Любовь под маской

— А давай, — он пересел к ней на кровать и обнял одной рукой.

Сердце заколотилось с такой силой, что готово было выскочить из груди и укатиться, куда подальше.

— Руки убери, — слишком резко ответила девушка, отталкивая от себя молодого человека.

От близости воздуха в лёгких почти не осталось. Руки-ноги становились холодными, а по телу побежали разряды.

— Ты должна о проекте думать, а не о мальчиках. — Сказал он громко, а на ухо прошептал: «Не бойся, ты не в моём вкусе». После чего обратился к Вере: — И как же вы обратно получили костюм, если не знали, кому давали?

— Так она у тёти Томы в гардеробе оставила.

Это сходилось с тем, что говорила старушка. Но только верилось с трудом.

— Ты не ответил, зачем ты гоняешься за Мышью? Не за поцелуем же. Несерьёзно как-то, — философски произнесла Люба.

— Вещь она оставила. Вернуть хочу, — усмехнулся Демьян.

И она чуть было не брякнула: «Ничего я не оставляла…», как в этот момент зазвонил её телефон. Он лежал со стороны Демьяна. Люба попросила передать ей гаджет. Зря. Парень, проведя по экрану пальцем, отдал аппарат девушке. Чтобы ответить на звонок, пришлось разблокировать экран. И не успела хозяйка телефона взглянуть на входящий, как Демьян выхватил телефон из рук и встал с кровати. Он передал телефон Жеке.

— Что ты собираешься делать? Отдай, — девушка отважно бросилась за гаджетом, но Демьян перехватил её руки.

— Хочу поставить программу: «Где мой ребёнок?».

— Зачем? — она смотрела, как Жека колдовал над её телефоном и телефоном Демьяна.

— Беру шефство над тобой. Ты такая прикольная, а мне скучно.

— Я в клоуны не записывалась, — ответила Люба и сделала ещё одну попытку прорваться к телефону.

Демьян обнял девушку со спины, не давая ей вырваться.

— Сегодня, к примеру, ты пропустила работу по презентации. Я ни разу ещё не проигрывал в этом конкурсе. И в этом году не допущу, чтобы моя команда провалила его из-за неорганизованной девчонки. Нет тебя — я нахожу и за шкирку притаскиваю. И вторая программа, чтобы ты могла участвовать в онлайн-конференциях. Да, я там тебе ссылку скинул. К завтрашнему дню изучи, — усмехнулся он.

Его голос раздавался прямо над ухом. Его дыхание ласкало кожу. Любе уже не нужен был телефон. Надо скорее вырваться из рук этого варвара, который держал крепко и нежно одновременно. Стоит только повернуть голову, и она коснётся его губ. «О чём я только думаю! Пить надо меньше!» — с восхищённым ужасом подумала девушка.

Свят с Изольдой уехали. Жека отправился домой, где его дожидалась Барби.

Демьян с Романом шли пешком к автостоянке. Под ногами хрустел снег. В воздухе пахло зимой.

— Демьян, девушка с родинками, которую ты ищешь, и Летучая мышь одно и то же лицо?

— И откуда же про родинки известно? — усмехнулся и прищурился он.

— Ты не ценишь мою клиентуру. Сейчас дамский пол университета только это и обсуждает. Напомни, где должны быть родинки?

— Одна под мочкой уха, вторая — на сгибе ладошки. Но ты же сам слышал, девчонка не из нашего университета. Не найти её.

— А зачем ищешь-то? — спросил Роман.

— А кто его знает? Вначале был зол, что кинула. А потом… Чем больше вспоминаю её губы, тем сильнее хочется попробовать их снова. И взгляд. Такой трогательный, неалчный.

Они подошли к машинам. Щёлкнули замками. Дали задание моторам прогреваться. Роман будто бы думал о чём-то. Когда уже Демьян собирался садиться в машину, вдруг сказал:

— А ты с этой Любой хорошо смотришься, — и сел в машину.

— Ты смеёшься? С этой серой мышкой? — спросил Демьян сам у себя, глядя вслед уезжающей машине.

Глава 19. Тридцать три несчастья

Вера ворочалась и так, и эдак. Сон не шёл. Время от времени она поглядывала на пустую кровать Изольды, которая вряд ли уже приедет ночевать. Вот ведь закружилось — завертелось. Одно беспокоило Веру: только бы не бросил Свят подругу. От этих богатеньких всё можно ожидать.

В голову то и дело лезли мысли о Романе: холостой или нет? Кольца на пальце нет, но это ещё не показатель. Кажется, не из мажоров. Хорошо бы, если не из них.

Недолюбливала Вера представителей “золотой молодёжи”. Отец всегда говорил, что они в армии только смуту наводят. Толком ничего не умеют, а гонору выше крыши.

Добрый Роман или злой? Служил ли он в армии? И конечно же, девушке очень хотелось знать, как она ему, понравилась ли?

Надо было срочно найти причину для визита к нему. Так, живот… Не болел. Голова? Тоже. Что-то же у неё должно было болеть. Нет абсолютно здоровых людей. Вера горестно вздохнула. Она всегда гордилась, что её никакая хворь не брала. Первый раз в жизни ей это не на руку.

Девушка улыбалась, вспоминая, как Роман, извинялся, неловко касаясь её рукой. Как с насмешкой наблюдал за перепалкой Любы и Демьяна.

Вера легла на живот, соединив руки под подбородком, посмотрела на Любу.

Подруга сидела на кровати. На коленях стоял ноутбук. Одной рукой девушка что-то строчила в тетради, а другой тёрла глаза, то и дело зевала.

— Любка, ты бы ложилась уже. Глаза пожалей. А то и вправду очки придётся носить. Что хоть читаешь такое? Зачёта у нас с тобой нет.

— Да Демьян дал, сказал, чтобы до завтра прочитала. Я только пятьдесят листов пробежала. Выписала себе непонятное, — зевнула Люба и на короткое время прикрыла глаза. — А мне здесь всё непонятное.

Глаза и вправду щипало, словно в них насыпали песок.

— А сколько всего листов? — спросила Вера.

— Всего… — Люба наклонилась к экрану и прищурилась. — Всего триста шестьдесят пять. Сколько дней в году.

— Хватит. Он же издевается над тобой. Ложись спать.

— Нет, я ещё немного посижу.

Проснулась Вера среди ночи от глухого стука. Зажгла настольную лампу.

На полу лежал сложенный ноутбук. Скорее всего, он и упал. Вера встала. Подошла на цыпочках. Подняла его. Положила аккуратно на стол. Потом вернулась к Любе, которая спала сидя, свесив голову на грудь. В руке была зажата перьевая ручка. На пододеяльнике, некогда чисто-белом, красовалось огромное тёмное пятно, эпицентром которого являлось перо той самой ручки.

Вера вздохнула, понимая, что это ничем не исправить. Аккуратно достала ручку из руки Любы и попыталась уложить девушку на кровать.

— А! Что! — встрепенулась девушка. Открыла сонные глаза, посмотрела на Веру. — Ты кто? — спросила. Закрыла глаза, бормоча: — Дефляторы капсульных правоотношений…

Люба съёжилась на подушке, словно больше не было места на кровати. Вера попыталась помочь подруге нормально лечь, но та вдруг стала яростно отмахиваться и кричать:

— Уйди отсюда! Слышишь! Уйди! И не смей ко мне своими грязными руками прикасаться! Тебя не должно волновать, кто был Мытучей Лышью, — в этот момент кулак Любы пришёлся прямо в глаз Веры.

Впервые в жизни девушка поняла выражение: «До звёздочек в глазах». Именно эти звёздочки она и увидела.

— Да пошла ты, — бросила Вера, трогая пальцами свой глаз.

Вдруг Люба схватила обеими руками Веру за руку, потянула на себя и, не отрывая глаз, запричитала: «Ну, поцелуй меня! Поцелуй меня ещё раз! Пожалуйста!»

Вера насилу вырвалась.

— Ну и страсти-мордасти в голове у нашей Любки творятся. Надеюсь, что фингала не будет, — взяла полотенце со стола, налила на его немного воды и собралась уже приложить к глазу, как воскликнула:

— Эврика!

Осенённая ей одной известной мыслью, она нырнула под одеяло и заснула сном праведника.

Люба проснулась с ощущением, что её всю ночь били. Ноги покоились на подушке. Под головой было скомкано незнакомое одеяло с чернильным пятном. А укрывалась она покрывалом, которое частично свешивалось на пол.

Девушка потянулась, посмотрела на будильник и закричала, как ошпаренная:

— Верка, через десять минут пара начинается! Вставай!

Откуда-то снизу чувствовалась вибрация телефона. Чтобы его найти, Любе пришлось перевернуть кровать. Она увидела пятнадцать пропущенных сообщений от абонента, который странным образом значился у неё в контактах, как «фон Айзенштейн».