Страница 6 из 89
Они обратились к делу. Лиз возглавляла межведомственную рабочую группу по деятельности иностранных спецслужб. Контрразведка в течение нескольких лет была чем-то вроде плохой связи с борьбой с терроризмом, но теперь, после увеличения числа кибератак из разных стран и возобновления агрессии со стороны России, внимание снова переключилось на нее. Ресурсы были переведены на эту тему в МИ-6 и GCHQ, и Лиз была назначена ответственной за работу МИ-5 и за координацию ее с другими агентствами. Она попросила Пегги переехать к ней.
— Вы помните, мы решили, что нам нужно информировать ЦРУ о наших встречах, — сказала Лиз. — Я думал о том, как лучше всего это сделать. Я не уверен, что мы хотим пригласить их прийти или отправить им протокол. Могут быть некоторые деликатные дела в Великобритании, которыми мы не обязательно хотели бы делиться с ними. Было бы лучше, если бы мы организовали регулярные брифинги с Гросвенором. Вероятно, таким образом мы также получим от них больше отзывов и узнаем, что они делают».
Резиденция ЦРУ в Лондоне была известна как «Гровнор» из-за своего местоположения, наряду с большей частью остальной части посольства США, на Гросвенор-сквер, хотя вскоре она переместится в новые помещения посольства в Уондсворте.
— Теперь новый начальник резидентуры, не так ли?
— Есть, — сказала Лиз. «Энди Бокус ушел. Новый человек был здесь его заместителем несколько лет назад. Вы, наверное, помните его. Это Майлз Брукхейвен — вы знаете, парень, на которого напали в Сирии, а затем он неплохо поработал в Сане. Думаю, тебе стоит пойти и встретиться с ним. Тогда вы могли бы стать связующим звеном с рабочей группой.
'Мне?' Пегги выглядела удивленной. — Разве он не ожидал, что ты это сделаешь?
'Нет. Почему он? Я думаю, он будет рад вас видеть. В конце концов, мы предлагаем ему очередной брифинг. И, конечно, надеясь получить что-то взамен, подумала Лиз, но не сказала.
Еще она не сказала, что Майлз Брукхейвен был тем, с кем она предпочла бы не встречаться прямо сейчас. Их пути пересеклись, когда он был в Гросвенор ранее. Лиз ничего не имела против него — проблема тогда заключалась в том, что он довольно ясно дал понять, что увлечен ею. Слишком сильно, насколько Лиз была заинтересована. Одно дело быть дружелюбной со своим коллегой из ЦРУ, и совсем другое — получать цветы, телефонные звонки и незапрошенные приглашения на ужин. Это было несколько лет назад, и он, вероятно, уже вырос. Насколько она знала, сейчас он может быть женат. Очевидно, за прошедшие годы ему пришлось нелегко в профессиональном плане, и Агентство, должно быть, высоко ценит его: глава лондонской резидентуры — это большая и важная должность. Тем не менее, Пегги было бы полезно представлять Службу перед американцами, и это позволило бы Лиз еще немного отложить встречу с Майлзом.
— Позвоните в посольство и договоритесь о встрече, — сказала она Пегги. — Дайте мне знать, если возникнут какие-либо проблемы. И я надеюсь, вам понравится сегодняшняя лекция.
4
Только начало темнеть, когда Лиз покинула Темз-Хаус, чтобы отправиться домой. Зажглись уличные фонари, и скворцы на деревьях вдоль Миллбанка болтали и спорили, устраиваясь на ночь. Крошечные листья, только что появившиеся, были очерчены на фоне сияющего голубого неба. Лондон был на пороге весны. Скоро будет светать, когда она уйдет с работы, а потом будет светло, когда она вернется домой.
Она всегда любила это время года, но сегодня ей стало грустно. Она не могла не думать о том, как будет выглядеть Париж этим вечером, и о том, как липы на площади перед квартирой Мартина распускаются листвой. Обедающие придут, чтобы сесть за столики в местном бистро, где она и Мартин так часто обедали. Ей было интересно, кто сейчас живет в его квартире и сильно ли они изменили обстановку.
Выйдя на уже темные улицы на станции Кентиш-Таун, она задумалась, не продать ли ей свою квартиру и переехать поближе к Темз-хаусу. Она вспомнила, как взволнована была, когда переехала из темной подвальной квартиры, которая была ее первой покупкой недвижимости, в гораздо более просторные и просторные апартаменты на первом этаже. Ей нравилось покупать мебель и украшения для своего нового дома, и они с Мартином провели много счастливых выходных в барахолках Кэмден-Маркет и Ислингтон.
Она думала, что цены в Пимлико, вероятно, будут примерно такими же, как в Кентиш-Тауне, и она сможет ходить на работу пешком. Но она знала, когда открыла дверь, и ее сердце упало, что любая мысль о переезде не связана с тем, чтобы идти на работу пешком; это было из-за воспоминаний, которые, казалось, преследовали квартиру.
Мартин Сёра умер четыре месяца назад. Лиз знала, что это были первые дни в обычном графике горя, но все еще казалось, что это было вчера, и мысль о том, что время залечит эту рану, казалась абсурдной. Если прошло два года, прежде чем жизнь снова стала нормальной — как все, казалось, говорили, — как она собиралась прожить следующие двадцать месяцев?
Она только начала готовить себе ужин, изо всех сил стараясь не обращать внимания на призрачные воспоминания, когда зазвонил телефон. Она ответила на четвертом звонке, надеясь, что это что-то социальное — ее мать, подруга — а не работа. Это не было ни тем, ни другим, но маркетинговая компания сообщила ей, что она может получить грант на утепление полых стен. Положив трубку, она увидела, как на ее автоответчике загорелся красный свет. Когда это случилось?
Она воспроизвела сообщение. Низкий мужской голос сказал: — Добрый вечер, Лиз. Это Ричард Пирсон… Главный констебль Пирсон, если вы помните. Он слегка смущенно усмехнулся. «Прошло много времени с тех пор, как мы в последний раз встречались, но я часто думал о тебе и интересовался, как ты поживаешь. И я… э-э, я хочу сказать, я приезжаю в Лондон в следующем месяце на собрание старших констеблей, и я подумал, не могли бы мы встретиться. Обед? Или кофе? Или выпить вечером? Все, что вам подходит. Дай мне знать, когда сможешь. Было бы приятно увидеть вас снова. И он дал свой номер и отключился.
Ее первой реакцией было проигнорировать это и удалить сообщение. После смерти Мартина она и не думала встречаться с кем-либо еще – даже за кофе или выпивкой. Каким-то образом это выглядело как предательство. В сознании Лиз сейчас никто не мог сравниться с Мартином.
Тем не менее, было что-то довольно милое в этом послании — во-первых, нерешительность Пирсона, а не та черта, которую он проявил в Манчестере, где он, казалось, без особых усилий руководил операцией, над которой они работали вместе. Он был невозмутимым, смелым, даже когда все закончилось жестоко; на самом деле он, вероятно, спас ей жизнь. Пирсон был привлекательным мужчиной — это она помнила — и он ей нравился, не в последнюю очередь из-за его явной симпатии к ней после того, как в Париже все пошло не так, и она потеряла Мартина. Может быть, ей стоит выпить с ним, хотя бы из вежливости.