Страница 1 из 13

Опасный обольститель

Джордан Софи

Софи Джордан

Sophie Jordan

This Scot of Mine. The Rogue Files

Розанне, которая готовит самый вкусный в мире тыквенный хлеб… и многое-многое другое.

Ты – лучшая.

Проклятие

Когда-то давным-давно одна красавица-крестьянка полюбила лэрда, жившего в замке. Молодой красивый лэрд принял ее любовь и подарил взамен свою. Но его любовь оказалась недолговечной. Когда девушка призналась ему, что ждет ребенка, лэрд отверг бедняжку, стыдясь взять в жены ту, что была гораздо ниже его по рождению. Убитую горем девушку, носящую под сердцем дитя лэрда, выгнали из замка посреди зимы. И она, и ее дитя погибли, не перенеся суровой стужи Шотландского нагорья… но перед смертью девушка наложила это проклятие:

Пускай все последующие лэрды клана Мак-Ларен знают, что обречены любить, но не жить. Это проклятие будет существовать до тех пор, пока один из лэрдов Мак-Ларенов не услышит первого вздоха своего ребенка.

Глава 1

Леди Клара Отенберри была обесчещена.

Она знала это так же хорошо, как то, что глаза у нее тусклого, грязно-коричневого цвета.

Да… Глаза – как грязь… которой, впрочем, теперь запятнана и ее репутация. И эти два факта не исправить. Они неизменны, как звезды. С каждой милей, уносившей девушку все дальше и дальше от Лондона, реалии ее нового положения становились для бедняжки все более осязаемыми.

Она покинула Лондон. Покинула высший свет. И тот образ жизни, который прежде считала для себя приемлемым.

Покинула, покинула, покинула…

Горячие кирпичи у ног и на коленях давно уже остыли. Чтобы защититься от холода, Клара закуталась в многочисленные одеяла, попоны, накидки, занимавшие бо́льшую часть места в карете. Затхлый свалявшийся мех колол лицо.

Мама позаботилась о том, чтобы ее девочке собрали достаточно мехов и одеял для дальнего путешествия. Между слезными прощаниями она предостерегала Клару, как опасно переохлаждение. Правда, сама она никогда не забиралась так далеко на север. Матушка была весьма теплолюбива, ей даже в Лондоне было слишком холодно. Она с трудом представляла, как ее дети живут в столь суровом климате – и так далеко от нее. Но Клара должна была уехать.

– Я буду тебя навещать. Все мы, – пообещала мама, вздыхая с облегчением. – В летние месяцы.

Клара кивала, пытаясь сдержать слезы.

– Конечно.

Она натянуто улыбнулась, стараясь не показать, как ей страшно, и обняла на прощание остальных членов семьи. Все они стояли на крыльце и махали ей вслед, провожая в изгнание.

Дрожа под несколькими одеялами, которые она натянула до самого подбородка, Клара гадала, как долго еще добираться до поместья Килмарки-хаус и успеет ли она промерзнуть до костей, пока туда доедет. И тотчас постаралась отогнать раздражение.

Она не заслуживает удобства. Особенно во время этого путешествия. Эта поездка была ее покаянием. А раскаиваться ей придется до конца жизни. Она поступила глупо, опрометчиво, и теперь нужно привыкать к последствиям такого поведения.

Чувство вины вовсе не было неуместным. В конце концов, Клара была не единственной, кому придется нести бремя ответственности за ее действия. Пострадала вся семья. Мама и отчим. Младшие брат и сестра. Близнецы еще совсем крохи. Они не заслужили клейма на репутации. Даже Энид может пострадать из-за ее опрометчивого поведения. За сводной сестрой Клары ухаживает второй сын виконта. Остается только надеяться, что эти зарождающиеся отношения не будут разрушены из-за нее.

В тот самый миг, когда Ролланд разорвал помолвку и во всеуслышание объявил об этом, Клара ясно поняла, что должна уехать. Сразу же. Ей нужно бежать.

Пока члены ее семьи не стали такими же изгоями, как и она сама. Клара знала, что нужно делать. Она уедет. И будет скрываться до тех пор, пока столичные жители совершенно о ней забудут.

Так, словно она и вовсе умерла. Мысль жуткая и зловещая, но тем не менее правильная.

Клара сама изъявила желание переехать к брату в Шотландию. Его скандал не затронет на далеком Черном острове, где он жил и общался с немногочисленными представителями высшего общества. Судя по письмам Маркуса, они с женой были весьма довольны жизнью на острове. Клара надеялась, что ей там тоже понравится.

По крайней мере, она надеялась найти там утешение, ибо теперь это место станет ее домом.

Отныне ее жизнь изменится навсегда. Она больше никогда не будет желанной наследницей, которую неизменно приглашали на великосветские приемы и имя которой непременно значилось в списке гостей хозяек званого вечера. Больше никогда…

Обесчещена, опорочена… Какие гнусные слова! Как будто она была подпорченным плодом, подгнившим и неаппетитным.

– Неужели нельзя было опозориться в менее ужасную погоду? – жалобно произнесла Мэриан, хватаясь за петлю, раскачивающуюся над дверцей, когда карета внезапно качнулась.

– Я не планировала своего позора, – проворчала Клара, схватившись за край сиденья, чтобы не упасть.

– Правда? – спросила Мэриан; ее тон просто сочился скептицизмом.

Клара поморщилась, но больше не возражала. Мэриан знала о случившемся абсолютно все. Так что перед ней не было смысла притворяться. Эта девушка знала все секреты Клары и умела их хранить.

Карета подпрыгнула на очередной дорожной рытвине.

– Святые небеса! – простонала Мэриан, прижимая руки к животу. – Неужто эта пытка никогда не закончится?

– Да, дороги просто отвратительные, – согласилась Клара.

Однако вскоре их мучения подошли к концу. Карета остановилась. Облучок заскрипел, когда конюх спрыгнул на землю; за ним спрыгнул и кучер. Отчим настоял, чтобы кроме кучера с ними в дорогу отправился вооруженный конюх. Мэриан утверждала: это объяснялось тем, что в Шотландии полным-полно опасных злодеев.

Однако Клара не думала, что тут слишком уж опасно. Если бы это было правдой, ее брат не стал бы здесь жить. Особенно учитывая скорое прибавление в его семействе.

Вооруженный конюх открыл им дверь. С его помощью девушки выбрались из кареты, спустившись по приставной скамеечке.

– О-о-о! – глубоко вздохнула Мэриан. – Как хорошо снова стоять на неподвижной земле!

Ее очаровательное круглое личико приобрело зеленоватый оттенок. Кожа бедняжки сохраняла этот нездоровый цвет на протяжении почти всего их путешествия на север.

– Земля не двигалась. Это мы двигались, – с усмешкой напомнила Клара.

– Здесь как на Северном полюсе, – дрожа, пожаловалась Мэриан.

Изо рта у нее вырывался пар.

– А ты что, бывала на Северном полюсе? – поинтересовалась Клара.

– Я не бывала нигде севернее Чешира. Но это вполне логичное предположение. – Мэриан приподняла юбки, помня о раскисшей грязи на дворе, и двинулась вперед.

Клара оценила здание из белого камня и камышовую крышу. Теплый свет лился из окон; это было долгожданное зрелище.

– Ну же, не стой на холоде, – обернувшись, позвала ее Мэриан.

Клара кивнула и поспешила следом за ней.

Едва войдя в полутемный холл постоялого двора, они услышали гул голосов.

Две недели назад Клару это смутило бы. Даже в сопровождении Мэриан она не осмелилась бы переступить порог подобного заведения. В конце концов, она была дочерью герцога.

Голоса были густыми и тягучими, будто сироп. От крепких мужских выражений становилось жарко, как от испанской мадеры, которую мама любила потягивать после ужина. Матушка не возражала, если Клара иногда присоединялась к ней за бокалом вина. В конце концов, в Испании в ее семье этот напиток подавали к каждому приему пищи. Для мамы это было словно грудное молоко. Переехав в Англию из Испании, она вынуждена была ко многому приспосабливаться. Так, дамы здесь очень редко позволяли себе пить вино. Это было одно из многочисленных отличий в культурах, и, став герцогиней Отенберри, она вынуждена была с этим считаться.