Страница 11 из 18
Вскоре в комнату вошла красивая молодая женщина, однако в правильных чертах ее лица притаились жестокость, злоба и коварство. Дик понял, что это Оливетта Ларю, фотографию которой он уже видел раньше, – ему ее показывал Ник. Снимок этот в числе других вещей находился в том бесхозном чемодане, который Файрфильд в свое время купил на аукционе.
Внезапно в помещении распространился одуряющий запах хлороформа. Диана с чарующей улыбкой на устах подошла к скованном по рукам и ногам Дику и наложила на его рот и нос обильно пропитанный хлороформом платок.
Больше Дик ничего не помнил.
Придя в себя, он ощутил дикую слабость и неприятную ломоту во всем теле. Ему казалось, что кроме хлороформа его одурманили морфием или чем-то в этом роде. Он утратил ощущение времени, и ему чудилось, что с момента его заточения миновало уже несколько дней. Он осмотрелся и увидел, что его перенесли в какую-то другую комнату – большую и обставленную весьма изящно. Он убедился, что на обивке мебели вензель «НМ» – Hotel «Mammoth», – известный всему Нью-Йорку, так как открытие этого отеля сопровождалось массированной рекламой, и логотип «НМ» красовался на каждой тарелке, салфетке и даже рюмке, принадлежавшей респектабельному заведению.
Дик поразился, заметив, что он уже не связан. С огромным трудом встав с кровати, он добрался до окна, выглянул на улицу и понял, что не ошибся: он – в гостинице «Мамонт». На противоположной стене комнаты висел телефонный аппарат.
Дик стиснул зубы, чтобы не вскрикнуть от боли, которая пронизывала все его тело, подполз к аппарату, снял трубку и назвал номер Ника Картера. Его соединили, и Дику померещилось, что он слышит голос своего кузена и начальника. Но бедняга ошибся – это говорил лакей Иосиф.
Дик успел пролепетать несколько слов, удивляясь, что собственный голос кажется ему чужим, когда кто-то со страшной силой ударил его по голове. Он свалился на пол и потерял сознание.
Когда он вновь очнулся, то увидел себя в постели. Рядом стояли Диана и Рудольф и злобно смотрели на него.
– Лучше всего укокошить его сейчас же, – грубо произнес Рудольф. – Одним больше – одним меньше; не все ли равно? Подумаешь, второй труп за сутки…
– Нет, не смей, – возразила Диана. – Пусть живет, если станет нам помогать. Он мне нравится.
– Сдурела, что ли? – ощетинился Рудольф. – Ты же сама подписываешь ему смертный приговор?! Я его зарежу к чертовой матери и исполосую кинжалом, как ты – Файрфильда. А затем примусь за тебя, красотка.
Диана расхохоталась, как дьяволица.
– Что?! Ты мне угрожаешь, Рудольф? Смотри, чтобы с тобой не произошло то же, что с Файрфильдом. – Она наклонилась к Дику и шепнула ему на ухо: – Это я убила Альвара Файрфильда. Теперь настала очередь Ника Картера и Тен-Итси. Все, кто содействовал тогда моему осуждению, умрут. Понял? Но если ты поведешь себя разумно, то спасешь свою жизнь, – ты симпатичный.
Дик слабо дернул головой.
– Как хочешь, дурачок, – проговорила Диана, ловко сделала ему укол шприцем и, посмеиваясь, вместе с Рудольфом вышла из комнаты.
Около шести часов вечера, когда Диана, Оливетта и Рудольф сидели в гостиной и болтали, кто-то постучал в дверь номера. Рудольф моментально метнулся в спальню, где лежал Дик, а Диана, щелкнув замком, увидела на пороге бледного Якова Грина. Он вошел, притворил за собой дверь и прошептал:
– По распоряжению администрации отеля проводится еженедельный обход помещений. Со мной два надзирателя. Так себе, безобидные идиоты. Пусть осмотрят номер – это займет минуты две, не больше. Мадам Джером, проведите их в комнаты.
Не дожидаясь ответа, он впустил двоих мужчин, которые вежливо поклонились постоялице, осмотрели замки, звонки, оконные затворы и светильники и перешли в ту комнату, где находился Дик.
У изголовья кровати стоял Рудольф Ларю. Диана, нахмурив брови, тоже приблизилась к постели «больного», всем своим видом демонстрируя, что ей крайне неприятно вторжение посторонних людей. Оливетта сидела немного поодаль.
Едва надзиратели подошли к кровати, «Грин» сорвал с головы парик – это был Патси. А его спутники в один миг превратились в Ника Картера и Тен-Итси.
Одним прыжком Картер подскочил Диане, вскрикнувшей от ужаса, скрутил ей руки за спиной и надел наручники, а Тен-Итси связал Оливетту.
Рудольф выхватил из бокового кармана кинжал и занес его над беспомощным Диком. Но прежде чем Ларю успел нанести удар, раздался выстрел, и меткая пуля, выпущенная Патси из револьвера, раздробила руку бандита.
Диана поняла, что отнекиваться бесполезно, и с беззаботным видом созналась во всем. Она познакомилась с несчастным Файрфильдом только для того, чтобы убить его. Отужинав с ним в ресторане и влив ему в вино несколько капель опия, она хладнокровно заколола его, когда он крепко спал в своем номере. Точно так же хладнокровно она после следствия и суда отправилась на электрический стул.
Рудольф бесновался в одиночной камере, как помешанный, и не дожил до дня суда – разбил себе череп о каменную стену.
Оливетту оправдали – доказать факт ее соучастия в убийстве Файрфильда не удалось.
Дик постепенно оправился от впрыскиваний морфия и продолжал спокойно и сосредоточенно исполнять свои обязанности. Но он изменился. Жизнерадостный юноша стал неузнаваем, веселый балагур превратился в хмурого молчуна. В день казни Дианы он не находил себе места и ни с кем не желал ни видеться, ни говорить.
– Я нравился ей, – поминутно бормотал он, – а она – мне. Не понимаю только, как в таком дивно прекрасном теле могла поселиться такая преступная душа.
Месть мафии
Недели четыре тому назад знаменитый сыщик Ник Картер скрылся неизвестно куда. Вместе с ним исчез и Дик, его верный помощник. Газеты, конечно, не замедлили подхватить эту сенсационную новость, и репортеры днем и ночью осаждали роскошный особняк Ника Картера, расположенный вблизи нью-йоркского Центрального парка.
Кроме прислуги, в доме находился один лишь Патси, младший помощник Ника Картера. На его лице выражалось полное недоумение. Он ничего не знал, решительно ничего, и говорил только, что его начальник вместе со своим старшим помощником и кузеном Диком выехал в Чикаго. Картер обещал вернуться через два-три дня. Но с того времени о путешественниках не было ни слуху, ни духу. Никто не знал, произошло ли с ними несчастье, или они скрылись, преследуя определенную цель.
Судя по лицу Патси, его друзей постигла жестокая участь, и молодой сыщик даже намекал на какие-то таинственные сновидения, много говорил о загробной жизни и свидании на том свете. В результате у публики сложилось убеждение, что с Ником Картером и его помощником Диком случилась беда и что они вряд ли живы.
Начальник сыскного отделения Главного полицейского управления, инспектор Мак-Глусски был сильно обеспокоен. Он, наверно, дорого дал бы, чтобы иметь возможность видеть, как в один прекрасный день на главном вокзале в Чикаго расставались два итальянца, из которых один был одет изящно, а другой носил робу рабочего.
Эти двое прожили вместе недели три в маленьком меблированном домике в предместье города, сами занимались ведением хозяйства и днем почти не выходили на улицу.
В день своего прибытия в Чикаго они оба были бритые и носили коротко остриженные волосы. Теперь с ними произошла метаморфоза. Марко Спада, как называл себя изящно одетый итальянец, отрастил себе богатейшие черные кудри, а на лице его красовались черные усы и черная острая бородка. Другой тоже выглядел истым итальянцем.
Прощаясь со своим компаньоном на вокзале, Марко Спада обратился к нему со следующими словами:
– Стало быть, ты знаешь, как тебе надлежит действовать, Дик. Я обещал начальнику нью-йоркской полиции изловить руководителей и закулисных деятелей так называемой «Черной руки» – мощного преступного союза. Кроме тебя, начальника полиции и меня никто ничего не подозревает о наших планах. Даже сестра Ида, Тен-Итси и Патси знают только то, что нами затеяно важное дело, которое потребует нашего отсутствия, быть может, в течение нескольких недель.