Страница 53 из 101
Когда Лиз и Маккей вошли в операционную, там было полно офицеров с бычьим видом в рубашках с короткими рукавами, которые по очереди поздравляли неуклюже выглядевшего Стива Госса. Среди них, присланных в качестве наблюдателя силами Эссекса, был офицер специального отдела Боб Моррисон. Дон Уиттен с пенопластовой кофейной чашкой в руке руководил схваткой.
Увидев Лиз, Госс махнул рукой и выбрался. — Они думают, что я организовал арест, — пробормотал он, проводя рукой по своим нечесаным рыжим волосам. «Я чувствую полное кровавое мошенничество».
— Наслаждайся, — предложил Маккей.
— И будем молиться, чтобы это не было тупиком, — согласилась Лиз.
Она позвонила Госсу и сообщила подробности о Киране Митчелл, как только они с Маккеем покинули Брейнтри. Затем они поехали на север, в Норидж, останавливаясь по дороге, чтобы купить пиццу и бутылку итальянского пива. На какое-то время, возможно, чтобы выразить признательность за прежнюю ярость Лиз, Маккей сбросил с себя кожу романтического соблазнителя, и без нее он оказался на удивление интересным компаньоном. У него был почти неисчерпаемый фонд историй, большинство из которых касалось экстремального поведения — или плохого поведения — его коллег по службе. В то же время Лиз заметила — и как бы она ни пыталась его обмануть, — он никогда ни к кому не прикасался напрямую. Когда назывались имена, они никогда не были именами реальных исполнителей ковбойских операций, которые он описал. Они принадлежали их друзьям, коллегам или начальству. Он производил впечатление крайней нескромности, но на самом деле выдал немногое из того, что уже не было достаточно распространено в разведывательном сообществе.
«Он на меня напал», — подумала Лиз, наслаждаясь игрой. Он знает, что я наблюдаю за ним, ожидая, когда он совершит ошибку. И он оправдывает мои ожидания от него как от безрассудного фрилансера, потому что, если он сможет убедить меня, что он именно такой, я перестану воспринимать его всерьез. И как только я перестану воспринимать его всерьез, он найдет способ зашить меня. Во всем этом была даже определенная элегантность.
Она проинформировала Госса по телефону о разговорах с Черис Хоган и Перегрин Лейкби, которые привели ее к имени Кирана Митчелла, и предложила ему организовать арест. Впечатленный ее следственной работой и понимая, что ей нужно вести себя сдержанно, он согласился.
Лиз подумывала поделиться своими опасениями по поводу Боба Моррисона с Госсом, но в конце концов решила оставить все как есть. Только ее чутье подсказывало, что он может быть на содержании у Истмена — у нее не было никаких доказательств, кроме его медлительности и общего впечатления продажности. Кроме того, Истман должен был знать, с Моррисоном или без него, что Киран Митчелл арестован, и примет соответствующие меры. И если Митчелл предоставит достоверную информацию и будет готов пойти на все в суде, то Истман все равно выбывает из игры.
С возвращением из-под стражи адвоката Митчелла чувство порядка и сдержанности восстановилось. Адвоката, изысканную фигуру с шелковистой внешностью, зарекомендовавшую себя как «дело гангстера», звали Хонан. Поблагодарив надзирателя, который сопровождал его в камеры и обратно, он попросил поговорить наедине с сержантом Уиттеном.
Когда Уиттен и Хонан заняли свои места в одной из комнат для допросов, Госс провел Лиз и Маккея в соседнюю комнату наблюдения, где полдюжины пластиковых стульев стояли напротив большой прямоугольной панели из одностороннего стекла. Мгновение спустя, едва заметно кивнув, к ним присоединился Боб Моррисон.
В комнате для допросов, по другую сторону одностороннего стекла, полоса света наверху отбрасывала резкий, обесцвечивающий свет. Не совсем белая ламинированная поверхность стола была изрыта прожженными сигаретами. Не было окон.
— Не могли бы вы повторить то, что только что сказали мне, — попросил Уиттен Хонана. Его голос, усиленный динамиками в смотровой комнате, звучал резче и чище, чем обычно.
«Итог — и без предрассудков — мой клиент не хочет опускаться», — сказал Хонан. «Однако в обмен на гарантию неприкосновенности от судебного преследования он готов выступить в качестве свидетеля и предъявить все необходимое, чтобы посадить Мелвина Истмана за преступления, связанные с наркотиками, аморальным заработком и заговором с целью убийства».
Он колебался, чтобы это предложение дошло до сознания. Слева от нее Лиз заметила, как Боб Моррисон недоверчиво качает головой.
«У моего клиента также есть информация, касающаяся убийства Рэя Гантера, которую он готов раскрыть в полном объеме соответствующим сторонам. Однако понятно, что он не хочет уличать себя в этом».
Уиттен кивнул, грузный в своем мятом сером костюме. На щетинистом затылке появилась складка. «Можем ли мы спросить, в чем он боится уличить себя, если он обнародует факты, относящиеся к делу Рэя Гантера?»
Хонан посмотрел на свои руки. «Как я уже сказал, я говорю здесь совершенно без предрассудков, но я понимаю, что соответствующей областью уголовного права может быть область иммиграции».
— Вы имеете в виду контрабанду людей?
Хонан поджал губы. — Как я уже сказал, мой клиент не хочет спускаться. Он считает — на мой взгляд, небезосновательно, — что если он даст показания против Мелвина Истмана, а затем попадет в тюрьму, его убьют. Заключенный или нет, Истман имеет большие возможности. Мой клиент хочет иммунитет от судебного преследования и новую личность - полный пакет защиты свидетелей. Взамен он даст вам средства, чтобы свернуть Мелвина Истмана.
— Вот в чем беда британских преступников, — пробормотал Моррисон. «Они все думают, что они в кровавом голливудском фильме про мафию».
С другой стороны стекла было ясно, что терпение Уиттена по отношению к Хонану было на исходе. В то же время, подумала Лиз, ему очень нужна помощь, которую Митчелл мог бы ему оказать. По словам Госса, Уиттену удалось на какое-то время задержать прессу, но вскоре ему нужно будет сообщить о твердой версии дела Гюнтера, иначе он рискует быть обвиненным в некомпетентности.
«Позвольте мне внести предложение», — сказал он. — Что ваш клиент немедленно и безоговорочно расскажет нам все, что ему известно об убийстве Рэя Гантера. Все - как он обязан делать по закону. И что если мы полностью довольны его уровнем сотрудничества, то мы можем… — он тяжело пожал плечами, — мы можем сделать необходимые… представления.