Страница 7 из 12
– Плохо получилось. Я, вместо того чтобы коллективом руководить, должен заявителей принимать. А они к тебе пришли. Дело тебе поручено, нет?
– Извините, – повторил Никонов.
Он опоздал на каких-то десять минут и сомневался, что за это время могло произойти что-то достаточно важное.
– Отец и мать девушки приходили, – пояснил Зинченко. – Кривченки. Я у них заявление принял. Держи. – Он двинул лист через стол. – Девчонке еще восемнадцати нет.
У Никонова неприятно заскребло на душе. Он вспомнил про ссору с Лорой и пообещал себе, что впредь будет с дочкой помягче, чтобы ей не взбрело в голову сделать какую-нибудь глупость. Сложный возраст, тревожные времена. Отцы должны беречь дочерей и лелеять, а не шпынять их на каждом шагу. Хотя, с другой стороны, дай девчонке волю, так она пропадет. В голове ветер и радужные фантазии. А вокруг подонки в мятых шортах ошиваются.
– Ты меня слышишь или нет? – повысил голос Зинченко. – Взгляд у тебя отсутствующий.
– Я слушаю, – сказал Никонов, поднимая глаза.
– И что собираешься делать? Меня сегодня на ковер вызывают. Городские власти на ушах стоят. Из столицы грозятся телевизионщиков прислать. Если Азовск прогремит на всю страну, нас с тобой по головке не погладят.
– Приобщу к делу, – пообещал Никонов, забирая заявление.
А что еще он мог сказать? Эти проклятые исчезновения азовских девчат не имели никакого разумного объяснения. Если только…
– Александр Трофимович, – заговорил Никонов, обдумывая то, что собирался сказать. – А помните того мерзавца, который двух несовершеннолетних девчонок в подвале несколько лет держал, чтобы измываться над ними всяко?
– Было дело, – подтвердил Зинченко.
– И еще какие-то маньяки такого рода попадались…
– Думаешь, у нас нечто вроде этого происходит?
– Почему нет, – сказал Никонов. – Допустим, есть такой ублюдок, больной на всю голову. И подходящее помещение у него имеется. Тогда…
– Продолжай, продолжай, – поторопил Зинченко. – Значит, по-твоему, это психопат орудует? Только не убийца, а насильник. Многократный, так сказать…
– Нет, товарищ полковник, не стыкуется.
Никонов разочарованно покачал головой.
– Что у тебя не стыкуется, Алексей? Стройная версия. Разрабатывай.
– Один человек не смог бы за два месяца девять девушек похитить. Без помощников не справиться. Да и на кой черт ему такая орава, которую не только стеречь, но и кормить надо? Про подпольные гаремы я не слышал. Зато бордели подпольные бывают.
– Ну-ну, ты мне без этих фантазий! – прикрикнул Зинченко и опять постучал пальцем по столу. – Подпольный бордель в Азовске – это ни в какие ворота не лезет. Не будем бросать тень на наш город, нам за это спасибо не скажут. Одиночку ищи, майор. Его рук дело.
– Да засветился бы одиночка! – воскликнул Никонов, морщась. – Сами посудите, товарищ полковник. Мыслимо ли одному жертв выслеживать, похищать, а потом в плену удерживать? Да они бы разом на него набросились и на куски порвали.
– А он, допустим, с пистолетом к ним входит.
– Да хоть с пулеметом!
– Тогда не входит, – предположил Зинченко. – Бросает им еду издали или сквозь решетку просовывает.
– Тогда зачем ему целая орава девушек? – осведомился Никонов. – Огород удобрять? За ними же ведрами выносить нужно.
– Что выносить?
– Помои.
Зинченко недовольно скривился:
– Ты давай без подробностей этих натуралистических. Бери в разработку версию одиночки. В случае успешного раскрытия с доведением до суда тебе повышение гарантировано. Может быть, вот это самое кресло. – В подтверждение своих слов Зинченко попрыгал на сиденье, отозвавшемся жалобным поскрипыванием. – Так что старайся, Алексей.
– Не будет раскрытия, – продолжал настаивать на своем Никонов. – Версия одиночки никуда меня не выведет.
– Это как сказать, как сказать… Вот смотри, сейчас я тебе на пальцах растолкую. Предположим, ты преступную группу ищешь. – Зинченко растопырил обе пятерни. – Вот они, голубчики. Двух, трех выдернешь, остальные скроются. – Он загнул почти все пальцы. – Дело нераскрытым останется и повиснет у нас камнем на шее. Классический висяк. А если к тому же мы кого-то из похищенных недосчитаемся, то нам вместо повышения по башке настучат. – Зинченко уронил чугунные кулаки на стол. – Оно нам надо? Оно нам не надо.
Он сделал паузу и устремил взгляд на Никонова, проверяя, должное ли действие возымела произнесенная им речь.
– Теперь давай рассмотрим случай с психом-одиночкой, – вновь заговорил Зинченко, не услышав возражений. – Удобная фигура, а? – Он выставил палец. – Хоть бери его и выбивай показания, хоть предлагай сделку, выгодную следствию. Ты что предпочитаешь, майор?
Вопрос застал Никонова врасплох.
– А? – Он захлопал глазами. – Ничего не предпочитаю.
– А должность новую хочешь? Звезды на погоны?
Никонов пожал плечами.
– Тогда проявляй инициативу, – сказал Зинченко. – Под сидячий камень вода не течет, понял?
– Лежачий.
– Чего?
– Лежачий, товарищ полковник. Под лежачий камень вода не течет.
– А ты не умничай, майор, не умничай. Ты на ус мотай. Я дело говорю.
– Значит, вы предлагаете…
Зинченко предостерегающе выставил перед собой ладонь, такую же квадратную, как он сам.
– Я ничего не предлагаю, Никонов. Я размышляю вслух. Ты высказал предположение, что похищением девушек занимается какой-то психически нездоровый человек, опасный для общества во всех отношениях. Неудивительно, если на допросах такой тип будет запираться и всячески путать показания, чтобы пустить следствие по ложному пути. Следишь за моей мыслью?
– Слежу, – кивнул Никонов. – Но тут не срастается…
– Что у тебя не срастается?
– Девушки-то все равно не отыщутся.
– Возможно, – согласился Зинченко. – Но у нас будут признательные показания на руках. Это наш с тобой главный козырь. Подтверждение нашей оперативности и профессионализма.
– Вот мы козырнем, товарищ полковник, а потом девушка опять пропадет. Что тогда?
– Тогда будет тогда, Алексей. Не заглядывай слишком далеко вперед. Нам бы день простоять да ночь продержаться. Мне результаты нужны. Срочно. Про потом будем потом думать. Короче, ступай и возвращайся с планом следственных мероприятий. Кандидата в базе данных подбери. На свое усмотрение.
Никонов встал, сделал несколько шагов к двери, вернулся, остановился перед столом и сказал:
– Товарищ полковник! Я лучше настоящего похитителя найду.
Глаза Зинченко сделались стеклянными.
– Что значит «настоящего»? Я разве липового просил искать?
– Нет, товарищ полковник, но…
– Никаких «но», майор. Ускоряйся. На все про все у тебя три дня. Сегодня у нас что? Вторник? Вот в пятницу утром ты войдешь в мой кабинет с конкретным предложением.
Следовало отчеканить «слушаюсь», развернуться и промаршировать к выходу. Никонов прекрасно понимал это, но все равно заупрямился.
– За три дня не успеть, товарищ полковник. Дайте мне хотя бы неделю. И людей в помощь.
– Оперативная группа в твоем распоряжении, майор. О неделе даже не мечтай. В пятницу…
– В понедельник!
Это прозвучало довольно резко и категорично. Зинченко очень внимательно посмотрел на Никонова, но не осадил его, а обронил:
– В понедельник. Крайний срок. Не справишься – поедешь участковым в сельскую местность. Кур будешь искать, раз людей не можешь. Иди. Свободен.
До позднего вечера Никонов работал с делами и выслушивал оперативников, которым давал задания. Ни проверка уличных камер, ни опросы водителей автобусов и такси ничего не дали. Из девяти девушек семь пропали среди бела дня. Просто ушли из дому и не вернулись. Их подруги и друзья ничего полезного сообщить не смогли. Подозрения ни на кого не падали. Единственная зацепка состояла в том, что три случая были каким-то образом связаны с одной и той же территорией.
Это была довольно тихая и пустынная улица Челюскинцев, протянувшаяся вдоль небольшой городской речушки, закованной в гранит и бетон. Тамара Гурская должна была появиться там на встрече с подругами. Елена Дягилева вышла на этой улице из такси, после чего ее больше никто не видел. Дана Рощина снимала на Челюскинцев квартиру.