Страница 17 из 85
Через десять минут на телефоне Аншпаха вспыхнуло сообщение. — Бронь на имя Пигота сделана два дня назад в «Вестин Гранд Отель» на Унтер-ден-Линден. 3 ночи, прибытие вчера. Ждите дальнейших запросов.
— Что они имеют в виду под «жду дальнейших расследований»? — пробормотал Аншпах. «Как мы можем чего-то ждать? Мы прямо за этим парнем, — и он яростно постучал по телефону.
Двадцать минут спустя, когда они все еще в колонне въезжали в центр Берлина, телефон Аншпаха снова завибрировал. «Мадам Пиго выехала из «Вестин Гранд» сегодня днем. Нет адреса для переадресации. Пока нет никаких следов каких-либо других бронирований в центральных отелях на имя Пигота.
— Не теряйте кэб, — сказал Аншпах шоферу. «Мы не знаем, куда, черт возьми, мы идем сейчас».
— Что ж, через минуту мы будем на Унтер-ден-Линден, — ответил он. — Так что, возможно, его перебронировали.
Огни были яркими на тротуарах Унтер-ден-Линден, традиционно самой гламурной берлинской авеню, но атмосфера была омрачена затемненной строительной площадкой, идущей по центру улицы, где велись работы по соединению метро между бывшей западной и западной улицами. и восточной части города. Красивые деревья были практически невидимы за досками и перилами; то, что можно было увидеть, было покрыто белой пылью, которую поднимали ежедневные раскопки.
— Если он выйдет отсюда и перейдет дорогу, мы потеряем его за рекламными щитами, — сказал Димиц.
— Все зависит от того, заметил ли он нас, — проворчал Аншпах.
Но такси с Пиготом не остановилось. Он величественно ехал по Унтер-ден-Линден, пока не свернул на маленькую тихую площадь и не остановился перед отелем «Шмитцкопф», богато украшенным шестиэтажным зданием с маленькими балкончиками и цветочными ящиками, оазисом солидности девятнадцатого века. среди ветхости города Восточной Германии и его одержимости новым строительством. Это был отель, созданный для комфорта, а не для стиля. Мы все это уже видели , казалось, говорил каменный фасад отеля. Причуды приходят и уходят, а отель Schmitzkopf остается прежним.
Предупрежденные сообщением от Бекермана из его такси, Аншпах и Димиц остановили свой «мерседес» дальше по улице Унтер-ден-Линден, за кузовом, наполовину заполненным битым асфальтом. Они подождали пятнадцать минут, потом вышел Аншпах. Он свернул на площадь, поднялся по ступенькам к стеклянной и дубовой двери гостиницы и вошел в вестибюль первого этажа, где в этот поздний час были свободны мягкие диваны и обитые ситцем кресла.
На стойке регистрации молодая блондинка в элегантном черном костюме приветливо улыбнулась из-за большой вазы с завернутыми конфетами. Ее лицо слегка помрачнело, когда Аншпах предъявил карточку, идентифицирующую его как государственного чиновника, и спросил менеджера.
— У него перерыв, — нерешительно сказала девушка. — Вы хотите, чтобы я привел его для вас, сэр?
— В этом нет необходимости. Скажи мне, несколько минут назад пришел человек и зарегистрировался. Герр Пиго, если я не ошибаюсь.
— Нет, сэр, — сказала девушка. — Это был герр Плиска. Он польский джентльмен. Он и его жена в номере 403. Она приехала сегодня днем. У нас нет гостя по имени Пигот и нет брони на это имя.
— О, — сказал Аншпах. Затем, после паузы, пока он впитывал новую информацию, он сказал: «Должно быть, я сделал ошибку. Ошибся в отеле. Пожалуйста, никому не говорите, что я спрашивал о герре Пиготе. Это вопрос национальной безопасности, — торжественно добавил он.
— Конечно нет, сэр, — ответила девушка, широко раскрыв глаза. — Сообщить вам, если герр Пигот объявится?
— Пожалуйста, — ответил Аншпах. «Вот карточка с номером для звонка», — и он протянул ей официально выглядящую карточку без имени и с несуществующим номером телефона.
Глава 13
— Что, черт возьми, происходит? Аннет Милро встала со стула, на котором она смотрела телевизор, как только Милро вошел в гостиничный номер. «Почему ты сказал мне сменить отель и имя? Что-то случилось в Париже?
Она помолчала, когда Мильро бросил свою сумку на пол и сел на кровать. Он был уставшим. Устал от жизни в бегах. Он всегда знал, что будет трудно, когда он обманет своего старого работодателя, DGSE, и уйдет в подполье. Но он думал, что со временем возникнет какое-то устойчивое состояние, позволяющее ему жить, не оглядываясь постоянно.
Он ошибался. Его старый работодатель не забыл его. И куда бы он ни пошел, он сознавал, что где-то в тенях они были там, ожидая возможности наброситься, если он даст им хоть малейший шанс. Были финансовые вознаграждения, большие, чем все, что он когда-либо получал раньше, но с ними ушло полное отсутствие душевного спокойствия.
В последнее время Аннет всегда была злая, всегда ворчала. Она сказала, что он слишком сильно рискует, но он пытался объяснить, что только потому, что он рискует, он может зарабатывать столько денег, сколько зарабатывает, а она может жить так, как хочет. Риск и деньги были связаны, как непростые родственные души, связаны так же несчастливо, как… Милро и Аннет.
Они были вместе семнадцать лет, пятнадцать из них женаты. Сначала они были очень счастливы. Ему нравилась его работа в DGSE, а она была довольна своей жизнью в процветающем парижском пригороде, так далеком от ее скромного происхождения в Тулоне на юге Франции. Позже он понял, что ее единственной целью тогда было иметь детей, и что по сравнению с этим ничто другое не имело значения.
Именно тогда, когда после всевозможных испытаний врачи наконец сказали им, что семьи просто не будет, Аннет начала испытывать неудовлетворенность. Казалось, что деньги заменили детей в качестве ее цели, а зарабатывать те деньги, которые она имела в виду, для Мильро как офицера DGSE было не более вероятно, чем иметь детей со своей женой.
Затем из-за несвоевременного вмешательства швейцарских властей провалилась операция по срыву сделки по продаже оружия. В течение нескольких часов деньги, лежащие в основе сделки, плавали на нейтральной полосе между дилером и покупателем. Он был там по просьбе, и прежде чем кто-либо подумал вернуть его, Мильро увидел свой шанс - и воспользовался им.