. — Голос его звучал слишком громко и отрывисто в попытке говорить небрежно.