Любовь под маской

— Неужели она не видит, что мажоры её за клоуна держат? — спросила Люба. Она искренне переживала за подругу. Её так и подмывало встать и высказать всё в открытую мажоркам. Сдерживало одно: а вдруг она ошибалась…

Попав в это змеиное гнездо, она вдруг поняла, что готова за себя сражаться. Страх быть униженной требовал отмщения.

— Может и держат, только вряд ли в открытую ей скажут. Свят за неё быстро головёнки пооткручивает. — беспечно проговорила Вера, выискивая глазами Романа. Она-то точно мажорок не боялась. Зря что ли провела своё детство в военных гарнизонах.

Неожиданно от троицы мажорок одна отделилась и подошла к Любе с Верой:

— Там сок пролили, затереть бы… — проговорила она, указывая наманекюреным пальчиком куда-то в угол.

Люба приподнялась, но Вера резко дёрнула её за руку.

— Девушки, мы тоже в гостях, так что давайте как-нибудь сами, — проговорила Вера язвительно и отвернулась с невозмутимым лицом.

— Интересно и с кем же вы приехали? — усмехнулась мажорка.

К этому времени к ней подтянулись подружки. От всей компашки веяло высокомерием и приторным пафосом. Одна из них ткнула в Любу пальцем и сказала:

— Эту мышь Демьян приволок. Говорят, что она ему задолжала, отрабатывать будет. А про эту, — и она показала на Веру, — не знаю.

У Любы от неожиданности глаза расширились. Значит, она отрабатывать будет?

— Слышь, мышь, за тряпкой сгоняла! Или тебя на другую отработку взяли? Хотя, ты такая страшная, что мужикам столько водки не выпить, чтобы на тебя встало.

— Что ты сказала? Повтори! — с вызовом проговорила Вера. — Тебя давно не били?

— А вы на что надеялись? Посмотрите на себя в зеркало, нищебродки. Бегом за тряпкой, непонятно? Так сейчас объясню по-другому.

Люба и Вера переглянулись, синхронно встали. Люба приняла стойку, которую выучила на боксе, а Вера — на борьбе.

— И… — заверещала Люба и ринулась на обидчицу. Та выставила в защиту руки, схватила Любу за рубашку и дёрнула на себя. Люба сжала кулачок, замахнулась. Приём бокса оказался неудачным, и Люба решила разобраться по-женски. Она цепко схватила обидчицу за волосы. Та завизжала, как испуганный поросёнок. Вокруг девушек образовался круг. Парни подначивали: “Давай, сделай её”, “Вали стерву!”, “В бассейн с грязью их!”

Тут же подоспела Изольда. Она долго разбираться не стала:

— Кто на моих подруг руку поднял?! — она за шкирку выхватила мажорку из рук Любы, тряхнула, словно тряпичную куклу. — Ты? Люба, что она тебе сделала? — тряхнула ещё раз. — Что ты ей сделала?

— Ничего, велела пол вытереть, — мажорка барахталась, колотила воздух руками и ногами.

— Где? — спросила Изольда. — Пойдём, посмотрим, — и толкнула мажорку вперёд.

Та, получив ускорение, пролетела вперёд и плюхнулась прямо в лужу.

— Вопрос решён. Лужи больше нет.

— Это чё такое? — встряла вторая, которая отмерла и смотрела, как её подруга поднимается с пола в когда-то белом костюме. Теперь его украшали живописные разводы апельсинового сока.

— Помочь ей хочешь? — грозно прикрикнула Изольда. — Шуруй за тряпкой и вытирай пол. Научить?

— Свят, уйми свою, пока она нам девчонок не покалечила. Вообще, откуда Демьян выкопал это чудо-юдо? — раздался мужской голос.

— Это не чудо-юдо, а надежда университета, новый член проекта, — вдруг подала голос Барби. — А ты, Кир, лучше заткни свою вешалку. Она со своей борзотой даже меня достала.

Все повернули головы к говорившей Барби. Девушка так и не оторвалась от экрана, а только щёлкнула пальцами.

— Есть! Ой, смотрите, лайки набирает! Клёво! Вы теперь герои инстаграма! — Барби повернула экран гаджета, на котором была видна потасовка с приземлением мажорки в лужу. — Комменты пошли! Крутяк!

— Барби, удали видео, срочно! — истерящая мажорка двинулась к Барби.

— Сестру тронешь, не посмотрю, что ты подруга Кира. Поняла? — Свят возник на пути разъярённой девушки.

34.2

Когда Демьян вернулся, в домике пол сиял чистотой. Вера лично проверяла качество. Изольда наблюдала за работой. Любы видно не было.

— Это что? — Демьян с удивлением посмотрел на двух мажорок, которые пытались выжать тряпку. Одна кончиками пальцев сжимала тряпку с одного конца, другая с другого. Огромные ногти мешали им хорошо её удержать, и она то и дело выскальзывала и задевала третью девушку, которая двигала половое ведро, чтобы поймать стекающие капли.

— Трудовое воспитание, — пояснила Изольда. — Ещё желающие есть? Тогда свободны, — обратилась она к мажоркам.

Те сразу рванули в сторону, кинув тряпку в ведро.

— Стоять, — скомандовала Изольда. — А убирать за вами Кир будет? Кир, ты уберёшь?

Тот, к кому обращались, сидел на диване, закинув ногу за ногу. Он помотал головой. По всему, его изрядно веселила эта ситуация.

Девушки подхватили ведро, тряпку и скрылись из комнаты.

— Так всё же, что это было? — спросил Демьян.

— Ничего, — спокойно ответила Изольда. — Девушки попросили показать, как полы становятся чистыми. Вот, я им рассказала и показала. Свят, подтверди.

Свят довольно хмыкнул.

Демьян усмехнулся, обвёл взглядом присутствующих:

— А где Бурыгина? — спросил он.

— У себя.

— Хорошо, мы привезли на всех, у кого нет, лыжи, санки, костюмы.

Он взял в руки пакет и направился по лестнице наверх.

Демьян постучал в дверь. Люба стояла и смотрела в окно. Она услышала стук, но не отреагировала. Глаза щипало от сухости. Слёз не было. Было стыдно за драку. Ей хотелось быть высокомерной, чтобы её не касалась вся эта грязь, а оказалось с точностью до наоборот. Правильно говорят, хоть корону надень на доярку, она дояркой останется. Каждый должен быть на своём месте. На чужом он смотрится нелепо.

Ей с подругами нечего стыдится. Они не голодранки, не нищета, не лодыри. Они такие, каких миллионы — средний класс. Да, не миллионеры. Не всем дано. Зато спят спокойно.

Стук повторился. Девушка посчитала до четырёх. Выдохнула.

— Заходи, — сказала, как можно спокойнее.

Интуиция подсказала, кто это, поэтому решила не поворачиваться. Не хотела видеть его самодовольную улыбку.

— Люба, — но стоило ему назвать её по имени, как сотни электрических разрядов побежали по венам. Она закусила губу и сжала кулаки так, что ногти вонзились в мякоть ладоней. Только не учла, что руки были скрещены за спиной. Этот жест не укрылся от взгляда Демьяна. — Прости, что так произошло. — что? Он извиняется? Демьян извиняется? Сердце заколошматилось о рёбра, словно собиралось их пробить. — Я должен был предупредить… Знаешь, я не думал. Честное слово, не думал…

— Я понимаю, что ты НЕ ДУМАЛ! — она медленно развернулась.

Демьян закрыл за спиной дверь. Протянул ей пакет:

— Вот, я привёз тебе лыжный костюм. Переодевайся, поедем кататься. Лыжи тоже взял, — молодой человек смущённо замолчал.

— Демьян, отвези меня на станцию. Я возвращаюсь в общежитие. Не собираюсь выступать здесь в роли клоуна. И не надо мне покупать вещи. Я не нищая. У меня есть лыжный костюм. Только он у родителей. И на лыжах я умею кататься, и на скейтборде, и на коньках, — она говорила всё громче и громче.

— Вот и прекрасно. — улыбнулся он. — Я не покупал костюм. Взял его на прокат. Не переживай. Приплюсую к твоему долгу. Расплатишься с пенсии. Одевайся, я жду.

— Я. НЕ ПОЕДУ! — рявкнула Люба.

— ПОЕДЕШЬ! — безапелляционно заявил он. — Докажи этим барышням, что ты не только умеешь за волосы их таскать, но ещё и на лыжах катаешься лучше всех. Или слабо? Ты только хвастаться умеешь?

— Не слабо, но не хочу!

— Понятно, струсила!

— Не струсила! Не хочу!

— Струсила, струсила! — и он, забавляясь над её гневом, повернулся на выход, не сомневаясь, что она поведётся. — Не задерживайся, мы ждём!

— Ах так, ну держитесь! — крикнула Люба закрывающейся двери.

Обида исчезла. Появился азарт. Она всех их сделает. Утрёт этим куклам нос. Нашли поломойку. Швабры крашенные!