Настоящая Опасность (ЛП)

  Он грустно улыбнулся, а затем с неожиданной силой сказал: — Мы расследуем его действия. Мы работаем с властями Испании; в Колумбии мы поддерживаем связь с американцами, а в Африке работаем самостоятельно. Теперь он попался вам на глаза в Великобритании, надеюсь, мы тоже сможем с вами поработать. Однажды у нас будет достаточно, чтобы арестовать его. Но он всегда был умен, и в своей новой профессии он ничуть не потерял своего ума».

  Десерт был убран, и Лиз обдумывала все это за кофе. Это была интригующая история, и у нее не было причин сомневаться в ней. Она уловила в рассказе Сёра чувство предательства, которое хорошо понимала.

  — Так скажите, вы очень часто бываете во Франции? он спросил.

  Она покачала головой. — К сожалению, нет. Мне очень нравится ваша страна – и я люблю Париж. Но… — и она беспомощно махнула рукой.

  Он рассмеялся низким смешком, который ей нравился. Его внешность могла бы сделать его привлекательным для любой женщины, но именно сочетание вежливости и непринужденности привлекало Лиз. 'И твой муж? Ему тоже нравится Париж?

  Он прекрасно знает, что я не замужем, подумала Лиз. Он приветствовал ее как мадемуазель Карлайл, когда она впервые приехала, и в любом случае на ней не было обручального кольца. Но она была больше польщена, чем раздосадована таким неутонченным вопросом. «Если у меня когда-нибудь будет муж, от него потребуется любить Париж», — твердо заявила она.

  «Ха! Это отлично. Моя жена терпеть не может это место.

  'Да неужели?' — сказала Лиз, невольно разочарованная.

  — Да, может быть, поэтому она уехала в дом своей матери в Эльзасе. Мне кажется, она до сих пор там живет, — сказал он, сверкая заразительной улыбкой. Затем он сказал более серьезно: — Забавно, что вы здесь спрашиваете об Антуане. Буквально на днях я думал о нем.

  — Почему?

  Он пожал плечами и кивнул мадам Буффе, когда она швырнула счет на стол. — Как давно вы служите?

  — Достаточно долго, — ответила она, уклоняясь от вопроса, но на самом деле прошло уже почти пятнадцать лет.

  — Тогда ты поймешь меня, когда я скажу, что иногда у всех нас бывают дни Антуана. Я так их называю. Такой день, когда все кажется… будет ли это слово неблагодарным? да. Вы много работаете, деньги кажутся очень маленькими, ваша личная жизнь - абсолютный ноль , n'est-ce-pas ? Имеет ли это смысл?'

  — Конечно, — сразу сказала она. У нее не было названия для того, что он описывал, но оно было достаточно знакомым. Ее выходом было взять выходной и пройтись вдоль Темзы до галереи Тейт. Иногда она присоединялась к туристам, заходила внутрь и стояла в комнате прерафаэлитов, созерцая ту или иную картину — к тому времени ее настроение поднималось, и она стремилась вернуться в Дом Темзы.

  «Это никогда не длится долго, и, пожалуйста, не поймите меня неправильно — мне нравится моя работа, и нет другой работы, которую я бы предпочел». Он в шутку добавил: «Даже не продает оружие. Я хочу сказать, aufond , что в те моменты я могу видеть, что произошло с Антуаном, только для него это было гораздо более фундаментальным.

  — Значит, ты можешь сопереживать?

  — Ты имеешь в виду «разделить» его чувства? Нет! — Он вдруг резко выразился. — Я могу, пожалуй, посочувствовать, но не более того. И ненадолго. За свою так называемую свободу Антуан помог многим людям быть убитыми. Ни одного из них он не знал; ни одного из них он никогда не видел. Но это все равно убивает».

  Снова была та горечь, которая предполагала не только профессиональную обиду, но и личное. Лиз ничего не сказала, пока Сера оплачивал счет, затем они медленно пошли к метро.

  Когда они подошли к станции, она протянула руку. «Это был чудесный обед. Большое Вам спасибо. И вы были чрезвычайно полезны.

  'Отлично.' Он казался искренне довольным. — Теперь, возможно, вы можете помочь мне с двумя просьбами. Во-первых, пожалуйста, оставайтесь на связи, пока вы будете выяснять, что замышляет Милро в Белфасте. Само собой разумеется, что если мы можем чем-то помочь, вы должны без колебаний сказать об этом.

  — Конечно, — просто ответила Лиз, гадая, какой будет вторая просьба.

  Сёра выглядел нерешительным и впервые менее чем уверенным в себе. «Другой, возможно, не такой профессиональный. Не могли бы вы поужинать со мной сегодня вечером?

  — О, Мартин, — сказала она, внезапно сообразив, что за обедом они случайно назвались по именам, — я бы с удовольствием. Но я должен вернуться. Образ Джимми Фергуса на мгновение промелькнул в ее голове.

  — Тогда в другой раз, — мягко сказал Сера.

  При всей его привлекательности было что-то разочарованное в этом галантном принятии ее отказа; Лиз захотелось его успокоить. Она слегка коснулась его руки.

  — Я уверена, что еще будет, — сказала она. — У меня такое чувство, что мсье Мильро позаботится об этом.

  23

  Он с самого начала с подозрением отнесся к письму. Заглавные буквы на конверте — ШИМУС ПИГГОТТ — и адрес офиса, затем внизу: ЧАСТНОЕ . Его секретарь выполнил указание и положил письмо нераспечатанным вместе с остальной частью утренней почты в корзину для входящих.

  Он осторожно разрезал конверт. Письмо-бомбы были крупнее этого, но нужно быть осторожным. У человека с его прошлым было много врагов, и он знал, что они где-то там, просто ждут, когда он ослабит бдительность и даст им возможность попробовать. Федералы и их британские марионетки были бы рады нацепить на него что-нибудь, да и здесь, в Северной Ирландии, были люди, которых возмущал успех деятельности Братства. Было неизбежно, что такой умный и решительный человек, как он, вызывал зависть и негодование более слабых особей.

  Внутри конверта не было бомбы, просто сложенный лист бумаги формата А4. Он извлек его медленно и осторожно, придерживая уголок кончиками пальцев и открывая кончиком карандаша. Он был поражен странным видом сообщения и удивлен тем, что в нем говорилось.